Терри Пратчетт - Делай Деньги

— Да, фэр. Я уверен в новом наборе клапанов. Город будет влиять на Хлюпер, ефли вам захочетфя, но не наоборот.

— Даже так, ужасно, если Хлюпер окажется не в тех руках. Я вот гадаю, не лучше ли нам передать Хлюпер правительству. Ты как думаешь?

Игорь немного над этим поразмыслил. Судя по его опыту, главнейшим определением выражения «не в те руки» и было «правительству».

— Я думаю, вам нужно вофпольвоватьфя флучаем рафчитать немного больфе, фэр, — доброжелательно сказал он.

— Да, полагаю, я переборщил, — сказал Хьюберт. — Э-м… Насчёт мистера Липовига…

— Да?

Хьюберт выглядел как человек, борющийся со своей совестью и получивший коленкой в глаз.

— Я хочу вернуть золото в хранилище. Это положит конец всей этой беде.

— Но оно было украдено много лет навад, фэр, — терпеливо объяснил Игорь. — Это была не вафа вина.

— Нет, но они обвиняли мистера Липовига, а он всегда был очень добр к нам.

— Я думаю, он отделалфя от этого, фэр.

— Но мы могли бы вернуть его, — настаивал Хьюберт. — Оно вернется оттуда, куда бы его не забрали, так ведь?

Игорь почесал голову, отчего раздался глухой металлический звук. Он следил за событиями с большим вниманием, чем использовал Хьюберт, и, насколько он понимал, пропавшее золото Роскоши потратили много лет назад. Мистер Липовиг был в беде, но Игорю казалось, что беда настигала мистера Липовига также, как большая волна настигает флотилию уток. В конечном итоге никакой волны нет, но уток всё ещё полно.

— Мовет быть, — признал он.

— Так что это будет хорошим поступком, да? — продолжал настаивать Хьюберт. — И он был к нам очень добр. Мы должны ему эту маленькую услугу.

— Я не думаю…

— Это приказ, Игорь!

Игорь воссиял. Наконец-то! Вся эта вежливость начинала действовать ему на нервы. Чего ждал любой Игорь, так это безумных приказов. Вот для чего любой Игорь был рождён (и, в какой-то степени, сделан). Выкрикнутый приказ совершить что-то сомнительной морали и с непредсказуемым исходом? Чудефно!

Конечно, гром и молния больше бы соответствовали моменту. Вместо этого не было ничего, кроме бульканья Хлюпера и тихих стеклянных звуков, от которых Игорю постоянно казалось, что он на фабрике по изготовлению «музыки ветра». Но порой просто приходится импровизировать.

Он наполнил маленькую колбу Золотого Запаса до отметки в десять тонн, минуту-другую повозился с рядом блестящих клапанов, а затем отступил.

— Когда я поверну это колефо, мафтер, Хлюпер внефет в хранилифе аналог волота и ватем вакроет фоединение.

— Очень хорошо, Игорь.

— Э…, вы не могли бы фто-нибудь прокричать, фэр, нет? — подсказал он.

— Что, например?

— О, ну не внаю… мовет: «Они называли… Простите, навывали… профтите… Меня бевумтфем, но это им покажет!!»

— Это не совсем я.

— Нет? — задумался Игорь. — Мовет, тогда фмех?

— А это поможет?

— Да, фэр, — ответил Игорь. — Это поможет мне.

— О, ну ладно, раз ты думаешь, что это поможет, — согласился Хьюберт. Он глотнул из кувшина, которым только что пользовался Игорь и прочистил горло.

— Хах, — сказал он. — Э-э…, хахахх ха ХА-ХА ХА-ХА-ХА…

Какой замечательный талант пропадает, подумал Игорь и повернул колесо.

Хлюп!

Даже отсюда, из подвалов, можно было услышать шум деятельности в банковском холле.

Мойст шёл, согнувшись под весом ящика банкнот, к раздражению Адоры Белль.

— Почему ты не положишь их в сейф?

— Потому что они все заполнены монетами. В любом случае, нам придется пока что держать их здесь, пока не уладим всё.

— По правде ведь просто всё дело в успехе и торжестве, так? Твоя победа над золотом.

— Немного, да.

— Ты снова вышел сухим из воды.

— Я бы не совсем так сказал. Глэдис обратилась с просьбой стать моим секретарём…

— Вот тебе совет: не давай ей сидеть у себя на коленях.

— Я серьезно говорю! Она беспощадна! Теперь она, наверное, хочет мою работу! Она верит во всё, что читает!

— Ну вот тебе тогда и ответ. Боги милосердные, она меньшая из твоих проблем!

— Каждая проблема — это возможность, — чопорно заявил Мойст.

— Ну, если ты ещё раз потревожишь Ветинари, тебе представится выпадающая-раз-в-жизни возможность никогда больше не покупать ещё одну шляпу.

— Нет, по-моему, ему нравится небольшое противодействие.

— И ты имеешь хоть какое-нибудь представление, насколько небольшое?

— Нет. От этого я и получаю удовольствие. С последнего рубежа открывается отличный вид.

Мойст открыл хранилище и положил ящик на полку. Она выглядела немного потерянной и одинокой, но он мог слышать удары пресса, так как люди мистера Спулса усердно работали, чтобы обеспечить ей компанию.

Адора Белль облокотилась о дверной косяк, внимательно за ним наблюдая.

— Мне говорят, что, пока меня не было, ты делал всевозможные рискованные вещи. Это правда?

— Мне нравится заигрывать с опасностью. Это всегда было частью моей жизни.

— Но ты таким не занимаешься, когда я рядом, — заметила Адора Белль. — Значит, от меня достаточно волнений, так?

Она приблизилась. Этому, конечно, очень помогали и каблуки, но Шпилька могла двигаться, как змея, старающаяся выступать плавной, скользящей походкой, и строгие, обтягивающие и якобы скромные платья, которые она носила, оставляли всё воображению, что гораздо возбуждающе, чем ходить вообще без ничего. Предположения и размышления всегда интереснее фактов.

— О чём ты прямо сейчас думаешь? — спросила она. Затем бросила сигаретный окурок и пригвоздила его каблуком.

— О копилках, — тотчас ответил Мойст.

— Копилках?

— Да, в форме банка и Монетного Двора. Чтобы учить детишек бережливости. Деньги можно опускать в прорезь, где Дурной Пенни…

— Ты правда думаешь о копилках?

— Э-э…, нет. Я снова заигрываю с опасностью.

— Так-то лучше!

— Хотя ты должна признать, что идея весьма остроум…

Адора Белль схватила Мойста за плечи.

— Мойст фон Липовиг, если ты сейчас же не дашь мне горячий долгий страстный поцелуй… Ай! Здесь внизу есть блохи?

Было похоже на ливень с градом. Воздух в хранилище превратился в золотую дымку. Она была бы красивой, если бы не была такой сильной и тяжелой. Там, куда попадала, пыль остро обжигала.

Мойст схватил Адору Белль за руку и вытащил ее наружу, в то время как несметные крупицы превратились в поток. Снаружи он снял свою шляпу, которая была уже такой тяжелой, что представляла опасность для ушей, и высыпал маленькое золотое состояние на пол. Хранилище уже наполовину наполнилось.

— О нет, — простонал он. — Прямо когда всё шло так хорошо…

Белизна, прохлада, запах крахмала.

— Доброе утро, милорд.

Космо открыл глаза. На него сверху вниз смотрело женское лицо, окруженное белым чепчиком.