Борис Прохоров - Костер для сверчка

Прошли еще сутки...

Край неба наливался влажным вишневым цветом. Погода, судя по всему, портилась. Мошкара плясала над землей, облипала нагревшийся за день сруб, срывалась в воздух, собираясь в беззвучно вращающийся столб. Мошкариные столбы кружили по двору, кренились на ходу, выравнивались и рассыпались в прах. Редко взлаивали собаки, подавали голос, чтобы тут же замолчать, прикидывая: «А не дурак ли я? Коли гавкаю в такой вечер, когда даже зевнуть лень?».

Ростислав лежал, не зажигая света. Лежал, вглядываясь в красноватый сумрак за окном, слыша тяжелый ток крови в висках. Щемящая душу истома копилась по углам. Она окислялась в тревожном воздухе, обретая цвета побежалости. Яркие золотистые и пурпурные дона плавно переходили в фиолетовый, стекая в подпол глянцевито-смоляными струйками...

Налившуюся дрему прогнал скрип. «Почудилось?» Хлипкие половицы в сенях тоненько скрипели, заглушая вкрадчивые шаги.

«Где же нож?» Последнее время он хранил его под подушкой. Ростислав сидел в темноте, сжимая в руке оружие. Но даже наличие ножа мало успокаивало. Требовалось решить: способен ли он, пусть защищаясь, ударить ножом человека? Пархомцев сильно в этом сомневался. Оставалось надеяться, что один вид заостренного металла может остудить пыл нападающего. Ну, а если нападающий не один? Если их двое? И сейчас, в эту самую минуту, его сообщник затаился у окна?

Ледяные струйки побежали по спине Ростислава. С дрожью в теле он покосился в сторону ближайшего окна. В зачерненном сумерками стекле могло привидеться что угодно. Включить свет? Тогда с улицы он будет как на ладони. Хотя... Встречать опасных гостей без света ему тоже не улыбалось: не исключено, что стоящий за дверью обладал кошачьим зрением и хозяин квартиры окажется совершенно беззащитным.

— Кто там?! — Вспыхнувший свет ослепил стоящую в дверях Наташу.

— Извините... Я пришла... — Она растерянно застыла на пороге….

Чертовы рукава захлестнулись в узел.

— Да вы проходите. — Ростислав кое-как управился с рубашкой.

Пережитый страх вызвал приступ у него неловкости, суетливости. Он попытался взять себя в руки, отчего сделался вовсе смешным. Подвинутый им стул больно задел ногу гостьи, которая невольно поморщилась.

Молодая женщина была хороша: светло-кремовое, облегающее в талии платье самую малость полнило ладную фигурку. Возвращение к жизни сына придало ей врожденный блеск, тот самый, что не колет окружающим глаза и вместе с тем делает его обладательницу миловидной.

Стоило проклинать себя за мятое трико. Как Ростислав ни старался, пузыри на коленях проступали; он заметил улыбку на губах Наташи и окончательно расстроился.

— Что Саша?

— Ой! Вы знаете, — гостья посерьезнела, хотя улыбка нет-нет да и возвращалась к ней при виде сконфуженного хозяина. — Знаете, он совсем здоров и очень вам благодарен.

Здесь она на секунду сбилась, но все равно ему стало приятно.

Решив, что заминка осталась незамеченной, гостья продолжила с прежним воодушевлением:

-Сашок сейчас у соседей. Они часто меня выручают. — Горло ее перехватило. — Мы с Сашком для вас... все-все-все!!! Возьмите, пожалуйста...

— Она протянула разноцветный рулончик. У Пархомцева зарделись щеки, лоб сделался горячим.

— Уберите! Не надо мне денег! Ничего не надо! Вы что!?

Обозлился:

— А Валерику я морду набью.

— Это не из-за него: он не говорил...

Обоим стало неуютно.

Беспричинная, вместе с тем конфузливая улыбка, невпопад скользившая по Наташиному лицу, угнетала Пархомцева.

— Можно я вас поцелую?

Разом пересохло во рту. Он качнулся навстречу, когда она приблизилась вплотную, а затем потянулась вверх, привстав на носки, чтобы найти его губы...

Ростислава била дрожь. Он гладил послушные плечи женщины, отвечал на поцелуи, забыв обо всем. «Пожалуйста... свет». Мигнув, погасла лампа.

В окутавшей его тьме прошелестело сбрасываемое платье, теплые руки нашли его, и, пальцы Ростислава коснулись гладкой обнаженной кожи...

Предутренний мрак набирал силу, когда Наташа стала, собираться. Ночь сблизила их, слила в единое целое и он тоскливо ждал, что опять останется в одиночестве. Она почувствовала его состояние, словно подслушала мысли, шепнула улыбчиво: «Завтра будешь ждать?» Мягкие пряди волос щекотнули его щеку.

Вряд ли она видела, как он готовно, поспешно даже, кивнул, но угадала ответ, потому что склонилась над изголовьем, и в поцелуе резанула зубами изнанку губ. Она хотела повторить, промахнулась, попала ему в нос. Хихикнула.

— Я смешон?

— Почему вы так думаете?

— Не вы, а ты. Это во-первых. — Он обнял невидимые бедра.

— Ну хорошо, ты. А во-вторых?

— Во-вторых, глядя на меня, ты каждый раз улыбаешься. Темнота прыснула смехом:

— У вас, ой! У тебя рубашка была застегнута не на те пуговицы.

Призналась:

— Я тебя страх как боялась, но увидела рубашку... Спасибо ей, иначе и поцеловать не насмелилась бы.

Вот-те раз! Сообрази-ка, где найдешь, а где потеряешь? «Доволен?» — обратился к себе Ростислав. «Что называется, и капитал приобрести и невинность соблюсти» Деньги ты конечно не взял, но на большую жертву с Наташиной стороны согласился весьма охотно. Уж не думаешь ли ты, что молодая интересная женщина скоропостижно в тебя влюбилась? Тэ сэзеть, любовь с первого взгляда? Чушь собачья! Просто Наташа поняла, в чем он нуждался больше всего. Поняла и... пожалела…

Жалким и униженным видел себя Ростислав. Он казнился всю ночь, нетерпеливо ожидая утра, за которым последует мучительно долгий день, но зато потом наступит вечер и снова придет Наташа.

А ночь не кончалась. Напротив, тьма в комнате сгустилась сильней, и будто кто-то чужой задышал во тьме. Кешка в сенях молчал. Но хозяин дома мог поклясться, что кто-то пробрался в комнату и этот кто-то не мог быть возвратившейся Наташей: неизвестный дышал шумно, всхрипывая траченными легкими.

— Спокойно, Пархомцев, не дергайтесь, — раздалось в темноте. Так шелестит ножовочное полотно, врезаясь в податливый металл. — Стоп! Вот это уже ни к чему!

Хватка ночного визитера была крепкой. Костяная ручка выпала из онемевших пальцев лежащего. Неизвестный в самом деле обладал отличным зрением, однако Ростислав был уверен, что гость носит очки: в верхней части неясной фигуры замечался блеск стекла.

— Что такое?! Кто вы?!

— Объясню. Обязательно объясню. А пока ответьте, кто здесь был до меня?

— Не ваше дело! — Ростислав собрался с духом.

— Хм, скверная привычка — грубить старшим. — Судя по всему неизвестный старался быть покладистым.

— И все же вам придется ответить на мой вопрос, иначе разговора не получится.

Смешная угроза. Нашел чем пугать.

— Я вас не звал, и в разговоре не нуждаюсь!