Владимир Пекальчук - Закон эволюции (неполный текст) [СИ]

Водя по своему намыленному лицу безопасной бритвой, Маркус пытался собраться с мыслями. Все, абсолютно все, что было ему дорого, что значило для него хоть что-то - все в прошлом. Страны, в которой он родился и служению которой отдал девять лет жизни, тоже больше нет. И все те люди светлого будущего, которые окружают его - чужие, по большому счету. Их не объединяет с Маркусом ничто, кроме видового родства. Даже лица их, вроде бы европейские, выглядят непривычно. Комендант Пелье - даром что летчик с крыльями на погонах, плечи такие, что на каждом можно по пулемету таскать. Лицо - широкое, мощное, словно у супергероя в кино. Только в кино актеров специально подбирают таких, которые выглядят как воины, в жизни оно иначе получается. Самый безумный и обезбашенный пилот, которого знал Маркус - капитан Куэйд, прославившийся тем, что в бою, во времена, когда сам Коптев ходил под стол пешком, получив попадание ракеты и потеряв один двигатель, еще дважды атаковал цели на горящем штурмовике, превратив танковую колонну противника в вереницу полыхающих раздолбанных гробов. И кто бы мог подумать, что этот ангел смерти в кабине подбитого самолета - тощий недоросль метр шестьдесят с шапкой, которого со спины можно принять за подростка? В кино ему разве что комическую роль дали бы.

Добряк доктор в глазах Маркуса тоже выглядел непривычно. Взять английского лорда, чопорного, худого, породистого, с гордым костлявым лицом и высоким лбом, снять с него смокинг, отобрать чопорность, дать белый халат и стетоскоп - вот и он. Медсестра - единственная женщина, которую астронавт увидел за первые два дня на Земле - вообще могла бы навести на мысли о подставе или реалити-шоу. Высокая, стройная, с правильными чертами лица и неплохой фигурой. Вроде бы нормальная, но... Но медсестра. На подиуме такая женщина смотрелась бы естественно. На олимпиаде по бегу или гимнастике - тоже. А медсестры - они, как правило, другие. Бывают милые, бывают красивые, бывают хорошо физически развитые - но относительно редко, а когда все эти качества собираются вместе в одной женщине - такие выбирают другие жизненные пути, более престижные. Модель, спортсменка, актриса и так далее. Женщины, которых природа одарила щедро, не становятся медсестрами.

А потом, на третий день, Маркус краем глаза увидел вторую медсестру и убедился, что она, в общем-то, не хуже первой.

Хотя, а чего удивляться? Прошло почти четыре столетия, люди как вид изменились. Те же идеалы красоты за сотню лет, с середины двадцатого века до середины двадцать первого, поменялись весьма сильно, а сохранившиеся в музеях рыцарские доспехи на нормально развитых парней двадцать первого века уже не очень то и налезали. Время идет, все меняется. И люди в том числе.

Маркус смысл с лица остатки пены и вытер полотенцем. Что ж, люди изменились, вроде бы стали чуть более развитыми физически, так это, если разобраться, хорошо. Правда, сам Маркус Коптев, боевой пилот, астронавт, всесторонне одаренный, физически и умственно развитый человек, среди них уже может оказаться середнячком, но если он пережил утрату всего, что только можно потерять, помимо своей жизни, то и это как-нибудь переживет. Страшную цену взыскала с него судьба за возможность узреть светлое будущее - но сделать "манибек" не получится, придется в меру своих сил радоваться, чему можно.

После утренних процедур Маркус сменил белье, переоделся в форменные брюки и рубашку, обулся, отметив, что туфли парадной формы, как ни странно, ни разу не военного образца, и уселся на кровать в раздумьях. Интересно, как выглядит его прибытие в глазах современных людей? Как его примут? Нет, что где-то наверху за ним присматривают, форму дали, копии наград сделали - приятно, спору нет. Но как он сам выглядит для тех, от кого отделен почти четырьмя столетиями развития? Возвращение блудного сына или прилет мартышки на допотопном ведре? Поживем-посмотрим, благо, ждать вроде бы недолго осталось.

Комендант вскоре появился, также сменив свой мундир с повседневного на парадный, украшенный парой неброских орденских планок. На поясе его висели отсутствовавшие ранее кобура с пистолетом и ножны с чем-то наподобие танто. Неужели японцы выиграли третью мировую?

Полковник сразу встал сбоку от двери по стойке "смирно", но на его лице Марк безошибочно прочел несколько слов без падежей по поводу того, что астронавт не одет по полной форме - китель с копиями наград все еще висел на спинке стула - да еще и вальяжно расселся на койке, привалившись спиной к стене.

Следом вошли три человека. Первый - пожилой, но моложаво выглядящий здоровенный тип ростом чуть поменьше полковника, но крепче сбитый и с ничуть не менее волевым лицом. Одет несколько странно: брюки, туфли - и двубортный пиджак поверх свитера. При том что двое вошедших следом одеты по классике, в накрахмаленных рубашках вместо свитера. Стало быть, этот здоровяк - тут главный, если позволяет себе одеваться, как заблагорассудится.

Маркус поднялся навстречу вошедшему. Тот, широко улыбаясь, протянул астронавту руку, и его хватка неожиданно оказалась сродни тискам.

Так уж вышло, что у Маркуса был определенный опыт обмена рукопожатий с сильными мира сего и другими, чуть менее влиятельными людьми. Первый человек, совершивший подпространственный скачок, первый человек, добравшийся до Марса. Да, он был довольно известен, эдакий герой человечества на два дня, и встречался как с президентом США, так и с другими политиками, в том числе иностранными. Маркус сразу понял, что сильные рукопожатия среди подобных людей не приняты, дань этикету, не более того, да и силой никто из тех людей похвастаться не мог. А этот вот тип, кем бы он ни был - он тоже другой, как и прочие люди этого столетия. Что ж, если это было испытание на прочность - Маркус и сам в грязь лицом не ударил.

- Добро пожаловать на Землю, капитан, - проговорил здоровяк, отпустив руку астронавта, - подозреваю, за множеством необходимых процедур вам забыли это сказать.

- Вы правы, - спокойно ответил Маркус, - но гораздо больше мне не то что забыли, а вообще не захотели поведать.

- Это поправимо, но вам беспокоиться особо не о чем. Главное - что вы прошли сквозь черную бездну и снова оказались среди своих, разве нет?

- Вы правы. С кем я, собственно, имею честь?..

- Виноват, - улыбнулся собеседник, - я за последние годы отвык представляться, так как меня все знают. Хорст Виттман, Первый Рейхсминистр. Будем знакомы.

Маркус с трудом удержал мышцы своего лица, попытавшиеся скорчить недобрую мину, под контролем. Теперь понятно, почему ему ничего не сказали. Он ожидал любого дерьма, но чтобы так!..

- Прошу прощения, вы действительно сказали слово "рейх"? - нарочито вежливо спросил астронавт.