Андрей Мансуров - Королевство пустых зеркал (СИ)

Впрочем, Алексей был даже рад, что эти серьёзно-молчаливые, но всё подмечающие ребята со своими тремя камерами им не мешали: его коллективу хватало и своих хлопот!

Так что Мастер и его Помощница тоже деловито и вежливо, без дурацкой подобострастности, которую Алексей ненавидел с детства, встречали пожилых и самоуверенно-надменных мужчин в дорогих (И безвкусно — как злорадно подметил Алексей! — сидящих!) костюмах, и рассаживали на предусмотрительно расставленных пошире, так, чтобы никто никому не мешал, удобных стульях.

Алексей, по возможности тихим, но внятным голосом говорил, как ему приятно познакомиться, пожимал мягкие и пухлые, словно перина, казавшиеся безмышцевыми, блёклые руки. Сдержанно-деловито улыбаясь, кивал на фамилии и имена, которые тут же, как по мановению волшебной палочки, из головы испарялись — не до имён!

Фру Магда, провожая гостей, каждого — уже до «персонального» стула, вежливо кланялась, и передавала персональный же конверт с размноженными для каждого чиновника фотографиями. Сохранять безмятежно-торжественное лицо ей, в отличии от «Мастера», удавалось легко: ещё бы! С тридцатилетней-то практикой!..

Наконец к полчетвёртого прибыл и ответственный, и, как объяснила заранее фру Магда, обличённый фактически решающим словом, Глава Комиссии — всё тот же хэрр Ванавермайт. Его Алексей провёл к высокому мягкому креслу в центре, уже сам.

Когда все «члены» с Боссом перездоровались, и все удобно расположились, Алексею вежливо предложили начинать.

Он кивнул фру Хельге — только её голос он посчитал замечательно подходящим для комментариев к изготовленным изделиям. (Да и говорила она по-ангальски куда чище и внятней, чем он.)

Сухощавая женщина вышла вперёд:

— Добрый день! Уважаемый господин Председатель! Уважаемые господа члены Комиссии! Сегодня мы имеем честь представить вам изделие, спроектированное в нашем Ателье для летнего сезона две тысячи… — речь буквально слово в слово воспроизводила образец, отработанный тут, как понял Алексей, куда больше, чем за тридцать лет. Затёртый буквально до дыр черновик хранился, где и всё особо ценное: в любимом старом сейфе. И, похоже, передавался из поколения в поколение. Как древняя реликвия. Которую надо хранить. И свято «заветам» следовать, не меняя ни слова…

Да и хорошо — если модельер должен быть новатором и «творческой» натурой, бюрократы, принимающие Большие Решения должны быть… Реалистами-прагматиками. К тому же — верно информированными. Так что никаких новшеств в основную часть «спитча» Алексей решил не добавлять — пусть пока слушают, то, к чему привыкли, неспешно и еле слышно обсуждая друг с другом фотографии исходного экземпляра.

Впрочем, много времени вступление не заняло: буквально через пару минут на подиум уже выходила Гудрун: в образце, с которого, собственно, всё и началось. Фру Хельга очень внятно выговаривала все характеристики и параметры, особый упор сделав на ориентировочно рассчитанную цену всех материалов и аксессуаров, и стоимость производства «ограниченной партии» с учётом трудозатрат, амортизации оборудования, и т. п.

Гудрун выполнила свою «функцию» великолепно — прошла именно так, как хотелось бы Алексею, и дала насладиться своей… Ну, тем, чем Алексей и сам насладился, но — в более приватной обстановке: неподражаемой грацией, назовём это так. Всё же он ощущал немотивированную ревность к старым кобелям, что нагло пялились сейчас на «его» девушку, мысленно наверняка раздевая и облапывая её — он не мог не почуять волны пусть слабой, иногда с привкусом горечи от бессилья, но — похоти!

Чёрт… Похоже, он добился даже б о льшего, чем рассчитывал.

Нет, подождём с выводами — впереди ещё Софи и Мими!..

Когда фру Хельга чеканными внятными фразами продолжила «презентацию», в рядах двадцати двух мужчин явно обозначилось удивление и некое замешательство — никто явно не ожидал чего-то ещё. «Продолжение» программой явно предусмотрено не было. Однако слова о возможной дополнительной линии производства и потенциального рынка сбыта у «другой целевой аудитории, с другим уровнем благосостояния, и в другой возрастной категории» не могли их не заинтересовать. И заставили снова обратить своё драгоценное внимание к подиуму.

Софи и Мими не подвели: вот что значит — профессионалки! Пусть до царственно-величавой грации Гудрун им было и далеко, однако Алексей отводил им совсем иную роль: по его сценарию более молодые девушки должны донести до аудитории совершенно другую мысль!

Другие расцветки, материалы и аксессуары, (Аарон, по его заверениям, облазил все лавчонки в поисках страз и брошек, нужных Алексею) и лёгкая — а вернее — легкомысленная! — походка должны были отобразить торжество Молодости и воплощённую непосредственность самой Весны…

Алексей напрягся: члены Комиссии явно оказались в замешательстве!

Отступление от регламента и традиций не то, чтобы совсем уж вызвало шок… Но «многоуважаемые члены», то опускавшие недоумённые взоры к фотографиям, то поднимая их к подиуму, переглядывались и перешёптывались гораздо чаще, и явно нуждались в чьей-нибудь направляющей воле, и компетентной консультации. В частности — будет ли такое направление и тенденция в политике Корпорации… Прибыльным!

Сам Алексей неотрывно смотрел на хэрра Ванавермайта: решающее слово наверняка останется за ним! А по виду матёрого чиновника ну никак невозможно было вычислить — понравилось ли ему, и оценил ли он предложения, высказанные нейтрально-деловым тоном… Ничего не скажешь — тоже Профессионал! Тут не то, что шпион — друг, или даже жена не догадается, что у съевшего на этом деле собаку бюрократа на уме.

Около минуты «хэрр» Алексей чувствовал себя буквально как карась на сковородке. Пот с него так и лил — приходилось утираться давно посеревшим платком. Фру Магда — вот уж спасибо! — незаметно передала ему свежий. Как вовремя!

Наконец хэрр Ванавермайт решил всё дело, встав:

— Хэрр Мастер. Уважаемые фру. Прошу вас пока удалиться. Мы должны обсудить… Хм-м… Предложенные варианты. И выработать приемлемое решение.

Телевизионщики, словно только этого и ждавшие, начали сворачиваться.

Алексей же, помалкивая, и загнав опасения в самый дальний угол души, увёл всех работниц в свой кабинет — только он и кладовка-склад остались неразобранными. И только в кабинете остались стулья… На стулья он рассадил женщин, сам же остался стоять у сейфа, тупо пялясь в выкройки, лежащие на снова отпертой им верхней полке.

Зачем он на них смотрит? Почему волнуется, словно мальчишка на выпускном, собираясь пригласить на танец… Избранницу.

Хватит! Отвратительный пример для «подчинённых».