Алина Кут - Купольный город

Ольга, не договорив, покачнулась и упала на пол павильона, по другую сторону двери. Я посмотрела на Михаила — он стоял с инфразвуком в руках, пальцами сжимая рычаг переключения мощности.

— Ты убил её, — с ужасом прошептала я.

— Не убил, просто отключил её. Она же всех могла разбудить!

— Да как же так?

— А что ты предлагаешь делать? Стоять и ждать, когда прибегут все остальные?

— Что теперь делать? Что теперь делать? — повторяла я, не находя ответа на свой вопрос.

Михаил снова взял всё в свои руки.

— Валерия, слушай меня! Ты берешь её за ноги, я за руки. Оттащим её до нашей палатки.

— Что теперь? — спросила я, когда мы стояли уже на входе в палатку.

— Сделаем так. Я сейчас занесу Ольгу, уложу её в контейнер и выйду. Ты жди меня. Потом зайдем вместе, я помогу тебе добраться до контейнера, если ты заснешь.

— А ты сам не заснешь?

— Лучше пусть меня обнаружат спящим на полу, чем Ольгу или тебя. Готова? Жди меня.

С этими словами Михаил взвалил на плечо хрупкое неподвижное тело Ольги и исчез в глубинах палатки. Три минуты. Пять минут. Семь минут. Он не появляется. Что же делать? Я лихорадочно обдумывала возможные способы решения проблемы. Выход один: задержать воздух в легких, не вдыхать фторотан, пока не уложу Михаила. Он, вероятно, уснул, не успев выйти их палатки.

Я несколько раз вдохнула-выдохнула, затем сделала глубокий вдох, как будто собиралась нырнуть под воду, и вошла в палатку. Так и есть. Михаил лежит у Ольгиного контейнера. Стараясь не выдыхать, я подбежала к Михаилу, схватила его за руки, оттащила к его контейнеру, закинула туда его ноги… Больше нет сил, надо вдохнуть. Вдохнув уже полной грудью усыпляющего газа, я с неимоверным усилием затолкнула Михаила боком на его место, с грохотом сама захлопнула его крышку, не дожидаясь автомата, бегом пересекла палатку и плюхнулась на свою походную постель.

— Время 06.00. Подъем!

Открыв глаза, я сначала удивилась своим видениям. Надо же, видеть ночное небо собственными глазами, тащить бесчувственных Ольгу и Михаила. Тут мой одноименный поднялся из контейнера и подмигнул мне, как бы говоря «спасибо». И я поняла, что всё случившееся ночью было реально: блокиратор фторотана, темный павильон, звезды, ладонь Михаила, сживающая мою руку, бьющаяся в истерике Ольга… Ну и приключение!

Я с опасением глянула в сторону Ольги. Она уже встала, натянула наверх пижамы комбинезон и как ни в чем не бывало отправилась в гигиенический блок. Ха, как всё оказалось просто. Мы совершили страшное преступление против правил, и всё обошлось. Прекрасно!

После завтрака мы продолжили поисковые работы: прозондировали еще раз почву, нашли место стыка железных опор, ввезли экскаваторный механизм, раскопали яму диаметром три метра, отчистили место раскопок вручную и нашли массивную железную плиту, сильно покореженную от времени, однако еще достаточно крепкую благодаря её расположению под землей изначально, а не в процессе зарастания планеты новой растительностью. Осталось только отодвинуть эту плиту — и мы внутри, в самом сердце старинного жилья наших предков. Может быть, я, или Ольга, или Антон, или сам руководитель прятались в этом бункере от стихии и мародеров. Но тут — обед. Как всегда не вовремя.

Во время обеденного отдыха к нам в палатку зашел руководитель экспедиции.

— Это не вы, случайно, потеряли? — сказал он, держа в руках… фонарик Михаила.

— Это мой, — отозвался Михаил.

Ну зачем ты сознаешься! Он же вычислит тебя!

— Я его еще вчера потерял, при установке павильона, — продолжил Михаил совершенно спокойным голосом. Его самообладанию можно только позавидовать.

— Что же не сообщил? — спросил руководитель, передавая Михаилу найденную улику, и не подозревая, что значит эта его находка.

— Забегался совсем. Только сейчас и вспомнил про него, увидев его в Ваших руках.

— Ну ладно. Обедайте.

«Пронесло», — подумала я. «А может, и нет», — возразила я сама себе, увидев растерянную Ольгу, переводящую взгляд то меня, то на Михаила. Она всё вспомнила. Это читалось в её глазах. Может, и с самого утра помнила, но подумала, что это лишь сон, игра воображения от пережитого вчера эмоционального состояния. Но теперь она всё поняла.

После обеда Ольга подошла ко мне.

— Валерия, можно задать тебе один вопрос? — спросила Ольга.

— Конечно, — ответила я с внешним спокойствием на лице, но внутри я вся сжалась, словно в ожидании удара кулаком.

— Помнишь, ты мне рассказывала, что иногда у тебя случаются видения ночью.

— Да, раньше случалось. Это у всех, я думаю, бывает, — осторожно сказала я, не зная, чего ожидать дальше.

— У меня раньше такого не было. Я даже волновалась за твое психологическое здоровье. Я сегодня ночью у меня самой было видение, — как будто призналась Ольга, но я читала в её словах вполне определенный контекст: «Я знаю, что было этой ночью».

— Что за видение? Расскажи, — сказала я, попытавшись сделать заинтересованное и недоуменное лицо.

— Да, я расскажу тебе. Я тебе доверяю и могу открыть тебе любую тайну. Как и ты мне доверяешь, ведь так?

Это была вторая попытка вывести меня на чистую воду, заставить меня признаться. Но я не сдавалась:

— Конечно, я тебе доверяю.

— Мне привиделось, как будто я проснулась среди ночи, представляешь? Кто же просыпается раньше шести часов утра? Проснулась, а твой контейнер открыт, и тебя в нем нет. Оглянулась и увидела пустой контейнер Михаила. Услышав какой-то шорох за пределами палатки, я выглянула и увидела двух людей, крадущихся к выходу из павильона при свете фонарика, точно такого же, какой принес сегодня руководитель Михаилу.

Она замолчала на секунду, ожидая какой-то ответной реакции. Я не сказал ни слова, лишь одобрительно кивнув в ожидании продолжения истории.

— Я подошла к выходу, а там, при свете луны, стояли вы оба, твоя ладонь в его руке. Представляешь, вы держались за руки, как жители старого мира, и созерцали звездное небо.

— И что ты сделала? — наивно спросила я.

— А ты не знаешь?

— Нет, это же твое видение.

— Я начала убеждать вас, чтобы вы вернулись обратно и не нарушали правила. Но тут Михаил вырубил меня.

— Как это вырубил?

— Инфразвуком. Все мышцы свело. Я не могла пошевельнуть ни рукой, ни ногой. А потом проснулась. И знаешь, что самое странное?

— Что?

— Что я до сих пор ощущаю давление изнутри, как будто часть моих органов до сих пор парализованы. И тут этот фонарик. Словно это было не во сне, а наяву.

— Ты этот фонарик наверняка видела уже у Михаила, вот он тебе и приснился. Может, даже видела, как он вчера выронил его. А что до боли, я её тоже ощущаю. Мы испытываем сейчас большую физическую нагрузку, не считая того, что дышим непрореженным воздухом и находимся целый день под прямыми лучами солнца.