Максим Филатов - Тиора

— Понимаю, Саиб, как и в Библии есть свое толкование и толкователи, как и в Талмуде тоже самое. Обычно толкователь должен отлично знать язык Писания, быть очень образованным человеком, знать историю своего народа и его социальные проблемы в разные периоды его становления.

— Да, кроме того, муфассир должен изучить множество богословских наук связанных с Кораном, прежде чем приступать к его толкованию. Это очень сложный и серьезный труд, который по силам не каждому. И когда я слышать множество глупостей о Коране от людей, которые поверхностно пройтись по сурам и аятам, не понимать истинный смысл каждого из них, мне просто смешно. Когда муфассиры годами биться над разгадкой заложенного в них смысла.

— Да, я понимаю твое негодование, Саиб, — хмурясь, сказал Марк.

Араб разгоряченно расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и сделал еще пару глотков воды.

— Собственно толкование этого аята состоит в том, что Аллах призывать убивать неверных в военное время, когда встретиться с ним на поле боя, как обычно это и бывать, когда идет война. Далее захватывать их в плен и либо миловать, либо требовать выкуп в виде денег, либо обмен на своих братьев. Все это относиться лишь к войне, а не в мирное время, и нигде не указываться о том, чтобы убивать женщин и детей неверных. Этому нет оправдания. Это харам, Марк.

— Грех, запрет, — произнес юноша тихим голосом.

Мужчина кивнул и продолжал:

— Аллах испытывать правоверных, позволяя неверным сражаться с ними, иначе он покарать их сам, потому что Всевышний Аллах Всемогущ и Властен над всем сущим. Он может сделать так, чтобы неверные не выигрывать ни одной битвы и верующие очистить от них землю, но Аллах хотеть испытать одних из нас через других. Понимаешь? Для этого Аллах и приказать верующим вести Священную войну — Джихад — с неверными, войну, которая выявлять правдивого верующего от лжеца. В ней рождаться истинные правоверные, чья вера опираться на твердое знание. Они не походить на тех слабых верой, которые слепо подражать большинству и не способны пронести свою веру через трудности и испытания. Аллах никогда не дать погибнуть понапрасну делам тех, кто быть убит в бою за него. Это те, которые сражаться по приказу Всевышнего и стремиться возвысить имя своего Аллаха. Они и получать щедрую награду и прекрасное воздаяние. Их деяния не пропадать просто так, ибо Аллах принять их и награду за них умножить во много раз. Люди увидеть прекрасные плоды своих деяний, как в этом мире, так и в будущей жизни. Но, еще раз говорить, это все относиться к войне, не к мирному времени.

Саиб уже ускорился, иногда путаясь в словах, говорил разгоряченно и пламенно, отстаивая то, что так дорого ему, и что, по его мнению, незаслуженно попирают люди, которые осуждают вещи, совершенно не разобравшись в их сути. Но было ли в этом что-то новое? Конечно, нет. Пока есть какие-то идеи, религиозные ли они или политического толка, всегда будут и сторонники и противники, причем и те и другие могут быть лишь поверхностно ознакомлены с сутью того, что они осуждают или восхваляют. Это одна из болезней человеческой натуры, и лекарства от нее никогда не будет изобретено.

— То же относится к слову «Джихад», которое произносится отрицательно многими людьми. Джихад — это усердие. Джихад может быть и в обычной жизни. Это усердие, которое проявлять правоверный мусульманин в защите своей веры и ее утверждении, джихад может быть даже в обычной работе или учебе ребенка. Из-за всего этого исказились такие слова, как «муджахед» и «шахид». Муджахед — это правоверный мусульманин, который участвует в джихаде, а шахид — это мусульманин, который погиб вовремя джихада. Но никак нельзя применять эти слова к современным террористам, которые вообще далеки от ислама и его сути, совершающие харам и совершенно исказившие весь смысл ислама и пути правоверных мусульман. Эти люди не муджахеды и не шахиды, а обычные бандиты, вся деятельность которых направить, чтобы получить власть и деньги. К Аллаху эти люди не относиться. Это последователи Шайтана.

Дыхание Саиба участилось, и теперь он сидел и переводил дух после своей тирады человека, пылающего праведным гневом, готового вести свой джихад в отношении любого бандита, посягающего на его веру, семью и родину. Глаза Марка блестели, и парень с уважением смотрел на араба, затем похлопал его по плечу, и мужчина улыбнулся и произнес:

— Извини, я сильно увлекаться.

— Нет, ты все сказал верно, и главное, твои слова шли от самого сердца. Я думаю, Аллах оценит твое служение ему и такое отстаивание справедливости. Спасибо за объяснения, Саиб.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием в знак уважения, друг другу.

— Я думаю, стоит поспать, — сказал Марк.

— Да, ты прав, надо выспаться, лететь еще много, — согласился египтянин.

Они попросили одеяла у стюарда, проходившего мимо них, а затем, получив покрывала, оба укутались и приготовились ко сну.

Марк еще какое-то время не спал. Было неудобно в кресле. Он ворочался, пытаясь найти наиболее комфортную позу, но это ему никак не удавалось. Наконец, он забылся в полудреме, периодически выхватывая слухом мерный шум двигателя самолета или тихие разговоры на соседних пассажирских местах. Иногда самолет немного трясло, как будто это было огромное массажное кресло, и парень приоткрывал глаза, чтобы убедиться, что вокруг все в порядке. Так в полузабытьи прошла большая часть полета. Такой сон выматывал, но Марк думал о том, что выспится уже дома у Саиба, и что можно немного потерпеть. Араб же спокойно посапывал в соседнем кресле, почти с головой накрывшись одеялом.

В какой-то момент один из пилотов по внутренней связи объявил, что до Каира осталось полчаса полета. Люди оживились, часть проснулась, и начали потихоньку собирать вещи и готовиться к выходу. Саиб лишь приподнял голову, уточнил, что случилось и, узнав, что скоро намечается посадка, сказал, что подремлет еще минут десять.

Вдруг с правой стороны борта послышался глухой, но сильный хлопок, и самолет тряхнуло, затем немного накренило направо. Кто-то вскрикнул далее по салону, люди стали ошарашенно оглядываться по сторонам. Несколько человек на стороне, где слышался хлопок, открыли иллюминаторы, и их шум сразу же перерос в крики ужаса. Под правым крылом, не просто валил дым, горел двигатель самолета, выкидывая протуберанцы, огромные языки пламени. Огонь прорывался сквозь ротор турбины мотора, как будто все черти Ада собрались там, чтобы раскочегарить этот котел и низвергнуть пару сотен душ в преисподнюю. А далее Господь рассудит, кто был хорош, а кто плох в этой жизни. И уж точно дьявольская когорта получит свой кусок пирога из всей этой орущей массы. В этот момент атеистов на борту не наблюдалось.