Клиффорд Саймак - Город. Сборник рассказов и повестей

– Давайте мыслить масштабнее. Вдруг это машина для омоложения, а в цилиндре – всякие витамины и гормоны, которые возвращают юность? Проходишь процедуру каждые двадцать лет, и остаешься вечно молодым.

– Возможно, это обучающий автомат, – вставил Фрост. – А знания упакованы в цилиндры. В каждом – полный университетский курс.

– Или наоборот, – вступил в разговор Оладушек. – Цилиндр впитывает твои знания. Тогда каждый из них – это история жизни какого-то существа.

– Зачем записывать чью-то жизнь? – возразил Хатч. – Не так много в мире людей и других организмов, чья жизнь стоит такой возни.

– Если это устройство для передачи информации, то в цилиндрах может быть что угодно. Пропаганда, религия, карты… Да хоть бухгалтерские книги, – заметил я.

– Или оно просто прикончит любого, кто сядет, – добавил Хатч.

– Вряд ли, – возразил Док. – Чтобы убить человека, незачем натягивать ему на голову колпак. Но, возможно, машина и правда не передает информацию.

– Есть способ выяснить, – сказал я.

– Этого я и боялся, – вздохнул Док.

– Слишком рискованно, – подхватил Хатч. – Как бы чего ни вышло. Лучше уж бросить это дело и поискать что-нибудь попроще.

– Ну уж нет! – взвился Фрост.

– Почему?

– Потому что потом мы места себе не найдем. Будем вечно жалеть, что сдались. Что еще денек-другой – и мы сорвали бы джекпот. Что струсили. Что могли бы купаться в деньгах – стоило только руку протянуть.

Мы еще немного поупирались, хотя понимали, что Фрост прав. Решение лежало на поверхности. Добровольцев не нашлось, и мы стали тянуть соломинки. Не повезло Оладушку.

– Ну вот. С утра первым делом… – начал я.

– Почему с утра? – заявил Оладушек. – Давайте сейчас. Я все равно не смогу уснуть.

Разумеется, ему было страшно. Выпади мне короткая соломинка, я бы так же перепугался.

Нехорошо это – шляться ночью по незнакомой планете, однако другого выхода не было. Не страдать же Оладушку до утра. Да и у нас самих нервы были уже на пределе. Следовало поскорее разобраться, как эти штуки работают, а потом идти отдыхать.

Захватив фонари, мы отправились к элеватору, долго шагали бесконечными коридорами и, наконец, добрались до гигантского зала. Машину мы выбрали наугад, ведь они все были одинаковые. Пока Хатч откручивал шлем, я отрегулировал Оладушку сиденье, а Док сходил в соседнюю комнату за цилиндром.

Все было готово, Оладушек уселся… И тут я совершил идиотский поступок.

– Послушай, ты не обязан рисковать.

– Кто-то же должен. Нужно разобраться, что к чему. Так будет быстрее.

– Давай лучше я.

Оладушек назвал меня очень нехорошим словом. Зря он так – я ведь просто хотел помочь. Впрочем, я в долгу не остался, и инцидент был исчерпан.

Хатч натянул Оладушку на голову шлем, который полностью закрывал лицо. Док сунул цилиндр в отверстие, и машина тихо заурчала, словно разогреваясь. Потом наступила тишина, только едва слышно гудела машина.

Оладушек просто сидел – расслабленно и спокойно. Док даже решил его осмотреть.

– Пульс чуть замедлился, и сердце бьется слабовато, но это не опасно. Беспокоиться не о чем.

Док, может, и не беспокоился, зато нам стало как-то не по себе. Все сгрудились вокруг машины. Не знаю, чего мы ждали – наверное, что вот-вот что-то случится.

Машина чуть слышно гудела, а Оладушек так и сидел, развалясь. Тело его было расслаблено как у спящей собаки – возьмешь за руку, и кажется, будто в ней нет ни единой кости. Мы нервничали все сильнее. Хатч порывался снять с Оладушка шлем, однако я не позволил. Поди угадай, что будет, если прервать процесс на середине.

Машина остановилась через час после рассвета. Оладушек заворочался, и тогда мы сняли шлем. Он зевнул, потер глаза и выпрямился. Выглядел он слегка озадаченным – словно не сразу нас узнал.

– Ну что? – спросил Хатч.

Оладушек приходил в себя, понемногу припоминая, кто он и что с ним.

– Я путешествовал…

– Кино смотрел, – разочарованно протянул Док.

– Не кино. Я был на другой планете, где-то на краю Галактики. Ночью там почти нет звезд – только узкая светлая полоска.

– Так выглядит Галактика, если смотреть сбоку, – кивнул Фрост. – Будто цепь бензопилы.

– Сколько меня не было?

– Часов шесть или семь. Мы уже начали беспокоиться, – ответил я.

– Вот это да. А ведь я провел там больше года.

– Подожди, – встрял Хатч. – Говоришь, ты был там? Или ты просто видел эту планету?

– Я был там! – рявкнул Оладушек. – Я жил на этой планете, спал в землянках с ее обитателями, работал вместе с ними. Я копал грядки и стер руки до крови. Я путешествовал, повидал разные места – на самом деле так же реально, как сейчас.

Мы увели его на корабль. Хатч не позволил Оладушку готовить и занялся завтраком сам. Вышла какая-то несъедобная дрянь – повар из Хатча совсем никудышный. Док вытащил бутылку, но налил только Оладушку – мол, исключительно в медицинских целях. Такой уж он, Док. Временами свинья свиньей.

Оладушек немного рассказал про планету, которой никто толком не управлял – незачем. Обычная скромная планетка с примитивным сельским хозяйством и недалекими обитателями, похожими на помесь человека и сурка. Он даже попытался их нарисовать, но художник из Оладушка – как из Хатча повар.

Рассказал, что там выращивают и как много с этим мороки, что там едят – тут мы посмеялись от души. Он помнил названия каких-то мест и отдельные слова тамошнего языка, которые звучали очень непривычно. Мы забрасывали Оладушка вопросами, а он отвечал быстро и уверенно – из головы такого не выдумаешь. Док поначалу был настроен скептически, но даже он признал, что Оладушек и правда был на той планете.

После еды мы уложили Оладушка в постель. Док осмотрел его и сказал, что все в порядке. Пока эти двое отсутствовали, Хатч заявил:

– Прямо слышу, как хрустят у меня в карманах новенькие купюры.

Мы с Фростом кивнули.

В наших руках оказался аттракцион, какого Вселенная еще не видала. Цилиндры содержали записи для всех органов чувств сразу – не только видео и звук. Записи были безупречны – зритель погружался в новую среду, не чувствуя обмана. Он словно поднимался на сцену и сам играл, становился частью спектакля.

Фрост уже вовсю строил планы.

– Глупо их продавать. Лучше оставим себе. Машины раздадим в долгосрочную аренду, а цилиндры будем давать в прокат. Такого ни у кого нет, так что можем назвать любую цену.

– Запустим рекламу «Год отпуска за полдня», – подхватил Хатч. – Всякие президенты и руководители вечно заняты, они такое с руками оторвут. За выходные можно провести лет пять на разных планетах.

– Может, там не только планеты, – продолжал Фрост. – Концерты, музеи, галереи. Может, даже лекции по истории и литературе.