Олег Бондарев - Ныряльщик

Подъезд был по нынешним меркам самый обыкновенный: слегка пованивало гнильцой и кошками, зато на подоконниках стояли милые цветочки в горшочках по полтиннику за штуку. Сафронов тут же локтём сшиб один горшок, но успел поймать его на лету. Теперь надо было за четыре этажа придумать, как убедить Мелкова ещё разок нырнуть.

«Видит Бог, я б другого отправил, будь заказ попроще. Стажёра уболтал бы. Но на воскрешение стажёра бросать — это сразу труп получится…»

Тяжело дыша, он остановился у двери Мелкова и обнаружил, что принёс цветочный горшок с собой. Подарочек, блин, лучшему ныряльщику бюро. Чертыхнувшись, сунул цветок в угол. Дёрнул ручку двери, но та даже не шелохнулась.

— Вася! Открывай!

В замке повернулся ключ, потом что-то увесистое сползло по двери, раздался грохот.

— Ты там живой, Вась?

— Я-то? — прыснул Мелков.

Некоторое время тишину нарушал только его булькающий смех.

— Нашёл, блин, у кого спрашивать… — выдавил Мелков наконец.

Заглянув внутрь, Сафронов увидел, что его сотрудник лежит на полу — помятый, грязный, небритый. Кряхтя он нагнулся к ныряльщику и попытался его поднять, но Мелков потянул толстяка на себя, и тот рухнул на выцветший коридорный коврик.

— Вот ты зараза… — пропыхтел начальник, барахтаясь на полу, точно перевёрнутая черепаха. — Вась, что с тобой стряслось?

— Устал я. Устал, вот и всё.

— Что с тобой случилось на прошлом нырке? Ты там… Кого-то встретил? Да?

— Не лезь мне в душу. Чего хотел, говори, — буркнул Мелков, глядя в потолок. — Что у тебя такое оригинальное — про жизнь и смерть? Я прямо впечатлился.

— Нужен ты мне, — оставив бесполезные попытки встать, сказал Сафронов. — И всем нашим. Всей конторе нужен. Иначе труба.

— Нырять опять? Не могу больше.

— Бюро на кону, понимаешь? Хана нам, если этот заказ не выполним!

— А если выполним — не хана? — горько усмехнулся Мелков.

— Не хана. Зуб даю, если выполним — поживём ещё.

— Это ты поживёшь, Сафронов. Ты! Не мы. Не я… не ребята…

— Вась… Ну больше никто не сдюжит!

— Не могу… — Мелков зажмурился, замотал головой. — Они опять будут просить их забрать… Все будут просить, одновременно…

— А если я за тебя долги твои отдам? — вдруг сказал Сафронов.

Мелков замер. Медленно повернул голову и прищурившись недоверчиво уставился на начальника.

— Долги… это кроме гонорара?

— Гонорар плюс все долги. Как тебе идея?

— Ну… Понимаешь… Сдохну я там.

— Ты если будешь так керосинить, то сдохнешь здесь! — разозлился Сафронов. — Вся разница, что бесплатно!

— Потому что не уберегли! — сообщил Мелков. — Ты ещё скажешь над моим гробом: не уберегли мы тебя, Васенька! Ребята утрут скупую мужскую слезу… Потом вы, сволочи, нажрётесь…

— М-да… Чую, не уберегли мы тебя, Васенька… — прошипел Сафронов, рывком сел и схватился за сердце.

— Ладно, уймись… — буркнул Мелков. — Какая задача? И почему я?

— Деда надо одного с того света вернуть. Тело есть. Свежее.

Мелков от неожиданности тоже сел и вытаращился на Сафронова. Открыл рот. Потом, ничего не сказав, закрыл. Начальник бюро терпеливо ждал.

— А если я не вернусь, кто Галке будет денежку подкидывать, на Катино воспитание? — наконец спросил ныряльщик.

— Я, — нехотя выдавил Сафронов. — Клянусь: если не вернёшься, буду за тебя алименты платить, пока Кате 18 не исполнится.

— Ну если клянёшься… — задумчиво пробормотал Мелков. — Вообще, конечно, надо в письменном виде это всё… оформить…

Глядя на бубнящего ныряльщика, Сафронов с трудом сдержал улыбку. Прямо у него на глазах пропитое насквозь существо снова превращалось в живого человека. И хотя следующий нырок может оказаться для Мелкова последним, разве не лучше ли сгореть на работе, спасая родное бюро, чем сдохнуть под забором? Для потомственного ныряльщика это нормальный, фактически повседневный выбор.

А ребята — тут Вася совершенно прав — утрут скупую мужскую слезу и нажрутся. Как же иначе.

Трое стояли рядом с каталкой, на которой лежал труп старика.

— Ты — Мелков? — уточнил Ник, смерив Василия оценивающим взглядом.

Тот кивнул. Его слегка штормило, но в целом он держался неплохо для человека, две недели пробывшего в запое: гладко выбрит, волосы кое-как зализаны, а взгляд зелёных глаз наконец обрёл некое подобие фокуса.

— Босс тебе уже рассказал, чего я хочу? — уточнил мажор.

И снова — кивок.

— Сбацаешь?

Мелков оглянулся на Сафронова. Начальник смотрел умоляюще.

— Сбацаю, — процедил ныряльщик. Сафронов облегчённо вздохнул. Всё-таки Мелков-пьяный и Мелков-трезвый — два совершенно разных человека. Первый — эгоистичный циник, а второй — по-своему благородный и в целом порядочный мужчина, который в трудную минуту старого друга (читай — Сафронова) не подведёт.

— Ясно ж тебе, дядь, что вторая половина гонорара — только если получится? — Ник вопросительно посмотрел на Сафронова, и тот едва заметно кивнул. — Ну всё тогда, стартуем?

— Стартуем, — подтвердил начальник. — Ник… прошу вас за мной.

Он махнул рукой в сторону двери.

— Блин, жаль, поприсутствовать нельзя, — вздохнул мажор. — Через камеру смотреть… Может, я как-то тут, за отдельную плату?..

— Увы, но это совершенно исключено, — Сафронов покачал головой.

— А чего так? — тут же вскинулся Ник.

— Работа с миром мёртвых — сложный и тонкий процесс, мы стараемся оградить ныряльщика от любых отвлекающих факторов. Ну а воскрешение — это вообще высший пилотаж. Два несчастных случая с летальным исходом — каково, а?

Мелков на этих словах вздрогнул и потупился.

— А чё именно случилось-то? — заинтересовался мажор.

Сафронов опасливо покосился на Мелкова и предложил, понизив голос:

— Давайте в мониторной об этом поговорим, ладно?

— Ну…

— Здесь бывает всякое, — замогильным голосом сообщил Мелков, глядя на покойника. — Если тебя зацепит, ты нам не заплатишь — не сможешь.

— Так бы сразу и сказал! — фыркнул Ник. — Понял, исчезаю. Творческих успехов! Лишь бы всё получилось…

Он распахнул дверь и, гордо задрав подбородок, вышел. Сафронов проводил его хмурым взглядом и повернулся к ныряльщику.

— Удачи, — одними губами сказал начальник бюро.

— Иди в жопу, — беззлобно и тоже одними губами сказал Мелков.

Начальник бюро улыбнулся самым уголком рта и вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Проводив его хмурым взглядом, ныряльщик повернулся к трупу старика. Покойный ничем не отличался от сотен других — только загримирован и одет был как-то неряшливо, словно второпях: пиджак явно ношеный, пудры мало, редкие седые волосы растрёпаны… Казалось, о состоятельном господине обязаны были позаботиться лучше.