Катарина Макги - Сияющие высоты

Ватт зажмурился под сильным порывом ветра, на лбу выступил холодный пот. Дурное предчувствие подсказывало: произошло нечто серьезное и страшное. Вряд ли Леда захочет, чтобы там оказалась служба безопасности. Ватт вспомнил их поездку в клинику: она стабильно шла на поправку. Если сегодня Леда приняла наркотики и ее задержит служба безопасности Фуллеров в Дубае, то родители точно отправят Леду обратно на реабилитацию. На этот раз, возможно, в заведение более сурового режима. Туда, где Ватт не сможет с ней видеться.

А если Леда действительно представляет для кого-то угрозу, ей понадобится помощь.

Какой же он все-таки эгоист! Что, если Леда в беде и, задерживая ботов из службы безопасности, он рискует ее жизнью?

– Ватт? – позвала Надя.

«Пока не отправляй это в службу безопасности, – сказал он, надеясь, что не пожалеет о своем решении. – Как быстрее всего добраться до того места?»

Надя направила его взгляд на одинокий ховер-борд, лежавший в стороне. Ватт никогда на таком не катался – столь дорогими игрушками баловались ребята с верхов, – но вряд ли это очень сложно. Он схватил доску, и та протестующе пикнула, поскольку была заблокирована с помощью отпечатка большого пальца и идентификации голоса. Надя по-быстрому взломала систему, и микромоторы с жужжанием ожили. В поле зрения Ватта появилась полупрозрачная стрелка, словно в квесте реалистичной видеоигры.

Когда он перенес свой вес с пяток на носки, доска прыгнула вперед, отзываясь на команду. Ватт попытался добавить скорости, но та дернулась вверх, заставив его чертыхнуться.

«Надя, ты можешь этим управлять?»

Квант послушно взял на себя контроль над системой ховер-борда и включил максимальную скорость. Паря в нескольких сантиметрах от неровной поверхности земли, доска заскользила вперед.

Ветер трепал Ватту волосы и полы смокинга, так сильно щипал глаза, что пришлось зажмуриться, доверившись Наде. Правда, не в первый раз. Он задержал дыхание и присел ниже, проводя пальцами по аэродинамической поверхности.

Доска резко остановилась, и Ватт чуть не свалился на землю. И тут он увидел Леду: совсем на себя непохожая, она в неестественной позе лежала на песке. Белое платье развевалось, словно крылья ангела, резко контрастируя с гладкой темной кожей. Ноги Леды омывали поднимающиеся воды океана.

«Боже!» – в панике подумал Ватт, падая на колени и поднимая Леду на руки. Сердце его радостно подпрыгнуло: она дрожала, а значит, была жива.

– Почему ее трясет? – произнес Ватт, растирая голые плечи Леды, чтобы согреть. Голова ее опасно запрокинулась, и он придержал ладонью затылок. – Замерзла в холодной воде?

Ватт опустил руку в воду, но та, как и ожидалось, была теплой и приятной.

– Полагаю, она приняла наркотики, – сказала Надя. – Для полного анализа понадобится медбот, но этот препарат сильно сузил сосуды. Кровь не поступает в жизненно важные органы.

Ватт скинул пиджак и укутал Леду, словно в кокон. Потом поднял на руки и понес к ховер-борду, придерживая ее за голову и под коленями. Неуклюже уложил ее на доску, на бок, а потом пристегнул ремнем безопасности для экстренных ситуаций.

– Надя, – хрипло сказал он, – как нам незаметно провезти ее?

– Мы проберемся в отель на ховере. Доверь это мне.

Ватт вдруг понял, что они с Надей поступили неправильно. Изначально он хотел, чтобы Леда изменила о нем мнение, но он сам стал относиться к ней иначе.

Что она сказала когда-то? «Мы с тобой одного поля ягода».

Леда была права. За это время он познал ее не только физически, но еще умственно и эмоционально. Черт побери, возможно, он понимал ее лучше, чем кого-либо другого в своей жизни. Да, она действовала ему на нервы, была упрямой, неуравновешенной и порочной, как и он сам. Но что, если главное найти не кого-то без изъяна, а того, чьи недостатки дополняли бы твои собственные?

На медленном режиме, чтобы Леда не упала, ховерборд полетел к отелю. Ватт побежал следом.

– Тебе она правда не безразлична? – со странным смирением спросила Надя.

«Правда».

Неужели он понял это, лишь когда Леда оказалась на грани жизни и смерти?

Покинув вечеринку, Эйвери вернулась в отель, но в огромном холле, со стенами из резного камня и сверкающей плиткой, поняла, что не может подняться наверх. Не хотелось ложиться в холодную, одинокую постель, в которой никогда не будет Атласа. Впереди ждала целая жизнь без него – пустая, безрадостная и мучительно долгая.

Некоторое время Эйвери постояла у гигантских окон фойе, глядя в бесконечное темное небо. Звезды в этой части света были такими яркими! Интересно, когда запустят новый залп салютов.

На столике возле нее засветились цветы-эмоции. Вечно они не работают как надо: ведь сейчас они горели красным цветом ярости, хотя ощущала она пустоту.

Эйвери сделала глоток из бокала, даже не понимая, что именно пьет. За спиной время от времени раздавались голоса и стук каблуков по глянцевому полу – гости расходились по номерам.

Все события прошедшей ночи: как она узнала про Каллиопу и загнала ее в угол, а хуже всего, как попрощался с ней Атлас – со страшной непреклонностью в голосе, – буквально раздавили Эйвери. В голове без остановки крутились мысли. Она сделала новый глоток в надежде, что коктейль заполнит ту пустоту, которая грозила расколоть ее надвое.

– Эйвери?

– Привет, – сказала она, услышав голос Корда, но не обернулась.

Безотрывно Эйвери смотрела на темную полоску воды внизу и освещенные фонарями мосты. Люди переходили с одной стороны на другую, словно исполняя танец теней. Кто из них сейчас был рядом с теми, кого любил, а кто, подобно ей, проводил время в одиночестве?

– Что ты здесь делаешь? – спросил Корд.

Эйвери поняла смысл его вопроса: почему она стоит одна возле темного окна?

– Где ты был весь вечер? – спросила она, поскольку не видела его на вечеринке.

Корд пожал плечами:

– Я только что приехал. Кажется, слегка опоздал. Долгая история, – добавил он в ответ на вопросительный взгляд Эйвери. – Я был с Брайсом.

Она кивнула. Некоторое время оба молчали. Тишину прерывали лишь приглушенные голоса гостей и отдаленные звуки музыки.

Эйвери не переставая думала об Атласе, вспоминала его лицо, когда он сказал, что между ними все кончено. Стереть бы это из памяти, предать забвению, чтобы и капли не осталось. Эйвери надеялась, что поможет алкоголь, но от выпивки лишь обострилась меланхолия. Забудет она когда-нибудь обо всем этом?

– Эйвери, ты в порядке? – спросил Корд.

Она вздрогнула и повернулась к нему лицом. Затем, повинуясь порыву, приподнялась на носочках и поцеловала Корда.

Он напрягся, ошарашенный ее поступком. Сперва Корд не ответил на поцелуй, но через секунду положил ладонь Эйвери на затылок, а второй рукой обхватил за талию – идущий от него жар приятно обжигал ее холодное онемевшее тело. Их поцелуй был грубым, настойчивым и безрассудным.