Андрей Шипилов - И упало Слово

Пять человек сидело перед ним и смотрели на него с ожиданием и надеждой.

А он не мог оторвать взгляд от двух бутылок шампанского, стоящих в углу.

Их принесла Шарлотта.

— Пусть все думают, что у нас игра , — пояснила она, — иначе как объяснить, с какой целью мы тут собрались.

А действительно, с какой целью они собрались?

Корчак понимал, что от него ждут каких-то особых слов. Но он не знал, что говорить. Ему казалось, что эти две бутылки шампанского в углу гипнотически притягивают его взгляд, но на самом деле он просто не хотел смотреть в глаза окружающим. Посмотрев кому-то в глаза, он должен будет что-то сказать. А сказать ему было нечего.

— Я не намерен спасать этот мир! — снова повторил он.

— Никто из нас, кто сидит в этой комнате, — ответил Тагор, — не намерен спасать этот мир. Нас здесь собрало вместе именно понимание того, что этот мир не достоин спасения. Но при этом ведь нельзя бросать на произвол судьбы тех, кто живет в этом мире. Что нам делать, Ян?

— Почему вы спрашиваете об этом у меня?

Тагор пожал плечами

— Потому что ты шагнул первым, — вдруг сказала Анна, — Такова природа человека, ему очень трудно решиться сделать первый шаг самому. Но если кто-то другой сделает такой шаг, все остальные охотно и без колебаний пойдут за ним. Так получилось, что ты сам того не ведая, сделал этот первый шаг. Ты нашел эту свою формулу, ты заставил самого Дабл Ви поменять свои планы, ты невольно запустил в движение какие-то такие процессы, что даже Такэда вынужден был забросить все дела и остаться здесь. Хотел ты того или нет, но ты оказался на несколько шагов впереди любого из нас. И мы просто идем за тобой, в надежде, что ты покажешь нам дорогу.

— А если я заведу вас не туда?

— Не волнуйся, — засмеялась Шарлота, — мы тебя поправим. Не забывай, тут собрались гении. Расскажите, Ян, почему вы не хотите спасать этот мир. У каждого из нас свои резоны, а какие у вас?

— Так вот сразу и не сформулируешь, — ответил Корчак. — Пока мой мир ограничивался Лагерем, я считал, что так и должно быть. Я не знал, что может быть как-то по-другому. Я воспринимал Лагерь, как норму жизни и даже находил в той жизни множество поводов для радости.

И лишь оказавшись здесь, я понял, что все эти лагерные радости, ценности и достижения — ничего не стоят. Я понял, что мир может быть другим, совсем другим. Свободным, светлым и радостным. И я сделал вывод, что если двигаться дальше и дальше от лагеря, то мир будет становиться все лучше и лучше.

И вдруг оказалось, что это не так. Что и с той стороны, всё то, что окружает лагерный мир, это тот же — Лагерь. Он, конечно, другой, он более комфортный, он выстроен иначе, но по сути — там то же самое рабство.

И место, где мы находимся сейчас, этот наш центр Ч, это — единственная светлая полоска между двумя темными мирами. Это, видимо, единственное место на земле, где существует хоть какое-то подобие свободы

Но нас здесь выпустили на свободу из рабства лишь для того, чтобы мы сохраняли это рабство и дальше. Это противоестественно. Так не должно быть. Я отказываюсь это делать.

— Ты забыл про Безмятежные Острова, — напомнил Тагор, — там — свобода, там — нет никакого рабства. Во всяком случае нам так говорят.

— Я не был на Безмятежных Островах, — ответил Корчак, — но я знаю, что они — не сами по себе существуют, они — часть этого лагерного мира, а значит, скорее всего — там просто очень комфортная версия лагеря.

— Это не совсем так, — сказала Шарлотта, — в прежней свой жизни я часто и много бывала на Островах, я, собственно, жила там. Там действительно — свобода, там все прекрасно. Но вы, Ян правы, острова — они не сами по себе, они часть этой жестокой системы, они не могут существовать без этого ужасного мира, они паразитируют на нем, и небольшое число людей, живущих на них, счастливы лишь за счет того, что все остальные глубоко несчастны.

— На самом деле, все еще намного хуже, чем вам кажется, Ян, — вдруг подал голос Ринго Стар. — Сказать, что в «свободном мире» отсутствует свобода, это — еще ничего не сказать. Знаете, какие литературные сюжеты популярны у низших каст в этом «свободном мире»?

Это истории о счастливых лагерных работниках, которых не мучают семейные проблемы, которые, хоть в каких-то пределах, но могут сами влиять на выбор своей будущей профессии и должности. А если повезет, то и попасть на Острова не после 70, а в молодости, всего-навсего заболев раком. И чей статус реально зависит от способностей, продемонстрировав которые можно передвинуться из простых работников в специалисты или начальники. Вы даже представить себе не можете, какое количество мелких чиновников не задумываясь поменяли бы свой статус «свободного человека» на статус лагерного работника, ради той иллюзии свободы выбора, которая, как им кажется, присутствует в лагере.

Вот вы были лагерным работником, Ян, прежде чем попали сюда, в Центр. А знаете, кем был я?

Я был чиновником шестой касты. Это давало мне право на отдельный дом с отдельной комнатой для каждого члена семьи, если бы она у меня была. Это давало мне право на две недели отдыха на Островах каждый квартал — в сумме — два месяца в году. Это право на персональный автомобиль с персональным «управляющим транспортным средством». Рабочий день — четыре часа. При четырех рабочих днях в неделю. Право посещения бассейна, спортивного клуба, персональная библиотека и неограниченный доступ к развлекательным фильмам и играм.

Чтобы получить все это, мне не надо было ни учиться, ни доказывать свои способности, ни работать. Мне надо было просто родиться в нужной семье, и все.

Был ли я счастлив от такой жизни? О да! Лично я был счастлив. Но, пожалуй, один-единственный изо всех окружающих меня людей моей касты!

Вы можете представить себе инженера, Ян, который не умеет читать чертежи или не знает четырех действий арифметики? В вашем, лагерном, мире такое невозможно. А в нашем, свободном, это — норма.

Зачем человеку, напрягаться, учиться, работать в полную силу, если его положение в обществе уже определено в момент рождения и никак не зависит ни от его способностей, ни от его дел и поступков. Если он более-менее умен и образован, его доверят руководить каким-нибудь важным отделом департамента. Если он необразованный дурак, едва умеющий читать и с трудом владеющий четырьмя действиями арифметики, ему ничего не доверят, но дадут какую-нибудь бессмысленную работу, и он все равно будет начальником отдела, с теми же правами и привилегиями, что и первый.

— Но если ведь глянуть на тех чиновников из центральной администрации, которые тут в лагере, , — заметил Тагор, — то тупиц среди них нет, тот же Дабл Ви…

— Дабл Ви — из вышей касты. Это там, наверху, среди высших каст, у которых есть право решать, идет борьба за полномочия, за власть, за доступ к возможностям. Там они выкладываются на совесть.