Максим Афанасьев - Когда идет снег [СИ]

— А может это как-то связанно с катастрофой?

— Исчезновение звезды связано с событиями на земле? — спросил Старик и снова подкинул полено в огонь.

— Да.

— Не вижу связи.

Корней открыл рюкзак.

— Воды хочешь? Сядь, посиди, хватит уже рубить.

— Сейчас, надо доделать, — ответил Старик, замахнувшись топором, — погреемся немного и пойдем дальше.

— Я не могу так идти, это бессмысленно.

— И я не могу, но надо. На улице мы долго не продержимся.

На дороге показались люди. Человек десять, мужчины и женщины разного возраста. Черный человек и римские солдаты смотрели в их сторону.

— Этим-то что надо?

Через несколько минут люди подошли куполу, обойдя легионеров.

Солдаты засуетились, болтали между собой.

— А сюда можно кого-нибудь пускать?

— А кто старший у нас?

— Командир ничего не сказал, просто уехал.

— А нам что делать?

Новые гости выглядели как бездомные. Лица грязные, вместо одежды какое-то тряпье. Кто-то босой, кто-то в непонятном подобии обуви. Один из нищих вышел вперед, опираясь на палку, остальные встали на колени. Солдаты затихли и наблюдали за происходящим. Нищий обращался к черному человеку.

— Нам сказали, что вы творите чудеса.

— Чудес не бывает. Есть то, чего вам непонятно, но все это работает по законам вселенной.

Нищий выдержал небольшую паузу, а потом продолжил.

— Помогите нам.

— Чем же я должен вам помочь?

— У моей жены болезнь живота, она не может встать, у нее жар и рвота. Вы можете вылечить ее? У нас у всех есть близкие, которым нужна помощь.

— Начинается.

Нищий опустил голову и ждал ответа.

— Это не ко мне вопрос, а к вашему правительству. Может, стоит тратить больше сил на науку и медицину, чтоб с болезнями животов не лежать?

Нищий повернулся к людям сзади, что-то шепнул и сам встал на колени.

— Вы можете вылечить нас?

— Могу.

— А можете дать нам золота? Сделать нас богатыми?

— Могу.

Люди сзади заулыбались и начали перешептываться.

— Спасибо вам.

— За что?

— За то, что поможете.

— Я не собираюсь никому помогать.

Повисла небольшая пауза.

Что ему надо? Не мог же он появиться здесь ради собственной потехи? Устроил цирк какой-то. Задает вопросы странные, говорит словами неизвестными. Считает, что не сможет объяснить, кто он. Неужели мы такие невежественные, что совсем не поймем его? Что-то да поймем.

— Может пора объяснить, что тебе надо и зачем ты тут?

Черный человек стоял какое-то время молча. Потом посмотрел на солдат, потом на нищих.

— Я здесь, чтобы решить вашу судьбу.

— Тебе дали на это право?

— Это закон.

— Почему мы не знаем этого закона?

— Потому же, почему и муравьи не знают ваших законов.

— И что же будет с людьми?

— Все зависит от вас.

— Ты убьешь всех?

— Может быть.

— Но зачем?

— Здесь есть ресурсы, которые нужны нам.

— Причем тогда все эти разговоры? Забери что тебе надо, и уходи.

— Так нельзя. Есть законы, о которых вы не знаете, но мы должны их соблюдать.

Шли по просеке на юго-восток. Двигались очень медленно. Снег бил в лицо. Холод превратился в боль. Ничего не видно, только вой в ушах и жжение на коже. Старик подсвечивал дорогу каждые двадцать-тридцать метров. Не сломаться, не упасть духом и не умереть получалось только благодаря оптимизму Старика. Стоянки делали чаще, чем раньше. Температура упала по сравнению с прошедшими днями, и необходимо было согреваться каждые несколько часов у костра. Сейчас жизнь зависела от зажигалки. Когда замерзали, подходили к границе просеки, ломали ветки, сдирали кору с дерева топором, поджигали и в свете небольшого огонька дальше готовили костер. Потом рыли берлогу для сна. Спать ложились, когда кончались силы. Перестали дежурить. Сколько прошли, неизвестно — засекать время стало невозможно. Просто шли вперед.

Ощущение как будто идем по бесконечному черному коридору. Черному тоннелю. Вот только света в конце нет. Мы сами и есть свет, в прямом смысле. Мы несем свет. Только куда и зачем? Я уже ничего не понимаю. Все кажется таким ненастоящим. Перебираю ногами на автомате. Сколько дней прошло? Старик уверен, что надо продолжать двигаться на юг. Мне бы его душевное спокойствие. Хотя откуда я знаю, что у него в душе? С виду он спокоен. Реагирует на все как какой-то механизм. Когда солнце не встало, я даже не испугался. Несерьезно все было как-то, потому что не верилось. А сейчас я не знаю что думать, куда деть себя. Как узник, ожидающий казни. Я же понимаю, что мы умрем, сейчас я осознал. Это невыносимо. А что я сделал за свою жизнь полезного? Ничего не успел. А что я могу сделать сейчас? Уже ничего. Остается просто бессмысленно умереть здесь. У меня есть мечта — изменить мир к лучшему, но сейчас мне наплевать. Ничего не хочу. Отец говорил, что когда все против тебя и нет надежды на спасение, легче сражаться. Вранье.

— Старик.

— Да.

— Всё.

— Что всё?

— Я не могу больше. Я не вижу смысла.

— В чем?

— Ни в чем. Я не хочу никуда идти. Этот черный тоннель бесконечен. Этот лес бесконечен. Я не верю, что все это реальность. Я устал. Я ничего не хочу больше.

Старик зажег огонь и увидел, что Корней сидит на снегу.

— Хорошо, давай отдохнем.

— А дальше что?

— Пойдем вперед.

— Мне кажется, ты не осознаешь что произошло.

— Осознаю.

— Скоро планета замерзнет, и все живое погибнет.

— С чего ты взял, что все погибнет?

— А как жить без солнца?

— Ты же как-то живешь все эти «дни».

— Я не хочу так жить.

— А кто у нас собирался выстаивать новое общество честных и добрых людей?

— Ты же не веришь в это?

— Не верю. Но если у человека есть мечта, его не должно волновать, верит в это кто-нибудь или нет. Он должен стремиться всеми силами осуществить задуманное, даже если не знает, как это сделать. Даже если все против него.

— Ты специально пытаешься меня приободрить.

— Тебя всего трясет. Сейчас разведем огонь, съедим по сухарику и немного отдохнем.

Старик направился к краю просеки, потихоньку потянув за собой Корнея. Веревка между ними натянулась, но вскоре провисла. Старик подсветил местность, и они поняли, что деревьев вокруг нет.

— Поляна что ли? — сказал Корней.

— Давай вперед пройдем.

Отойдя немного от просеки, они уперлись в каменную стену с окном.

— Это дом! — обрадовался Старик, — это дом, Корней!

— А может бар или мотель, — вяло произнес юноша.

— Мы спасены, понимаешь?

— Понимаю.

Корней прислонился лбом к окну. Темнота. Дошли до снежного холма, под которым было крыльцо.

Старик подергал дверь — закрыто. Начал стучать.

— Есть кто?! Мы заблудились, нам нужна помощь! — крикнул он.

— Ты думаешь, там кто-то может быть?