Фима Кибальчич - Пыльца в крови

Но Майкл не мог, просто не мог с этим согласиться.

После принятия поправки Майкл попытался найти для себя совсем другой путь. Был на Марсе, возглавил диагностическую группу у колец Сатурна. Все это было не его. Отец твердил Майклу, что кровь того отравлена идеей пользы и желанием принести себя в жертву. Он ошибался. Стать жертвой – не было его желанием, он хотел стать победителем. Невозможно слить в чан самого себя, а взамен получить другое «я».

Поэтому через десяток месяцев мучительных попыток найти другую цель и смысл жизни, Майкл понял внезапно и ярко, стоя на вершине Маттерхорна, – он полетит и не станет возвращаться, если не сочтет это верным. И плевать на поправки.

Этот выбор делал его преступником.

Остался только вопрос, как покинуть Землю? Сделать вид, что признаешь поправку, помириться с отцом и отправиться в путь на якобы отмеренные сорок лет, а по дороге взломать программу запуска возвращения? Или сразу поставить себя вне закона. Улететь без предупреждения, не прощаясь, не оставляя сомнений ни у кого.

Майклу было противно юлить и врать, особенно отцу, когда он был убежден в своей правоте и в своем праве. Значит, оставалось одно – готовить бунт и бунтовать.

«Горизонт», как и Земля, вращался на солнечной орбите. До сих пор. Никто не отменил полученный Майклом после конкурса проектов развития и прямых выборов статус президента экзопланеты. Он мог собрать участников экспедиции и дать команду старта. Но он не принимал решения слишком долго и, когда на вершине Маттерхорна выбор был сделан, «Горизонт» уже стоял у временной границы консервации по протоколу. А участники полета? Далеко не все согласятся пойти против закона и промолчать о планах своего лидера.

Поэтому ему снова пришлось собирать команду из тех, кто боролся с ним против поправки, и из новых, тех, кто жаждал приключений. Майкл никого не хотел использовать вслепую, поэтому каждый из новых и старых членов экспедиции знал, на что шел. Если с Земли затребуют возвращения их поколения, – они не вернутся, не пожелав этого сами.

А когда земляне поймут, что требование не выполнено, они могут запустить программную капсулу по следам экзопланеты, чтобы развернуть весь «Горизонт». Но и это не поможет. После отлета с Земли они потратят пару лет на переконфигурацию шести гигантских стартовых двигателей экзопланеты, и программа возврата, по сути, будет уничтожена. Это был план, и для его реализации нужными были специалисты экстра-класса и время.

Вопрос отказа от взаимодействия с Землей, от постоянного обмена информацией Майкл даже не рассматривал. Они улетали ради будущего человечества, и ни на секунду экспедиция не имела права забывать о родной планете, тем более, что на создание путешествующего космического тела ушли огромные ресурсы – семь лет федерального бюджета. Они не предадут интересы людей, но будут служить им на своих условиях. Они бунтари, но не воры.

Время работало против Майкла. Новая команда не успевала подготовиться к началу демонтажа «Горизонта». Проектная документация реконфигурации двигателей не была разработана полностью. Кроме того, участников полета стало меньше, гораздо меньше, и теперь не хватало специалистов и оставались не закрыты некоторые области знаний. Братство запредельщиков в новом составе тренировалось тайно, боясь наблюдения, блокируя каналы коммуникации и накачиваясь информацией до предела.

Когда два месяца назад экскурсионные программы на «Горизонт» были закрыты, и появилось сообщение, что Министерство обороны начинает процедуру консервации, Майкл запаниковал. Он знал, что начнут с вывоза животных, растений, демонтажа биогенераторов воды и микроорганизмов. А потом отправят искусственную звезду на более насущные надобности.

Без биогенераторов нельзя было обойтись во время полета длиною в жизнь. Одно время думали, что точности синтезатора для человеческого организма достаточно. Пока не был открыт депрессивный синдром, названный скукой Палмера. С человеком, живущим только на синтезированной еде и воде, было все в порядке, пока он чем-то занимался: работал или развлекался, просто читал, но состояние покоя вызывало жестокие приступы депрессии, суицидальные мысли. Достаточно было потреблять что-нибудь натуральное на фоне цифрового питания – лучше воду, чтобы синдром полностью исчезал.

Как только демонтаж начнут, – бунт Майкла провалится и придется объявить о своем желании улететь и о готовности следовать правилам поправки. Пока не истек его губернаторский срок.

В попытке хоть что-то узнать и принять решение Майкл Стэнли отправился на пресс-конференцию, организованную Министерством обороны по вопросам развития гиперфлотов Федерации. Там было много народу и столики, накрытые для гостей. На этой пресс-конференции Майкл встретил Алексея Треллина и неожиданно для себя познакомился с Джеки.

– Майкл Стэнли, давно хотел вас увидеть поближе.

Молодой генерал-интендант говорил громко, заставляя всех вокруг оборачиваться. Звонкий голос звучал с такой нескрываемой, едкой насмешкой, что Майкл внутренне подобрался и ощетинился.

– Вот и увидели достаточно близко, – произнес он в ответ холодно.

Желание противостоять было неправильным, Треллин лучше других знал график демонтажа экзопланеты, точные даты не были представлены в открытых информационных источниках, поскольку касались объекта высокой ценности.

– Человек, который отказывается от мечты во имя закона и сыновьей почтительности, должен иметь невероятную силу воли и быть истинным гражданином.

И подбор слов и тон выдавали желание поиздеваться. Пока Майкл молчал и кривил губы, Алекс хлопнул его по плечу и воскликнул еще громче:

– Рад, что такие люди еще встречаются.

Он развернулся к стоящему рядом и широко улыбающемуся белобрысому офицеру и добавил:

– Они редкие, как мамонты, и такие же ценные.

Оба рассмеялись.

Глядя на то, как эти двое отходят от него, Майкл чувствовал одновременно кольцо ярости, сдавившее горло, и горячие пальцы стыда на щеках. Он не нашелся что сказать, кроме того, что говорить был не должен. Кулаки сжались сами собой.

– Не обращай внимания. Ты не единственный. Мой маленький братик всегда слишком много себе позволяет и слишком много о себе думает. Правда, часто оказывается прав.

Большущие, чуть раскосые глаза снова смотрели на Майкла, только теперь не насмешливо прищуренные, а любопытные, распахнутые и веселые. И разглядывали его не сверху, а снизу. Так он познакомился с Жаклин Треллин.

В ближайшие же выходные Стэнли отправился с ней и ее братом поиграть в бильярд на льду. Алексей достаточно легко обыграл Майкла, новичка в этом спорте, и с большим трудом Джеки. А когда они сидели за круглым прозрачным столиком и пили кофе, интендант говорил много и опять не пытался быть хотя бы вежливым. Джеки пихала брата в бок и даже отвесила пару раз сестринский подзатыльник. Майкл не находил в словах Алекса ничего милого и боролся с желанием высказать самовлюбленному генерал-интенданту все, что думает о таких, как он. Тогда он сдержался, чтобы сохранить возникшее знакомство и иметь возможность воспользоваться им. Прошло чуть больше недели, и Майкл запутался в своих чувствах к Джеки, а еще через пару недель и во вранье.