Эммануил Зеликович - Следующий мир

Грандиозная панорама развернулась перед нашими глазами: рассыпались дворцы и низвергались чертоги, а с ними — строй тирании. Смятение и замешательство растерзали ряды вековых властелинов: с воплем отчаяния бежали гордые вершители судеб в кварталы обездоленных и, как крысы, пытались забиться в подвалы. Но увы! Убежища не было — все пути оказались отрезанными. Мы поражались, как быстро и организованно работали ийо.

Внезапно все прекратилось: лучи мгновенно угасли, сразу же замерли повсеместно царившие грохот и гул. «Санитары» завершили свое дело — «дезинфекция», очевидно, окончилась.

— Конец, — сказал профессор, опустив свой бинокль.

— Первой части, — прибавил Кайя. — Сейчас наступит вторая и более важная — заключительная.

Мы с любопытством ожидали дальнейших событий. Один из снарядов опустился на центральную площадь столицы, и, высадив группу юйо, поднялся в пространство. Это был революционный комитет. Из широко раскрытых ворот заводов, распахнутых дверей домов рабочих кварталов разлилась мощная волна пролетариев по огромному городу. Быстро смяв остатки полиции, она направилась стремительным потоком к ревкому.

Снаряды бездействовали.

— Революция! — воскликнул профессор. — Мы не примем участия?

— Нет, — ответил Тао. — «Сделать» революцию мощной рукой извне нельзя и не должно. Такая революция не имеет цены. Только сами трудящиеся должны и могут освободить себя. Принципиально мы ничего не изменили. То, что вы видите, произошло бы, в силу законов истории, и без нас. Но, помешав всепланетной войне, мы ускорили наступление всеобщей революции.

— Жаль только, — сказал я, — что пришлось разрушить столько культурных благ…

— Ничего, — перебил меня Тао, — ибо никакая жертва не является слишком большой для завоевания свободы. Свобода таит в себе неограниченные возможности. Ценой нескольких тысяч зданий сотни миллионов обездоленных избавились от вековой системы насилия. Они еще дешево отделались, нашим предкам пришлось несравненно тяжелее. Творческая энергия освобожденного пролетариата огромна: через какой-нибудь год все будет отстроено, и вы не узнаете Юйви. Мы помогли юйо свергнуть империализм. капитал и эксплоатацию, и, как из-под земли, у них вырастет вскоре, подобный нашему, блистающий мир.

Я взял бинокль и приступил к наблюдению.

Мир Юйви клокотал и кипел. Мощная волна энтузиазма объединила разрозненные части трудящихся масс. Огромные толпы запрудили города и деревни, слушая речи ораторов; они охватили и зажгли миллионы. Организованные рабочие патрули, раскрывая дома заточения, освобождали тысячи узников. Производя повальные обыски, они вытаскивали из дворцов и убежищ главарей буржуазного строя — пухленькие «сливки общества», офицерство, полицию и прочих приспешников системы рабов и насилия. Их обезоруживали и сажали по тюрьмам.

Вскоре дошла очередь и до политической тюрьмы, ограду которой мы уничтожили. Прибывший туда отряд вооруженных рабочих бригад был встречен бурным ликованием толпы.

— О, как мне хотелось бы быть теперь там, слышать их счастливые возгласы и переживать с ними восторги и радость! — воскликнул я.

Взглянув на мое лицо, Афи улыбнулась, подала пилоту знак, и через минуту мы опускались у огромного здания тюрьмы. Заметив падающий снаряд, бригады оттеснили толпу, образовав для посадки свободное место. Афи перекинула мне через плечо аппарат с эластичным рукавом и рубиновым наконечником.

— Будьте крайне осторожны: это — аккумулятор с шестью видами лучей. Вы поможете освобождать заключенных.

Отвинтили крышку, и все вышли наружу. Я вступил на чужую планету.

Масса пела революционные гимны. Это чувствовалось в подъеме и ритме, свойственном, очевидно, пролетариату всех миров. Затем из толпы послышались бурные крики, и бригады, подняв свои правые руки, вплотную приблизились к ийо. Произошло братание населений различных планет: классово угнетенного, но вступившего на путь завоевания свободы, и уже свободного, бесклассового, совершенного.

Тао поднял руку и громко заговорил. Когда он кончил, толпа отодвинулась, бригады образовали шеренги, а мы вернулись в снаряд. Пилот коснулся руля, корабль поднялся и повернулся параллельно фасаду тюрьмы. Ийо заняли места у приборов. На мгновение вспыхнули яркие фиолетовые лучи, и с оглушительным грохотом обрушились тяжелые железные двери. Из впадин посыпались десятки тюремщиков с гранатами, которые тотчас же взорвались у них же в руках. Двойной вопль потряс атмосферу: боли раненых и ликования толпы. Поднявшееся ядовитое облако было уничтожено розовыми лучами. Я хотел уже выскочить наружу, но Афи схватила меня за руку.

— Стойте — возможна засада.

Несколько ийо, покинув снаряд, прошли мимо трупов и с группой рабочих проникли в тюрьму. Вторично раздались взрывы и вопли…

Путь свободен!

Мы вышли и вместе с бригадами вступили в мрачное здание. Толпа рванулась за нами.

Сверкнула синяя молния, хрустнул замок…

Я приблизился к ближайшей камере и поступил, как научила Афи. Сверкнула синяя молния, хрустнул массивный замок, и дверь отворилась. Мы заглянули внутрь и вскрикнули: в темноте и вони копошилась на протухшем сене кучка немых гниющих существ… Их тотчас же вытащили на воздух и свет. Я не берусь описать увиденный ужас. Кроме всего, несчастные были еще плотно закованы в кандалы. Одного за другим освобождал я своими лучами, но они не в состоянии были двигаться.

— Хуже, чем на Земле… — пробормотал я, дрожа всем телом.

— Молчите! — раздраженно крикнул профессор. — Вы просто не знаете всего того, что там творится!

— Идемте дальше, — тихо сказала Афи. — Им будет оказана помощь.

В течение получаса мы раскрыли вместе с юйо сотни камер и освободили узников. Их немедленно выносили на двор, отдавая на попечение санитарных отрядов и дружно работавших медиков обеих планет.

Вскоре тюрьма опустела.

— Уничтожим этот позорный притон буржуазной культуры! — воскликнул Тао на трех языках: Айю, Юйви и Земли.

И представители трех планет, хором ответив на разных наречиях, тотчас же подняли руки:

— Единогласно!

Все удалились, мы сели в снаряд и поднялись над зданием. Крыша тюрьмы осветилась на мгновение лучистой радугой, затем раздался оглушительный взрыв, взвилось облако быстро рассеявшейся пыли, и на месте колыбели страдания и мук осталась груда золы и развалин…

Бурное выражение восторга, мощно прорвавшее тысячи уст, огласило пространство…

Затем бригады, окруженные сверкающими на солнцах великанами, поднялись на место бывшей тюрьмы.