Аня Грачева - Люди до [СИ]

- В чем дело? Ты ешь только растительную пищу в сыром виде? Я где то читал, что раньше это считалось полезным, но уже давно доказан вред употребления только необработанной пищи. Разве ты не согласна с этим?

Я не знала, что ответить и делала вид, что тщательно пережевываю яблоко, хотя мой желудок, от его сока, сводило еще сильнее.

- А она боится, что еда отравлена! Ведь так? - Раздается мужской, командный голос, а я даже перестаю жевать от испуга. Лён же наоборот, глядя на меня, даже не оборачиваясь, начинает смеяться во весь голос.

- Ты бы видела свое лицо сейчас! - Сквозь смех говорит Лён и снова продолжает смеяться.

Я же, смотрю на мужчину в дверях. Он очень высокого роста и похож на Лёна, только намного старше и его волосы окутаны сединой, но сквозь еще черную бороду проглядывает та же, что у Лёна обворожительная улыбка. Это может быть только его отец. Когда я вспоминаю, в каком виде нахожусь на кухне, мое смущение переходит на покрасневшие щеки.

- Видишь, она тоже не принимает лекарств, довольно давно. Какие чувства бурлят!!!

Я не очень одобряю эту беседу - сквозь меня. Но молчу, я же в гостях.

Лён, уже успокоился, и представляет нас.

- Это Лин - моя пара. - Говорит он, глядя на отца, и подмигивает ему, как и мне на панели. - А это мой отец - член правления, по связям с общественностью Господин Зоин.

- Можно просто Зоин. - Он подходит ко мне и вместо привычного рукопожатия, он обхватывает меня руками и крепко прижимает к себе. Мои руки висят по бокам, я напугана и не знаю, как действовать. Разве это нормально, когда член правления или отец твоей пары так действует. Может и нормально, думаю я, ведь я не знаю, как принято в Новом городе встречать пару своего сына. Может - это принятая мера радушия. Я делаю усилие над собой и прижимаю руки к бокам Зоина, как бы обнимая его. На самом деле, из мужского пола, я обнимала только Тима и хотела, чтобы так осталось навсегда. Наконец, Зоин отстраняется и осматривает меня на расстоянии вытянутой руки, так пристально, что мне не ловко, и я опускаю глаза. Зоина - это ничуть не смущает, и он продолжает пялиться.

- Какая же ты красавица. - Говорит он и протягивает руку снова ко мне, но на этот раз его пальцы касаются кулона висящего у меня на шее, подвешенного шнурком Вероники - Красиво, правда? - Спрашивает он, но не ждет ответа и продолжает. - Когда я впервые нашел эту безделушку, я решил, что она очень красива и трагична, два в одном. Я всегда хотел передать этот амулет, как символ памяти и привязанности своей дочери, чтобы она хоть как-то могла обратиться ко мне, чтобы у нее была от меня хотя бы частица. - Он уходит в свои размышления. А до меня потихоньку доходит смысл сказанных им слов. Он и правда имеет в виду, то, что говорит? Этого же не может быть? Я открываю рот, но не могу ничего сказать, слова перемешиваются в моей голове, но никак не складываются в предложение. Это шок, с которым я не могу справиться. А я то думала, что готова ко всему, идя на встречу Новому городу, но к такому я подготовить себя не могла. Я думала, что меня плохо встретят или же не захотят вовсе пустить в город. Я ждала борьбы за встречу с правлением, или недоверия с их стороны моим словам. Но такого я ожидать не могла, о таком - я подумать и не смела. Даже зная, что мой отец находиться где-то в этом городе, мне и в голову ни разу не пришло найти его и поговорить, или просто посмотреть. Но он нашел меня сам. Как? Похоже, он не сильно удивлен моим появлением здесь, уж точно не как я удивлена этой встрече. Я жду объяснений. Это, читается в моих глазах, которые смотрят на Лёна, и на Зоина поочередно, пытаясь найти ответ.

- Что это значит? - Наконец, не выдерживаю я молчания с их стороны, и задаю первый вопрос, возникший у меня в голове, который хоть как-то подходит к данной ситуации.

- Сначала мы тебя накормим, а то, от переизбытка чувств, ты упадешь здесь, потеряв сознание.

Я киваю и смотрю на стол, снова в поисках продукта пригодного к употреблению в пищу, без содержания добавок.

- Не смотри ты так на продукты, как на средство массового поражения. Это всего лишь пища. Без содержания вредных добавок, как у вас в городе. В Новом городе лекарственные добавки употребляют только служащие, несущие охрану. Их не должны отвлекать чувства. А для простых граждан, служащих и членов правления лекарственные препараты, заглушающие чувства не требуются. Нам разрешено проявлять любые эмоции, правда, мы не сообщаем об этом нашему Основному городу в целях сохранения секретности. Наши города не обязаны вести друг перед другом отчет. И те, кто посещает наш город, едят привычную им пищу. Мы не раскрываем тайны Основного города, чтобы не вмешиваться в их политику. Но некоторые, все же делают исключения. Однажды его сделал и я. - Зоин прерывает свой рассказ и ставит передо мной чашку с дымящейся кашей, овощами и чего-то еще. Я тяну ложку ко рту, жую и глотаю пищу, даже не чувствуя вкуса. Хотя, без тех добавок, что я пробовала в Коммуне, любая пища кажется мне однородной массой. - Я тогда был еще служащим, помогающим члену правления по связям с общественностью, но уже тогда подавал большие надежды и мне сулили место в правлении. - Продолжает Зоин, наблюдая, ем ли я. И я продолжаю жевать. - Тогда, мне и прислали пару, по всем параметрам подходящую мне. Когда я увидел твою мать впервые, я просто не поверил глазам. Ее красота сбила меня с ног. Я ходил за ней хвостиком, и все время пытался обратить на себя внимание. Но когда понял, что под действием этих лекарств, она не может раскрыть в себе никаких чувств, которые могли бы возникнуть ко мне, я решился подменить наши порции на обеде. Сам я не ел, а вот она, постоянно съедала пищу без примеси лекарств. А я перебивался теми запасами, что хранились у меня дома. Когда я впервые на свой комплимент увидел румянец на ее щеках, я понял, что чувства к ней возвращаются. Я просто стал ее тенью, постоянно следуя рядом и исполняя все ее прихоти. Так мне хотелось, чтобы наши чувства были взаимны. Вскоре, она не смогла сопротивляться себе. Она тоже полюбила меня. Я выпросил у правления дополнительную неделю, якобы для точности в расчетах совместимости нашего генома, якобы хотел до конца удостовериться в правдивости их расчетов. Мне поверили и дали время. Нашим чувствам - дали время. Наш роман был бурный, но вскоре и повторное время истекло. Нам необходимо было проститься. Я выдал себя, уговаривал правление оставить ее у нас в городе, на что мне ответили отказом. Мы расстались. Единственное, что я оставил ей - это кулон для моей дочери. Она же мне подарила сына, рожденного вместе с тобой. Я поклялся ей, что добьюсь нашей встречи, но ее больше не выпустили в Новый город, объясняя это сложными родами двойняшек. Вскоре Лён перебрался жить ко мне, а ты осталась с матерью. Единственное что я у нее попросил - это передать тебе этот медальон, чтобы я смог отыскать тебя, когда ты появишься в Новом городе. Я обещал ей, что сделаю все возможное. И сделал, подтасовав данные и выставив твоей парой брата. Надеюсь, ты не очень сердишься на меня за этот поступок?