Кирилл Фокин - Лучи уходят за горизонт

И Нам Туен его понимал. Но эйфория всегда проходит, и наступившее отрезвление тем горше, чем больше были надежды: Фань Куань остался мечтателем, каковым в своё время был и Нам Туен, и Нам Туен помнил, где оборвались его мечтания — на полу камеры для допросов.

Где оборвутся мечты Фань Куаня? Станет ли он вторым Дэн Сяопином, реформатором и гением для потомков, или последует по пути отца Нам Туена, поплатившегося за недальновидность и милосердие? Или, может быть, это всё обман, и на самом деле Фань Куань такой же, как остальные, а Нам Туен — марионетка в его руках?..

Он посмотрел в окно. Снег, покрывавший крыши припаркованных на улице машин, таял, но с неба продолжали тихо падать мокрые белые хлопья. Лежавший на столе телефон завибрировал.

— Привет, — услышал он женский голос. — Это ты? Нам Туен?

— Да, это я. Кто говорит?

— Не узнаешь?

— Простите, нет.

— Хоу У. Жена Инга. Помнишь?

— Хоу У… — повторил он. Жена Хоу Инга. Жена его лучшего друга и предводителя их команды, которого в двадцать семь хватил удар, после чего Нам Туен занял его место. Он вспомнил её — она была на пару лет старше Инга, чем-то напоминала его жену. Она не была в курсе всех их дел, но продолжала ходить на собрания… Нам Туен не помнил, схватили ли её в тот же день, что и его, спрашивали ли о ней на допросе… — Конечно, помню. Прости, что не узнал.

— Я не ждала, что ты узнаешь.

— Откуда у тебя мой номер?

— Один друг мне сообщил. Не хочу по телефону называть имя.

Нам Туен промолчал.

— Я не поверила, когда узнала, что ты вернулся. Мы все думали, ты мёртв.

— Жена сказала мне то же самое, — ответил Нам Туен.

— Я так рада тебя слышать! Неужели ты жив, и мы разговариваем… Как… Где ты? Ты в Пекине?

— Да.

— Давно… как давно?

— С мая.

— Где ты живёшь? Как твоя жена?

— Она в Сан-Франциско.

— Ах, да… Я помню, они уехали после твоего ареста. От тебя не было известий, и их убедили, хотя они хотели остаться…

— Они всё правильно сделали.

— Тебя правда держали в тюрьме? Всё это время?..

— Да.

— Туен, я не знаю, что сказать…

— Всё нормально. Главное, я жив, и всё хорошо.

— Мы можем увидеться?

— Я… думаю, да.

— Когда? и где?

— Ты знаешь, я… я тебе перезвоню, хорошо?

— Сегодня.

— Я постараюсь.

— Если ты не позвонишь, позвоню я.

— Спасибо, У.

К вечеру опять пошёл снег, и пока Нам Туен шёл от машины до дверей кафе, плечи и спина его пальто побелели. Она ждала его за столиком в центре зала. Отопления в кафе не было, и она сидела, завернувшись в плед, из её чашки поднимался пар.

Нам Туен сел напротив неё.

— Привет.

— Не могу поверить, — сказала она. — Невозможно.

— Я не так уж плохо выгляжу.

— Нет. Прости, прости.

— Что ты пьёшь?

— Имбирный чай.

— Я тоже буду имбирный чай.

— Ты работаешь на правительство? — спросила она.

— Тебя это правда интересует?

— Увидела, на какой машине тебя привезли.

— Это не было условием моего освобождения, У, если ты об этом.

— Нет, я не об этом.

— Как ты жила всё это время?

— Ну, — она натянула плед повыше, — к нам пришли домой и продержали в изоляторе пару дней. Детей мне хватило ума оставить у родителей… Потом был суд… Мне дали год в исправительном лагере и ещё пять условно. Легко отделалась. Честно сказать, кроме тебя и тех, кто брал деньги, никого серьёзно не упекли.

— Многие уехали?

— Да. Но убежать тогда никто не успел… Ты первый, о ком я услышала. Из тех, за кого взялись всерьёз.

— Чжоу? Ли Куо? Чженг?

— Нет и нет. Никаких вестей, совсем никаких.

— Если их отправили туда же, куда и меня… Я их не видел там.

— Туен, не факт, что они в заключении или мертвы, — предположила она. — Может, их освободили раньше, и они уехали. Может, сидят сейчас с детьми где-нибудь в глубинке.

— Будем надеяться.

— В конце концов, ты был главным, — напомнила У. — Я и не думала, что когда-то тебя снова увижу.

— Я тоже не думал, что когда-нибудь увижу… кого-нибудь.

— Мы были террористами, — сказала она. — Тогда мы этого не понимали, но мы ведь и правда хотели свергнуть режим. Планировали эти покушения, да?

— Я очень хорошо помню.

— А вон там, через дорогу, — У показала рукой в окно, — была школа, в спортзале которой мы собирались.

— Да, помню. Инг произносил там речи.

— Ты говорил лучше Инга.

— Раньше — да… — Нам Туен непроизвольно потрогал себя за подбородок. — Пока мне не сломали челюсть и не выбили зубы.

— А твоя нога? — спросила У.

— Так заметно?

— Ты сильно хромаешь.

— Обычно я хожу с тростью, — сказал он.

— Это тоже? В тюрьме?

— На допросе.

— Ох, Туен… Они же всё и так знали…

— Возможно.

— Они точно знали. Зачем они тебя мучили, зачем?

— Не знаю. Дело прошлое, У.

— Ты прав. — Она стала пить чай, и Нам Туен последовал её примеру. Горячий напиток обжёг язык, горло и пищевод. — Но несправедливо, что из нас всех… Мы ведь были молоды и ничего не понимали, и так поплатился только ты.

— Вы не понимали. — Он посмотрел в окно.

— Ещё чаю, пожалуйста, — обратилась У к официанту. — Как тебе здесь? Вон там, — У указала на противоположную сторону улицы, где сейчас припарковался снегоуборщик, — мы целовались с Ингом, и я сказала ему, что беременна нашим первым.

— После собрания?

— Да.

— А я сделал своей жене предложение на одном из собраний.

— Мы все были так рады за вас, — улыбнулась У. Официант вернулся с полным чайником.

— Чем сейчас занимаешься?

— Воспитываю детей.

— Вышла замуж?

— Нет… Но у меня есть поклонник.

— Собираешься?

— Думаю, стоит…

— Его возбуждают истории о твоём прошлом?

— Гораздо больше, чем моё дряблое тело, точно.

— Извини, У.

— О чём ты, — она протянула руку и накрыла его ладонь. У неё была миниатюрная, тоненькая ручка, и Нам Туену она показалась очень холодной. — Так ты, значит, теперь с правительством?

— Лучше скажи, что за друг дал тебе мой номер.

— Один друг из секретариата партии. Ты вряд ли его знаешь, но там только и говорят о тебе. Он, услышав твоё имя, сразу рассказал мне.

— Я почти никого не знаю, — покачал он головой, — я в этом городе как привидение.

— Перестань.

— Еду по городу и вспоминаю… — Он потёр переносицу. — Здесь я гулял с женой… Тут прощался с друзьями, тут праздновали чей-то день рождения, здесь я стоял с транспарантом, там проходили полицейские отряды…

— Со мной тоже такое бывает. — У достала из сумочки электронную сигарету. — Тебе дать?

— Нет, спасибо.

Она затянулась, и лампочка на кончике сигареты загорелась, имитируя огонёк.

— Со мной тоже такое бывает, но я все эти годы была здесь. Так что не думай, дело не в тебе, Туен, дело во времени.