Алина Кут - Купольный город

— Правитель мой! Какая красота!

— Да, да, — закивали мы в ответ.

— И мы бы не увидели этой красоты, если бы не записались в добровольцы. Никогда! — полушепотом произнесла Ольга, и только я поняла, что она имела в виду. Мы с ней — товарищи по несчастью (хотя сейчас уже у меня языке не повернется назвать службу в поисковой группе несчастьем, совсем наоборот — это великое счастье, созерцать дивную прелесть нетронутой человеком природы). Я пошла в добровольцы ради призрачной надежды работать с одной команде с одноименным, без которого жизнь моя будет пуста и бессмысленна. Ольга же шла на смертельный риск жизни вне купола из-за меня, чудаковатой однокурсницы, поставив перед собой цель защитить меня от напастей, которые то и дело сыпались мне на голову даже в городской жизни, не говоря уже о выживании в условиях дикой природы.

Немного расслабившись и попривыкнув к этой красоте, мы начали наперебой говорить что-то, выкрикивать, показывать пальцем, тыкая в холодное стекло:

— Ух ты, видели, шмель пролетел, такой пузатый!

— А вон там жук сидит, смотрите, какой интересный, с четырьмя крыльями!

— Эй, стрекоза! Вот бы прокатиться на ней!

— Осиное гнездо, смотрите, осиное гнездо!

— А из него целый рой ос! Они ведь не проломят нашу защиту?

И так продолжалось еще минут двадцать, пока мы не подъехали к водному препятствию. Этим водным препятствием оказалась речка Пекша, протекавшая раньше на территории Владимирской области, а теперь разлившаяся на десятки километров как в ширину, так и в длину, частично изменив свое русло, как и большинство рек России и других стран, расположенных на нашем материке. Да и границы материка стали значительно уже. К примеру, половина бывшей Германии сейчас находилась не только под толщей почвы и зарослей, но и, по оценкам наших статистов, под уровнем бывшего Балтийского и Северного морей, слившихся в результате таяния ледников и постепенного увеличения водного пространства на планете.

Встретившаяся нам на пути река не стала, в принципе, большим препятствием для наших современных автомобилей-амфибий. Если люди, жившие до эры науки, использовали исключительно наземный (или подземный) транспорт для передвижения по суше и исключительно водный транспорт для передвижения по воде, то мы модернизовали эту транспортную систему и создали, вернее, усовершенствовали автомобили-амфибии, которые служили для перемещения горожан и грузов как по суше, так и по воде.

Наш автомобиль, повинуясь головному транспортному средству и в точности имитируя все его движения, смело ринулся в воду. Возможно, только пассажиры были не так смелы при этом движении. Лично у меня слегка кольнуло в груди и сердце забилось быстро-быстро, как при длительном беге. Как только сработал датчик воды, из углубления в корпусе автомобиля разложились подводные крылья, обеспечивающие высокую скорость передвижения по воде. Само движение по реке обеспечивается водомётом, хотя первые версии амфибий были оснащены гребным винтом. Однако механики скоро поняли, что водомёт, по сравнению с гребным винтом, имеет больше преимуществ. Прежде всего, у него нет ни одной выступающей из линии корпуса части, которая могла бы быть повреждена при движении по грязным водам (например, болотам и мелким илистым речушкам).

Движение по реке было вначале пугающим. Вскоре я ощутила, что плыть по воде намного приятнее: я уже не чувствовала постоянных толчков от подпрыгивающих на каждом ухабе колес. Движения нашей амфибии были на удивление плавными, хотя и довольно быстрыми (я глянула на спидометр — стрелка перевалила за сто километров в час). Мои глаза устали от постоянного вглядывания вглубь зарослей. Поэтому я с большим трудом, но всё-таки рассмотрела гигантскую водомерку, мерящую речку своими мохнатыми — каждый волосок как мой мизинец — лапками.

Каждый автомобиль каравана успешно переправился через речку. Головной транспорт объявил длительную остановку — один час. Наш караван встал на обед. Роман и Михаил перебрались в пассажирскую кабину, отключив перед этим круиз-контроль и поставив автомобиль на ручной тормоз (мало ли что). Антон достал, не глядя, горсть энерготюбиков из мини холодильной камеры и раздал всем членам экипажа.

— Надеюсь, ни у кого нет особых предпочтений в еде? — спросил Антон, обращаясь больше к нам, новичкам.

Мы не ответили, молча взяв предложенные энерготюбики.

Минут на десять в кабине нашего автомобиля воцарилось полнейшее молчание. Все старательно высасывали содержимое выданных им энерготюбиков, думая о своем. «Наверное, мысленно воспроизводят события первой половины дня», — подумала я, но всё же решилась нарушить молчание вопросом:

— Роман, сколько нам осталось до пункта назначения?

— Полчаса пути, — ответил Роман как всегда ровным, безучастным голосом.

— Тогда у меня другой вопрос, возможно, самый наиглупейший, — продолжила я.

— Валяй, — заинтересовался Антон, как и, в принципе, все остальные.

— Зачем делать часовую остановку для обеда, если мы могли сначала спокойно добраться до места назначения, а уже там, никуда не торопясь, пообедать?

— Вопрос ничуть ни глупый, — начал объяснять Роман, — а вполне даже резонный. Сегодня поездка, так сказать, учебная, то есть полностью контролируемая. Мы даже сами не движемся, нас ведет круиз-контроль. Каждая остановка выверена по времени вплоть до минут. Этого графика мы обязаны придерживаться.

— Да и вообще, — добавил Антон, — обед в строго установленное время — это правило, которым мы не можем пренебрегать. Однако, — он сделал многозначительную паузу, — представь себе ситуацию: мы уже добрались до пункта назначения и начали проводить зондирование поверхности почвы. Излучатели уже расставлены по всему периметру поисков, но бродящие и летающие вокруг нас насекомые несколько нервируют, так как мы находимся на значительном расстоянии от автомобиля. И тут в ухофоне раздается уведомление о часовом перерыве на обед. Неужели мы бросим работу недоделанной, помчимся к автомобилю, будем обедать целый час, зная, что нам придется начинать всё с начала: снова прокладывать путь к точке поиска, таща на себе оборудование. Нет, в этом случае мы доделываем работу до конца и только тогда идем обедать. При обычных вылазках так и бывает. Делу — время, а потехе — час, — закончил Антон свой монолог.

— А распредрук в курсе этого? — спросила Ольга.

— Распредрук, конечно, знает о сдвиге приемов пищи. Ведь он и сам когда-то был простым поисковиком, — объяснил Роман. — Но я сомневаюсь, что об этом знает правитель и его управа. Я думаю, он бы не позволил так банально нарушить созданные им правила даже ради успешного окончания раскопок. Так что об этом лучше не распространяться.