Александр Михайловский - Проклятый мир Содома [СИ]

– А индейскую национальную избу тебе не нарисовать? – разозлился я. – Человечность – это то, что надо сохранять в любых условиях. Ибо не ради себя я принимаю на плечи этот тяжкий груз, а ради других людей.

– Но Арес сразу же принялся избавляться от всего человеческого, – возразила энергооболочка, – в первую очередь от чести, совести, жалости и сострадания… а тебе до сих пор жалко погибших и раненых в том бою лилиток, и ты коришь себя за то, что не сделал все по-другому.

– Так где тот Арес, и где я? А моя жалость к лилиткам имеет вполне рациональное объяснение. Профессиональные и правильно мотивированные воины – это ценный ресурс, разбрасываться которым крайне нежелательно. В следующий раз я должен буду так провести сражение, чтобы значительно уменьшить степень всех видов потерь.

– Ладно, – вздохнула энергооболочка, – молчу. Только ты тогда получаешься не настоящий бог войны, а всего лишь бог-полководец… Конечно, это тоже неплохо, но все же не так круто, как, например было с Аресом.

– Да нет, – ответил я, – я чувствую себя именно что богом – богом священной русской оборонительной войны, отражающим вторжение татаро-монголов, печенегов, псов-рыцарей, шведов, пшеков, литвы и двунадесяти языков Наполеона и Гитлера.

– Оборона – это скучно, – назидательно произнесла энергооболочка, – безудержное и дикое нападение куда веселее.

– Шо бы ви понимали в настоящей войне, – с одесским акцентом ответил я энергооболочке, – самая лучшая оборона – это стремительное превентивное наступление на всю глубину вражеских боевых порядков с внезапным выходом к беззащитной столице государства-агрессора.

– Уговорил! Так даже будет только интереснее, – под хор голосов в моей голове вздохнула энергооболочка, – в первый раз у меня такой упрямый носитель. Ладно, Сергей Сергеевич, тебе пора просыпаться.

И я проснулся. Елизавета Дмитриевна в своем обычном роскошно-обнаженном виде сидела на постели рядом со мной, поджав под себя одну ногу, и с бабьей жалостью на меня смотрела.

– Серенький ты мой, Серенький… – со вздохом произнесла она, – и как же это тебя угораздило…

– А вот так и угораздило… – прмурлыкал я, хватая свою жену в объятия и вминая массой своего тела в пышные перины. От неожиданности Елизавета Дмитриевна сперва только пискнула, но потом поймала мои губы своими, и у нас начался тот бурный и спонтанный утренний секс, который обычно и приводит к залету. Острота ощущений была двойной, потому что я непосредственно чувствовал то наслаждение, которое испытывала моя жена, а она в свою очередь ощущала весь тот фонтан эмоций и чисто плотского удовольствия, что ощущал я.

Но имелась в моем новом «божественном» положении и одна специфическая особенность. Поскольку внутри моей головы мы были не одни, то и остальные воительницы тоже начали волноваться, ощутив мой оргазм. Так что теперь каждый раз, как я буду увлекать свою жену на ложе, все остальные мои воительницы, числом около двенадцати тысяч, будут лезть на стенку от неудовлетворенного желания? К такому повороту событий я совсем не готов. Надо будет поспрошать у Колдуна, как можно, так сказать, «задернуть шторки», чтобы, как в том анекдоте, не заниматься сексом посредине Красной Площади.

Закончив кувыркаться с женой и умыв лицо в умывальной комнате, снабженной маленьким магическим фонтанчиком, я уступил место своей супруге, а сам принялся думать над своим новым положением. Помимо плюсов, во всем этом была и куча минусов, да и просто непонятных моментов.

Первый непонятный момент – это то, что, поднявшись на новую ступень, мой разум принял в себя исключительно женский контингент, пустив побоку не только тевтонов и курсантов майора Половцева, но и моих старых товарищей по группе спецназначения ГРУ. Не значит ли это, что в том, что притягивает ко мне воительниц, присутствует и некий сексуальный подтекст, предназначенный только лицам противоположного пола? Хотя нет – Кобра тоже лицо противоположного пола, но и она тоже отсутствует сейчас внутри моей головы.

Главным минусом, непосредственно связанным именно с этим непонятным моментом, должно было стать то, что мне не следовало приближаться к крупным скоплениям лилиток-воительниц, из опасения нечаянно их приручить. И того, что у меня уже есть, вполне хватит для решения задач фактически любой сложности, надо только как следует вооружить и экипировать этот контингент.

Вторым непонятным моментом было то, что каким-то образом мое новое состояние связано с планами Небесного Отца, на которые как-то намекал отец Александр. Если мы предположим, что все течет в соответствии с предписанным и предназначенным, и меня накачивают силой с определенной целью – разгрести наконец авгиевы конюшни, чтобы облагодетельствовать добрых и покарать злых – то это одно. Должность Бича Божьего меня вполне устраивает, если бичевать придется всякую дрянь, вроде нацистов, толерастов и прочих врагов России. А если нет, то тут и начинаются проблемы – с Отцом шутки плохи. Надо в ближайшее же время переговорить с отцом Александром и надеяться на то, что Бог не выдаст, а свинья не съест.

– А зачем ждать для того, чтобы со мной поговорить, сын мой? – услышал я в своей голове знакомый голос с громыхающими нотками. – Не бойся, никаких неприятных последствий для тебя не будет. Такой вариант развития событий, хоть его вероятность и оценивалась ниже двадцати пяти процентов, тоже был предусмотрен моим Планом. Но помни – кому много дано, с того много и спросится. Ответственность твоя выросла многократно, сын мой. Души, вверившиеся тебе, в большинстве своем хрупки и измучены инфернальными мирами, в которых они выросли. Теперь твоя обязанность – не только правильно направить их ярость, но еще и дать утешение их душам, привнести в них любовь к ближнему и спокойствие перед лицом вечности. Справишься ты с такой задачей, или она окажется выше твоих сил?

– Я сделаю это, Отче, – серьезно ответил я, – ведь и я почти такой же, как они – сын мира, превращаемого в инферно; слуга царю – отец солдатам.

– Слушай, Серегин, – хмыкнул Отец, – путь твой будет долгим и нелегким, пройдет через множество миров, одни из которых будут находиться в таком же ужасном состоянии, как и этот, а другие будут переживать различные переломные фазы своей истории, когда одним пальцем можно будет двигать горы и осушать моря. В процессе этого восхождения тебе придется научиться многому, чего ты раньше не знал и не умел, но в конце этого пути тебя ждет твой собственный мир. Основной мир Главной Последовательности, который из-за моей невнимательности и нарушения техники безопасности за последние пару сотен лет серьезно продвинулся в сторону превращения в инферно. Поднимаясь к нему по иным мирам, ты как раз должен будешь научиться врачевать язвы и подавлять инфекцию. И помни. С патогенными микробами не ведут переговоров, их уничтожают при помощи всевозможных средств – от антибиотиков до горячего раствора каустической соды и жаркого огня.