Олег Бондарев - Ныряльщик

Вася любил повторять, что там всё не так, как здесь. Что нет там вроде бы ни домов, ни лесов с полями да реками — ничего, в общем, нет. Кроме голосов, триллионов голосов, и с каждой секундой их становится всё больше. Хотя ныряльщику, разумеется, все не нужны — ему бы те расслышать, которые клиент заказывает. А у каждого заказчика голоса свои, заветные. Обычно три-четыре имени на ум приходят — мать там, отец, жена, дети, до обидного рано ушедшие… Хотя чаще прапрадедов тревожить пытаются. Но древние голоса слишком тихие, их расслышать не всякий ныряльщик может…

— А вот Василию, кстати, по силам, — гордо, будто речь шла о нём самом, заявил Сафронов. — Уникальный специалист.

— Давай ближе к делу, дядь, — перебил Ник, парень лет 20 в дорогом костюме, который стоил больше, чем иной автомобиль.

Сафронов кивнул.

— Короче, если нужен ныряльщик, лучше Василия днём с огнём не сыщете. Это я вам гарантирую.

— Василий — это Мелков, верно? — поглаживая холёный и гладкий подбородок, уточнил Ник.

Толстяк Сафронов снова кивнул и засаленным платком утёр пот с лица. Будь гость повнимательнее, он бы давно заметил, как трясутся пухлые руки начальника спиритического бюро; после крайней проверки тот прикладывался к бутылке чуть ли не каждый час и к визиту богатого и наглого клиента был не очень-то готов.

Даже сейчас Сафронову больше всего хотелось послать заносчивого мажорчика к чёрту и снова достать коньяк. Однако толстяк понимал, что, если спугнёт Ника, ныряльщиков можно спокойно распускать на все четыре стороны, а на дверь бюро вешать амбарный замок. Последние деньги ушли на взятку проверяющим, и заказ мажора нужен был конторе как воздух.

«Сделаем, что попросит, — мелькнуло в голове. — Наизнанку вывернемся, но сделаем. Иначе нам крышка просто… каюк… капец…»

— За Мелкова я много слышал, бодрый спец, — осклабился Ник. — Я его и хотел, просто не знал, работает он у вас ещё или нет.

— Работает, конечно, — подтвердил Сафронов. — Куда он денется? Это у них фамильное дело, по сути: сначала отец его нырял, теперь он…

— Тогда крутяк. Ну а по деньгам чего, дядь?

— Зависит от количества вопросов. Понимаете, он ведь за каждый вопрос расплачивается со смертью днями жизни, так что…

— Ну не грузи меня деталями, лады? — Ник поморщился. — Просто назови сумму, я помощнику скажу, он мигом чек сбацает.

— Так это… — Сафронов запнулся. — Я ж не назову, пока вы мне чётко не объясните, чего хотите от нашего ныряльщика.

— Чего хочу? Ну вообще это… — Ник почесал нос и улыбнулся. — Настоящий челлендж, ёлки. Для вашего лучшего как раз. Деда моего надо… вернуть. Ну… оживить, короче.

Сафронов удивлённо вытаращился.

Ник остался совершенно невозмутим.

Ну да, слухи о том, что ныряльщик кого-то «выудил» с того света, ходят с незапамятных времён. И среди самих ныряльщиков тоже. Некоторые верят. А некоторые даже пробовали.

— А… куда его возвращать? — осторожно уточнил Сафронов. — Ну… в смысле тело-то вашего деда давно погребено, наверное? Нужен ведь… сосуд, куда… душу умершего… помещать.

Он надеялся, что тут Ник задумается, потом скажет, мол, дед умер несколько лет назад, — и дело ограничится парой вопросов к покойному. Оплата умеренная, зато и риска никакого.

Но, к сожалению, мажорчик ответил:

— Не погребено. Дед умер вчера вечером.

— О-о…

«И что теперь ему сказать? Как отбрехиваться? Тело есть, надо только душу в него загнать обратно… Только!.. А по факту никому и никогда это не удавалось. Ну да, были крутые и смелые, пробовали. На моей памяти два смертельных случая… Хотя… Давно уже никто не пытался, в общем-то. Может, Вася как раз и сдюжит? Вася талантливый…»

Жертвовать лучшим работником Сафронову не хотелось. Но дамоклов меч, нависший над бюро, вынуждал идти на крайние меры.

— Ну раз тело есть, можно попробовать, — с трудом подбирая слова, выдавил Сафронов. — Только обойдётся вам это крайне недё…

— Попробовать? Мне надо не пробовать, а делать, дядь, — процедил Ник, злобно сверкнув глазами. — Верните деда хотя бы на час, и моя благодарность будет… Короче, ты столько за всю жизнь не заработал.

Начальник бюро мелко затрясся. Ему полагалось быть твёрдым и циничным и юных наглецов мигом ставить на место. Справедливости ради Сафронов прежде таким и был — до того, как контора оказалась на грани ликвидации из-за стремительно развивающихся «спиритических кластеров» в «Сколково» и региональных технопарках. Как они там работают, никто толком не понимал, зато государство принялось давить мелких частников; немногие уцелевшие провинциальные конторы типа сафроновской доживали последние дни.

Сейчас от любезности Сафронова зависела судьба бюро, поэтому начальник широко улыбнулся хамовитому мажору и сказал:

— Ладно, сделаем. Вася Мелков — настоящий профи. Потомственный специалист.

После этих слов захотелось удавиться.

Отговорить Ника от личной встречи с Мелковым оказалось непросто — уж больно хотел мажорчик сам ввести ныряльщика в курс дела. Но Сафронов упёрся, и парень в конце концов сдался.

Хотя причина не встречаться была всего одна — повальный алкоголизм ныряльщиков. Каждый, кто ходил на «ту сторону», рано или поздно начинал пить по-чёрному. Ныряльщики заливали водкой память о пережитом, боролись со страхом нового погружения. Возможно, делали себе только хуже, но кто их разберёт, они ведь особенные… И что самое обидное — чем талантливее был ныряльщик, тем отчаяннее он бухал.

Василий Мелков, абсолютно лучший работник спиритического бюро, пил, как лошадь, и вёл себя, как свинья. Поэтому начальник нисколько не удивился, когда в ответ на его звонок из динамика домофона послышалось хриплое:

— Кого там несёт…

— Сафронов это, Вася. Открывай.

— Сафронов-Мафронов… — язык у Мелкова заплетался. — Чего тебе надо, Сафронов? Я в отпуске… бессрочном…

— Вася, впусти, всё расскажу.

— Опять нырять? Сам ныряй!

— Ну надо, Вась. Прям очень надо.

— Не могу-у-у…

Мелков по ту сторону домофона вдруг заскулил, как побитая дворняга. До недавних пор Василий никогда не плакал, но прошлый нырок удивительным образом его изменил.

— Вася, нам поговорить надо, дело очень серьёзное, дело жизни и смерти буквально, — осторожно попросил Сафронов.

Он понял, что ляпнул глупость, и сейчас его далеко пошлют: жизнью и смертью в бюро занимался как раз Мелков, и, похоже, это дело осточертело ныряльщику вконец. Но вдруг — о, чудо! — аргумент сработал: домофон запищал, начальник рванул дверь на себя и заторопился вверх по лестнице.