Алексей Калугин - Бакуган

— Что происходит?.. — с трудом выдавил он из сведенного судорогой горла.

— Я же говорил, приходи через две недели. А ты поторопился.

Равшан откупорил банку и вложил ее Игорю в руку.

Игорь с трудом согнул руку в локте. Поднес банку ко рту, сделал глоток и, подавившись, закашлялся.

Равшан цокнул языком, не то с сочувствием, не то с сожалением, и покачал головой.

Игорь извиняюще улыбнулся, сделал еще глоток колы и коснулся пальцем кусочка пластыря, приклеенного на сгибе локтя. Интересно, подумал он, я один прихожу сюда сдавать кровь? Или у этой парочки полно доноров?

— Почему он все время читает один и тот же журнал? — Игорь взглядом указал на Умета.

— Другого нет, — ответил Равшан. — К тому же, он только делает вид, что читает.

— Зачем?

— Чтобы казалось, что он читает.

— А говорить он умеет?

— Умеет, но не любит.

К телу вернулась чувствительность и способность двигаться. Игорь допил колу и поднялся из кресла.

— Приходи через две недели, — сказал Равшан. — Не раньше.

— Мне пятерки на две недели не хватит.

— Твои проблемы.

И не поспоришь. Человек сам творец своих проблем. И разбираться с ними следовало самому. В конце концов, кому какое дело до того, что хороший, в общем-то, парень Игорь Логинов сидит без работы и без денег?

На исходе недели жара несколько спала. И в воздухе за окном почти не чувствовалось запаха гари. Но эти перемены к лучшему нисколько не повлияли на состояние дел Игоря. Он разослал резюме в десятки мест, которые, как сам он полагал, нуждались в услугах такого специалиста, как он. И всюду получил отказ. В пару мест, казавшихся ему особенно привлекательными, Игорь позвонил по телефону, чтобы в личной беседе убедить руководство в собственной исключительности. Но с ним даже разговаривать не стали.

Осознание собственной никчемности — не самое приятное чувство. Игорь часами лежал на диване, глядя в потолок и пытаясь понять, как с ним такое могло случиться? И — почему именно с ним? Чем он это заслужил? Или — в чем заключалась его вина? И, пожалуй, самое главное — перед кем?

Когда мысли сами собой выстраиваются столь замысловатым образом, остается всего лишь шаг до того, чтобы впасть в депрессию и переключиться на размышления о суициде. Либо — признать существование некой мистической силы, именуемой Господь Бог, которая подобным образом карает тебя за безверие.

Ситуация усугублялась тем, что Игорь страдал от бессонницы. Стоило только ему лечь в постель, как тут же наплывали воспоминания о жарком, как баня, полуподвале. Воспоминания были настолько живыми и яркими, что Игорю казалось, будто он наяву вновь ощущает тот странный запах, с которого всякий раз начинался кошмар. Ко всему прочему под мышками, под коленками, на шее, животе и в паху у Игоря появились обширные участки воспаленной и раздраженной кожи, зудевшие так, что нестерпимо хотелось разодрать их ногтями.

И пахнуть от него стало мерзко. Как от груды гнилого тряпья.

— Плохо выглядишь, — сказал Равшан, когда Игорь отыскал его.

Дворник ходил по парку с острой палкой и накалывал на нее обертки от шоколадок, пакеты из-под чипсов, рекламные листовки и прочие разноцветные бумажки. Вид у него был сосредоточенный и важный.

— Хочу сдать кровь, — сразу перешел к делу Игорь.

Равшан оперся о палку и, чуть прищурив левый глаз, оценивающе посмотрел на Игоря, который недовольно скривился и принялся скрести ногтями шею.

— А потянешь? — спросил Равшан.

— Мне деньги нужны, — ответил на это Игорь.

— Хочешь, дам взаймы? — предложил неожиданно Равшан.

Игорь горько усмехнулся.

— А отдавать чем? Кровью?

— Зачем кровью? Найдешь работу, заработаешь денег, тогда и отдашь.

— Я к тому времени помру.

— Нехорошо так говорить, — с осуждением покачал головой Равшан. — Раз скажешь — ничего, два — тоже ничего. А на третий — сбудется.

— Мне все равно.

Игорь засунул руку под майкой и принялся чесать живот.

— Идем.

Равшан воткнул палку в землю и быстро, словно боясь передумать, зашагал в сторону дороги. Игорь затрусил следом, на ходу почесывая то локоть, то ногу, то живот. Открыв дверь в подвал, Умет посмотрел на него мертвыми, будто отлитыми из свинца, глазами и недовольно поджал губы. Как обычно, он молчал, но Игорь понял, что Умет чем-то сильно недоволен.

Равшан произнес короткую фразу на своем языке. Умет ему не ответил. Он медленно вернулся к столу, сел и взял в руки журнал. Все тот же потрепанный журнал с вызывающей девицей на обложке. Равшан подбежал к столу, оперся на него руками и, склонившись над приятелем, очень быстро заговорил. На это раз Умет посмотрел на него и что-то сказал. Между ними начался быстрый обмен репликами. Даже не зная языка, можно было понять, что дворники о чем-то спорят. Голоса обоих становились все более раздраженными. Равшан то и дело нервно взмахивал руками. Один раз Игорю даже показалось, что Равшан занес руку, чтобы ударить Умета.

К этому моменту он уже вдохнул подвальный воздух. Пропорции окружающего пространства начали искажаться. Цвета сделались ядовито яркими и будто липкими. Не дожидаясь, чем закончится спор между дворниками, Игорь сам прошел к ширме и упал в потертое медицинское кресло. Он хотел лишь одного — снова провалиться в свой кошмар. Безымянный ужас становился для него спасением от окружающей мерзости, в которую провалилась его слетевшая под откос жизнь. Говорят, в примитивных племенах головную боль лечат нанесением болезненной, но не опасной раны на пятке. Одна боль заставляет забыть о другой. Теперь он только и ждал, когда же кошмар, сворачивающий мир, как бакугана, поглотит его.

Игорь закрыл глаза и отдался во власть кошмара. На этот раз, он были еще более ярким, реалистичным и изощренным, чем прежде. Он не походил ни на что из существующее в реальном мире. И даже каких-то аналогий, дающих пусть даже самое общее представление о том, что происходило в сознании Игоря, подобрать было невозможно. Да он и не пытался это сделать. Не стремился вникнуть в суть кошмара. Не хотел даже узнать его природу. Все это не имело значения. Значение имел только сам кошмар. Ужас как таковой.

Игорь не почувствовал, как Равшан ввел ему в вену катетер. Но каким-то образом он видел, как его темная кровь течет по прозрачной трубке. Продолжая плыть по волнам кошмарных видений, он видел, как Равшан вышел из подвала. Он видел Умета, который не стал, как обычно, разглядывать свой журнал, а принялся ходить по подвалу. Должно быть, он давно уже здесь обитает, подумал Игоря, глядя на то, как заученными, доведенными до автоматизма движениями Умет то чуть приседает, то втягивает голову в плечи, то подается в сторону, чтобы не ушибиться о трубы, о насаженные на них манометры и тяжелые вентили. Он ходил, как заведенный, из стороны в сторону, туда и обратно, и что-то все время бормотал себе под нос. Казалось, он был очень недоволен и раздражен. Наконец он остановился, застегнул на все пуговицы свою форменную куртку, решительно подошел к двери, отдернул засов и распахнул ее. На пороге Умет будто засомневался, но всё же шагнул наружу.