Александр Михайловский - Проклятый мир Содома [СИ]

И такой подарок делают нам, остроухим, которых совсем недавно могли убить без всяких объяснений причины, просто потому, что господину так захотелось. Я и мои подруги долго не могли поверить, что наш новый Повелитель, а также его соратники и сподвижники в самом деле думают, что мы равны им. Из-за этого мы все время ждали нового заклинания Принуждения, но вместо этого в нас вливали новые и новые порции Силы, да еще дали отборное оружие, равного которому нет и не было под этим небом, а владеть этим оружием нас учат воительницы-амазонки из другого мира. Теперь, если нам доведется встретиться в очной схватке с Волкодавами, то это они будут грязью под нашими ногами, а не наоборот, как было раньше.

Грозен топот копыт идущего рысью стремя в стремя и бряцающего амуницией кавалерийского полка.

То чувство силы и единства, которое охватывало нас в этот момент, ласкало наши души и давало ощущение сопричастности к чему-то великому и могучему. Но все же мы не только воительницы, но еще и женщины, которым хочется чего-то странного – и раньше мы, хоть убейся, не могли понять, чего именно; а теперь все встало на свои места. Мужчину нам хочется – такого, чтобы был только своим и звался «муж», и детишек от него побольше. Но наша судьба – быть воительницами, давшими клятву нести справедливость на клинках своих мечей, и поэтому мечта о семье и доме для нас недостижима… пока недостижима.

Но нам все же предложили принять участие в магической акции, в ходе которой любая из нас могла получить возможность выносить, родить и воспитать ребенка. Раньше такое было возможно только для тех остроухих, которых отбирали на племя. И то, с Производителем они встречались только на очень короткое время, да и детей у них очень быстро отнимали, передавая на специальное воспитание. Мы же должны будем воспитывать наших малышек от рождения и до того времени, когда они смогут сами сесть на коня и взять в руки учебный меч. Но и это тоже немало, тем более что и после этого наши дочери не перестанут быть нашими дочерями, а мы их матерями; просто в этом страшном и жестоком мироздании надо быть готовыми в любой момент отразить жестокий удар, и поэтому наши дети с как можно более раннего возраста должны будут приучаться к седлу и мечу.

Итак, после того как мы шагнули вперед, нас отправили на осмотр к госпоже Лилии. Она отличный лекарь, не часть нашего Единства и при этом, кажется, даже богиня – а я и не знала что такие существуют на самом деле. Но она очень хорошая, хотя и притворяется маленькой девочкой – ведь именно она вылечила меня от той раны, которую другие лекари посчитали бы безусловно смертельной и обрекли бы меня на легкую смерть, во избежание дальнейших мучений. Хотя какие там мучения – у нас, боевых остроухих, очень высокий болевой порог, сделанный для того, чтобы мы могли сражаться даже будучи смертельно израненными.

После осмотра, когда Лилия заставила меня раздеться догола (нам не привыкать) и, помыв руки, принялась тыкать в разные места моего тела своими холодными твердыми пальцами. Было не очень приятно, но совсем не больно. Закончив с процедурой, Лилия снова помыла руки (между прочим, магической водой, ценой по маленькой золотой монете за глоток) и сказала:

– Ну что же, Мэя, здоровье твое в порядке, рана зажила хорошо и к бою ты вполне пригодна. Что касается всего остального, то я тоже, пожалуй, дам добро и сниму с тебя предохраняющее заклятье. Теперь тебе надо будет выбрать себе мужчину – и как можно скорее, потому что день, наиболее подходящий для зачатия у тебя наступит уже сегодня-завтра. Когда ты сделаешь выбор, то должна будешь сообщить о нем госпоже Анастасии. Но сразу хочу предупредить, что тебе не следует называть имени вашего самого главного, капитана Серегина, потому что делать детей другим женщинам, кроме его законной жены, и в том числе своим подчиненным – это против его обычаев. Понятно?

Говоря эти слова, Лилия несколько раз ткнула меня в низ живота, чуть повыше лобка, своими холодными пальцами, после чего снова принялась мыть руки, на этот раз отвернувшись, показывая тем самым что мне можно одеваться и звать к ней следующую пациентку.

Итак, мне нужен был Производитель, причем срочно. Наш лейтенант Витя отпадал, потому что его уже ангажировала одна дикая остроухая из нашего эскадрона по имени Тилла и теперь не отпускала от себя не на шаг, боясь, что такого перспективного Производителя уведут прямо у нее из-под носа. Собственно, дикие остроухие уступают нам, боевым воительницам, в физической силе и храбрости, но зато их гибкие худые, сухощавые фигуры для большинства мужчин выглядят привлекательнее, чем наше атлетическое телосложение. К тому же эта Тилла была ловчее меня, с зорким взглядом и вкрадчивыми плавными движениями. Во время занятий по егерской подготовке там, где я ломилась, как неуклюжий тхорг, она скользила меж кустов и стволов как призрачная тень, бесшумная и почти незаметная. Но в общем, страдания мои на эту тему абсолютно бессмысленны, и мне надо будет поискать какого-либо еще Производителя.

Выходя из того помещения, где Лилия вела свой прием, я обратила внимание на хлопочущего в приемной помощника лекаря явно производительской ориентации, у которого было такое длинное и заковыристое имя, что все звали его просто Гак. Интересно, его уже кто-нибудь попросил о столь деликатной услуге, ибо производители совсем не любят делать акцент на своих занятиях, считая их немного постыдными. Но, по крайней мере, спросить об этом не помещает.

– Уважаемый господин Гак, – сказала я ему как можно вежливее, – не сможете ли вы уделить мне чуточку внимания?

– Да, с удовольствием, госпожа… Мэя. Слушаю вас, – чуть дрожащим голосом ответил тот, после того как расшифровал символы, начертанные на специальной полоске ткани, пришитой над нагрудным карманом моей куртки.

В команду к капитану Серегину мы попали почти одновременно, но мальчик до сих пор вздрагивает, когда поблизости находится боевая остроухая, не находящаяся под заклинанием принуждения. Уж так его воспитали, рассказывая, какие мы злобные и неуравновешенные существа, которые, если их не сдерживать при помощи принуждения, готовы чуть что своими острыми когтями выпустить кишки любому попавшемуся под руку круглоухому. Конечно, все это, как говорит наша амазонка-инструктор Ирина: «Ложь, трындеж и провокация» – но сначала магам содомитян требовалось объяснять свои действия, а потом накладывать на нас заклинание принуждения стало обычаем, а рассказы о нашей кровожадности общераспространенным мифом. И только Серегин, который не боялся никого и ничего и плевал на все обычаи, даже когда еще не был Богом, поставил на этом деле жирный крест.