Олег Рой - Маленькие люди

Но бородатый женщина, сам того не подозревая, дал мне еще один повод для размышления. Если любопытство действительно губит кошек и собак, то ученых оно косит стадами. Бес научного интереса проснулся во мне и уже приглашал спуститься еще на один пролет в глубины моего падения.

За Кэмерона мне все-таки крепко влетело, причем оттуда, откуда я совсем не ждал – от Ариэль.

– Мало того, что вы, Фокс Райан, подвергаете себя опасности, так вы еще и ухитрились втянуть в этот эксперимент чужого пса, который, между нами говоря, единственное близкое существо у Байрона! – горячо возмущалась она. – Слава богу, что все хорошо кончилось и Байрон на вас не обиделся. А если бы с ним произошло то, что произошло с несчастными Джилл и Долли?

Я опустил голову: это была святая правда. С Кэмероном действительно могла случиться беда. Причем он, в отличие от меня, никаким научным энтузиазмом совсем не пылал и увязался за мной из чистого человеколюбия. А у Байрона и правда не было никого ближе, но совсем по другой причине, чем та, которую представляла себе простодушная Ариэль. От женщин у Байрона буквально не было отбоя, но этим женщинам он нужен был на один раз, как удивительный, экзотический опыт. Длительные же отношения у Байрона ни с кем не складывались, так что собака действительно заменяла ему семью. К ней он был очень привязан и обращался с добродушным псом, как с ровней себе.

Ариэль помолчала, потом подошла ко мне и обняла, крепко, словно боялась, что я опять убегу:

– И это не говоря уж о том, что было бы со мной, если бы я тебя потеряла… Фокс, ты не должен так рисковать собой! Понимаешь?!

Я и сам это понимал, но… а как по-другому? Разве можно открыть тайны окружающего нас мира, не подвергаясь риску? Кабинетные ученые-теоретики – вымерший, ископаемый вид. Сейчас время экспериментаторов. Мы слишком углубились в тайны бытия, чтобы не рисковать в поисках новых открытий.

– Я постараюсь никогда так больше не поступать, – соврал я, но она мне поверила, вздохнула и улыбнулась.

– Идем завтракать. Нам сегодня еще на совещание идти, не забыл?

За завтраком я рассказал Ариэль подробнее о свойствах нашего «камушка». И о том, какие выводы я сделал из этого.

– Это звучит просто фантастически, – очарованно сказала она, выслушав меня. – Такой маленький камушек…

– Не сам камушек, – возразил я. – В реакции участвовало меньше тысячной доли заключенного в нем аэлития. Остальное тут же покрылось довольно толстым слоем сложного по составу оксида, являющимся как бы природным экраном, предохраняющим исходный материал от реакции. Но у меня есть немного чистого вещества, заключенного в вакууме в магнитное поле, а потому неактивного. Я его досконально исследую и буду точно знать, с чем мы имеем дело.

Позавтракав, мы отправились в канцелярию. Отчего-то мне вспомнилось, как я появился там в первый раз. Тогда там хозяйничали Харконен с Кохэгеном, а Барт охранял здание с нестреляющим автоматом наперевес. Теперь Барт входил полноправным членом в наш импровизированный Кабинет министров.

Мы были, наверно, самым непрофессиональным правительством в мире: из всего Кабинета минимальный опыт работы на госслужбе был только у Ариэль. Возможно, этот недостаток окупался нашим энтузиазмом, а может быть, и не окупался. Все-таки каждым важным делом должны заниматься профессионалы.

– Фокс, вы с Ариэль оставили меня один на один со всеми финансовыми вопросами, – меланхолично сказал Блейк, поприветствовав меня. – А ведь я в них почти не разбираюсь. Хотя даже я вижу, что дела у нас идут совсем плохо.

– Даже хуже, чем мы думали? – уточнил я, усаживаясь за стол. Рядом со мной расположилась Ариэль. Другие места уже были заняты Бендженом, Бартом, Бельмондо и Барби – все на «Б», как на подбор, только мы с Ариэль выпадали из этого ряда.

– Я думаю, совещание можно считать открытым, – обведя присутствующих взглядом, заявил Блейк, – потому сразу отвечу на ваш вопрос: да, хуже. Я небольшой специалист в области финансов, но, судя по предоставленным банком документам, наши с вами предшественники нахозяйничали так…

– Ну, вот у нас и будут законные основания национализировать их собственность, – солидно сказал Коннингтон. – все по закону. Насколько я знаю, док… кхм… канцлер уже этим занимается.

– Все не так просто, – покачал головой Блейк. – Национализировать их собственность мы, конечно, можем. Более того, по факту мы ее уже национализировали. В обоих предприятиях введена временная администрация… Кому я это рассказываю, Бенджен, ты же сам ею и руководишь у Харконенов, а у Кохэгена всем распоряжается Пьер. Но, во-первых, до окончания судебной процедуры на счета предприятий банк наложил арест.

– С какого такого перепугу? – возмутился Барт.

– Скажи спасибо, что они с арестованных счетов перечисляют нам налоги в полном объеме, – усмехнулся Блейк. – Согласно нашим требованиям. Так что получается даже больше, чем обычно. Потому конфликтовать с ними я не буду. Это раз.

Блейк отодвинул стул и сел.

– А во-вторых, вышесказанное – только верхушка айсберга. И Харконен, и Кохэген, хотя последний значительно меньше, привлекали средства из-за рубежа…

– Ты попроще не можешь выражаться? – обиженно вопросил Барт. – Мне вот непонятно, кого и куда они привлекали.

– Брали в долг, если проще, хотя нам всем надо учиться управлению, коли уж мы Кабинет министров, и понимать в государственных делах. И тебе, Барт, тоже… Итак, брали в долг, – терпеливо объяснил Блейк. – А потом «осваивали» средства через свои подставные конторы. Там, в недрах этих контор, их след и теряется, но полагаю, что деньги осели где-нибудь на счетах «на предъявителя» в офшорной зоне.

Я недоуменно посмотрел на Ариэль. Признаюсь, я совершенно не ожидал от Блейка такой деловой хватки. Всего неделю назад он не знал, что такое овердрафт, а тут такие свободные рассуждения. В ответ Ариэль улыбнулась и лукаво подмигнула мне.

– И много мы должны? – с интересом спросил Пьер.

– Не так много, как США, но тоже весьма ощутимо. Полтора годовых сведенных бюджета, – Блейк бросил быстрый взгляд на Ариэль, та едва заметно кивнула. Все озадаченно молчали.

– То есть полтора суммарных дохода Хоулленда за год, – резюмировал Блейк. – Мы банкроты, если не сможем как-то реструктуризировать этот долг. Но, признаюсь честно, что-то мне подсказывает, что основной наш кредитор, «Бристоль энд Вест», не будет столь любезен, чтобы пойти нам навстречу…

– Почему? – спросил неугомонный Барт.

– Потому что я не верю, что эта финансовая схема была запущена без их ведома, – сказал Блейк сурово. – Подумайте сами – если сумма выданных кре́дитов в разы превышает стоимость обеспечения, то подобное без ведома и согласия дирекции не провернешь. Там не дураки сидят.