Эммануил Зеликович - Следующий мир

Со всех сторон слетались стаи яхт. Толпы потоками вливались на станцию и скрывались в снарядах. К нам приблизились в группе знакомых ийо Афи и Кайя, и мы вместе вошли в эллипсоид. Завинтили крышку. Все молча сели. Зажгли голубой свет. Пилот занял свое место. Для кого-то зловеще повернул он руль, и снаряд плавно отделился от почвы.

Пилот занял свое место.

Прошло около четверти часа. Во всем теле ощущалась неимоверная гнетущая тяжесть. Мы — профессор и я — два маленьких, затерявшихся в мощном и блестящем мире человека — сидели, погруженные в глубокие думы. Слишком необычайно было все пережитое до сих пор… Сила, великолепие и совершенство давили нас. А что предстояло еще впереди? Не менее, как война планет! Признаюсь, что я сильно волновался… Заметив это, Афи с улыбкой спросила:

— Что вы так грустны и печальны? Уверяю вас, что это будет только весело! Мы не жестоки — мы не дадим лишь проявить свою жестокость другим. Коллега Кайя! — крикнула она. — Развлеките немного физикой земных джентльменов, а то они впадут в сплин!

Кайя указал на превратившегося во внимание пилота и забывшего, казалось, весь мир. Затем он протянул руку к какому-то прибору с параболически изогнутой пружиной. Ничего не поняв, профессор флегматично спросил:

— Ну, и что же?

— Ничего. Я хотел только сообщить, что мы летим со скоростью в 18 километров в секунду.

Этого было достаточно, чтобы мигом вывести нас из состояния равновесия.

— Брайт! — воскликнул уже менее спокойно профессор, ударив меня по плечу. — Понимаете ли вы, что это значит? Мы двигаемся немногим медленнее земного шара в пространстве!

— Понимаю… — пробормотал я. — Это значит, что в несколько часов можно перелететь на их корабле с Земли на луну! Удивляюсь только, как мы не превратились в лепешки…

— Вы обязаны этим искусству наших высококвалифицированных пилотов. Они прекрасно знают небесную механику; в совершенстве изучили нашу солнечную систему; принимают во внимание расположение солнц и планет и каждый данный момент наизусть помнят их размеры, время обращения, массу и силу тяготения; освоились с индивидуальными свойствами данного корабля; виртуозно владеют рулем…

Внезапно зазвучала музыка. Кайя смолк, все притихли и насторожились… Через несколько минут напряженного молчания радиопередача прекратилась.

— Случилось то, что и следовало ожидать, — мрачно, но спокойно произнес подошедший к нам Тао. — Радио принесло следующее сообщение революционного комитета: под влиянием наших объявлений, в особенности призыва ко всеобщему восстанию, враждующие буржуазные правительства временно примирились и объединились; на всей планете объявлено военное положение; производятся повальные обыски, аресты и расстрелы; рабочие приводятся и содержатся на заводах при помощи сильных нарядов полиции; сфабрикованы гигантские орудия для стрельбы по нашим снарядам на высоту свыше ста километров; химики покрывают верхнюю часть атмосферы густыми ядовитыми облаками; во избежание возможной революционной организованности все войска переформированы и переброшены на новые места; тысячи солдат и целые полки разоружены и взяты под стражу. Революционный комитет предупреждает нас не приближаться к планете более, чем на 150 километров.

— Значит, все пропало, и мы не сможем помочь им?.. — спросил я упавшим голосом. Во мне кипели злоба и возмущение.

— Наоборот, — хладнокровно ответил Кайя, — теперь необходимо более, чем когда-либо, поспешить.

Он подал нескольким ийо знак. Они приблизились к пилоту и окружили его.

— Крепко держитесь за поручни.

С этими словами Кайя подвел нас к медленно сжимавшейся параболической пружине.

— Двадцать два километра в секунду. Двадцать три… двадцать четыре… — медленно считал он.

Все в снаряде стихло. Часть ийо внимательно следила за движениями впившегося в колесо пилота, другие же, издавая изредка возгласы, не сводили глаз с наблюдательных окошек. Я схватил профессора за руку и, затаив дыхание, оперся на его плечо.

Мы были прикованы к полу. Парабола все больше сжималась.

— Двадцать семь… двадцать восемь… — мерно продолжал отчеканивать Кайя. — Двадцать девять… тридцать… тридцать один…

Организм отяжелел, и кровь застывала в жилах от этого бешеного ускорения. Натягивавшаяся парабола готова была, казалось, лопнуть;

— Тридцать три… тридцать четыре… тридцать пять…

— Суй-и! — воскликнули наблюдатели.

Сжатая парабола застыла в одном положении.

— Тридцать шесть, и достаточно! — объявил Кайя и смолк.

Мы сразу же потеряли вес, и стало легко. Цепляясь за предметы, к нам пробиралась со своей вечной улыбкой Афи.

— Часа через два, — сказала она, — скорость начнет стремительно падать. Держитесь тогда изо всех сил, чтобы не разбиться о стены. Никогда мы еще не летели с такой сумасшедшей скоростью: корабль двигается быстрей планет.

— Каков же план дальнейших действий? — спросил профессор Кайя.

— Придется принять некоторые меры предосторожности. Заняться сразу уничтожением того, что было объявлено, мы не сможем, поскольку всюду находятся живые существа. Это кончилось бы миллионами жертв. Но теперь тем более следует привести все угрозы в исполнение: необходимо продемонстрировать ослепленному властью врагу нашу мощь и внушить ему самое серьезное отношение к каждому нашему слову.

Привыкшая к расправе со слабыми и безоружными буржуазия наивно готовит против нас пушки и дым, но она еще пожалеет об этом.

— Как же вы поступите?

— Ясно как: уничтожим и то, и другое.

— Ай-сю! — послышался возглас пилота.

Все ийо собрались к одной из стен снаряда и легли на специальные койки. Мы последовали их примеру. Всех нас тотчас же сильно прижало друг к другу: полет быстро замедлялся.

— Извините мою голову, Брайт, — промычал профессор, — за то, что она давит вам на живот: я не в состоянии повернуться — уберите ее сами. Мы, очевидно, легли неправильно.

Я сделал попытку протянуть руки, но не смог оторвать их от места: они были как бы налиты свинцом. Сердце замирало, дышать становилось все труднее… К счастью, это вскоре прекратилось. Как пьяные, мы встали на ноги и принялись расправлять одеревеневшие члены.

Прошло несколько минут, и снаряд остановился. Голубой свет померк, и сквозь прозрачные стены ворвались яркие лучи солнц. Пространство было усеяно множеством точек, а глубоко под нами расстилалась плотная черная мгла.

— Кругом — наши корабли, — пояснил Кайя, — а внизу — дым, которым неприятель пытается замаскировать свое вооружение. Он надеется, что, натолкнувшись на это «непреодолимое» препятствие, мы испугаемся их военной техники и, пока целы, поспешим улететь; если же мы осмелимся спуститься, нас тотчас же перебьют из сверхмощных орудий. О, они хорошо подготовились и предвкушают это наслаждение, за которым, несомненно, последует кровавая расправа с пролетариатом! Но, — прибавил Кайя, — жестокая и погрязшая в преступлениях буржуазия не знает, какими средствами борьбы мы располагаем! Возьмите бинокли и пользуйтесь телескопами в стенах корабля. Мы начинаем военные действия.