Александр Мееров - «Защита 240». Роман

- Так, значит, Никитин…

- Неизвестно, неизвестно. Может быть, дело и не в Никитине. Там уже несколько дней находится капитан Бобров. Он считает, что разрешать этот вопрос надо с технической стороны и через свое начальство обратился с просьбой помочь ему. Надо будет подготовить наши портативные приборы типа 24-16 и выехать в Петровское.

Был теплый летний вечер.

Полный забот и волнений трудовой день окончился. Титов поздно возвращался домой. Выйдя за ограду института, он направился к поселку по густой, тянувшейся вдоль новых, уже зажигавшихся вечерними огнями домов аллее.

Жара сменилась вечерней прохладой. В институтском поселке было тихо. Только изредка по отполированному машинами асфальту проносились легковые автомобили да из распахнутых окон слышались звуки радио.

В квартире по-холостяцки пусто. Открыв на кухне банку консервов и вынув из портфеля сверток с провизией, Иван Алексеевич наскоро пообедал здесь же, за накрытым клеенкой кухонным столом. Затем прошел к себе, включил приемник, и комната наполнилась звуками мелодии, которая лилась тихо, действовала успокаивающе и не мешала работать. Титов низко наклонил пластмассовый колпак настольной лампы, вырывавшей из темноты яркий круг, и стал, как обычно, просматривать иностранные газеты и журналы. Прочитывать самому вороха литературы, в которой могли попасться крупицы необходимых сведений, конечно, физически невозможно. Титов разработал целую систему, пользуясь которой, читал лишь отобранное для него сотрудниками.

Много раз он возвращался к статье инженера Крайнгольца, перечитывая ее снова и снова. Да, Сибирцев, безусловно, прав.

Статья весьма интересная. Теперь, когда стало известно, что профессор Отто Кранге имел отношение к опытам в Браунвальде, эта статья в глазах Титова приобрела особенный интерес.

Крайнгольц неоднократно ссылается на работы Кранге. Делает это осторожно, приводя только некоторые, как будто мало значащие, факты. Совершенно непонятно, что знает Крайнгольц о Кранге, и знает ли вообще что-нибудь о работах на «объекте 55».

Несомненно одно - надо очень внимательно следить за выступлениями в печати инженера Крайнгольца.

Титов встал из-за стола, прошелся по комнате, разминаясь и время от времени плотно смыкая уставшие глаза. Неожиданно в памяти вспыхнуло описание истории болезни: «Приходил Рихард Тиммель»… Рихард Тиммель… С каким ужасом этот несчастный, должно быть, ждал его прихода! А этот! С какой ненавистью он сказал: Кранге! Сколько искалеченных людей, сколько изломанных судеб! Скольких не вернувшихся ждали и, быть может, ждут до сих пор… Катя… Большая шинель, сапоги… Капитан медицинской службы, женушка, милая, родная! Она ушла, маленькая, с новой морщинкой, залегшей у бровей… Он еще ждет ее… А если и она была там!

Эта мысль обожгла его. Он раскрыл окно, постоял около него, вдыхая прохладный, пропахший сосной воздух, потом резко повернулся к столу и, подвинув ближе лампу, стал дочитывать немецкую газету «Тагес Шпигель»:

«14 июня. По сообщению телеграфного агентства ДНБ, вчера, в 18 часов покончил жизнь самоубийством видный наци, доктор Отто Кранге, отбывавший наказание в специальной тюрьме для военных преступников близ Неешульце».

Титов взволнованно заходил по комнате. «Так значит, этот фашистский изверг был жив до сих пор, значит, он пережил свои жертвы, значит, он содержался в лагере для военных преступников, значит…»

Титов подошел к настенной карте.

«Содержался в тюрьме для военных преступников близ Неешульце». Неешульце? На настенной карте не было такого населенного пункта, и Титов открыл «Атлас мира». Найдя в алфавитном списке Неешульце, он отыскал его в указанной клетке.

Неешульце. Американская зона оккупации.

Загадка Браунвальда усложнялась. Унес ли Кранге с собой тайну своего страшного дела навсегда или оно возродится где-то на новой почве?

Иван Алексеевич задумчиво смотрел в темную, подернутую дымкой даль, на верхушки сосен, залитые лунным светом, на высоко поднявшуюся в небе луну.

Через несколько минут он попытался снова сесть за работу, но усталость взяла верх, он погасил лампу.

Звонок телефона трещал настойчиво и, как показалось Титову, тревожно.

- Да, я вас слушаю… Да, Титов… Привет… Та-к… Ага, очень хорошо… Хорошо, я приеду… приеду послезавтра на станцию Волновую. Хорошо. Машину? Будет Кузнецов? Отлично. Какой номер машины?.. ХВ 15-40? Записал. Спокойной ночи!

Ежедневно в восемь утра у почтовой конторы на углу Роксбери и Чайна-стрит Том Келли вскакивал на свой велосипед. Его тонкие жилистые ноги в течение четырех минут беспрерывно накручивали педали, и этого хватало для того, чтобы остались позади Кей-стрит и Сенсет, а еще три минуты - и Том, велосипед и почтовая сумка покидали пыльные улицы Гринвилла.

У бензиновой колонки Том сворачивал с шоссе на Хиллтоун и направлялся по неширокой извилистой дорожке к ферме старого Пэтмена. Оставив здесь корреспонденцию, он несся дальше. Стин-ривер он переезжал через плотину у мельницы Пата Глоскофа, бросал пачку газет в окошечко электроподстанции и снова выезжал на шоссе Гринвилл - Хиллтоун. Кончалась хорошая часть пути и начиналась отвратительная. Первая часть была хорошей не только потому, что ехать можно было по узким тенистым дорожкам, бок о бок с живыми зелеными изгородями, спускаться к прохладным ручейкам, горделиво именуемым здесь реками, но и потому, что на этом участке своего ежедневного маршрута ему не встречался Джо Форген.

Да, кончался хороший участок дороги, и надо было снова выезжать на шоссе. По шоссе проносились огромные тяжеловесы с прицепами и обдавали его пылью и газолиновым перегаром, здесь сильнее припекало солнце, а спину начинали щекотать медленно стекавшие струйки пота. Самым неприятным было отвозить корреспонденцию в усадьбу, именуемую здесь Пейл-Хоум. Направляясь в Пейл-Хоум, никак нельзя было миновать харчевню Форгена. Вот она показалась на развилке дорог. Темная, перекошенная, харчевня приютилась у бензозаправочной станции - в очень удобном месте для улавливания шоферов, желающих пропустить пару рюмок и сжевать сэндвич.

Мимо этой харчевни Том Келли проезжал ежедневно в одно и то же время, и уже в течение двух недель неизменно его дорогу преграждала монументальная фигура Джо Форгена.

Но сегодня здесь никого не было.

Том закинул почтовую сумку повыше, пригнулся к рулю, нажал на педали, и его машина понеслась с такой скоростью, что через двадцать-тридцать секунд он сможет свернуть на боковое шоссе, сможет подлететь к стальному мостику через Чейз-ривер и - догоняй тогда Джо Форген!