Райан Гродин - Волк за волком

Представители тура Аксис ее не ждали. Табельщик спал у себя на посту. Журналисты Рейхссендера и японского телеканала сидели вокруг карточного столика, истекая потом, с головами, обернутыми освежающими прохладными шарфами, и бутылками минеральной воды.

Когда Яэль въехала во двор КПП, их лица выглядели примерно так же, как и у Луки несколькими днями ранее. Ошарашенные, они быстро пришли в себя и схватились на камеры. Табельщик чуть не упал со стула, спеша записать время.

Адель Вулф: 5 дней, 6 часов, 11 минут, 28 секунд.

Яэль стерла с лица всю пыль и песок, наработанные за последние дни, и взяла в руки запись с указанным временем. Меньше недели, от Германии до Каира. Это хороший результат. Отличный, если честно.

Но будет ли его достаточно?

У нее было целых два часа, десять минут и двадцать восемь секунд, чтобы узнать.

Ответы Яэль на вопросы журналистов были вялыми, произнесены бездыханным голосом. (Да, буря была сильной. Да, конечно, она рада, что достигла Каира первой. Нет, она понятия не имела, что ее брат будет участвовать в гонке.) Все внимание она уделяла дороге. Сняла куртку и смыла с себя пот бутылкой воды.

Прошел час.

Она смотрела на улицу, сидя за карточным столом. Сжимая в руках кончики волос Адель (может, нервы Адель это и успокаивало, но ей не помогало). Что угодно, лишь бы заставить время идти быстрее.

Каждый рев мотора, каждый скрежет колес, исходивший откуда-то издалека, заставляли сердце Яэль вращаться на месте. Она ожидала увидеть мотоцикл Луки из-за угла. Или Катсуо на Зюндаппе, полного решимости сохранить за собой первое место. Но это были не они… не они… не они… Минуты сменялись одна другой. Надежда Яэль набирала силу.

Ворота оставались закрытыми. Целых два часа, десять минут и двадцать девять секунд.

Я впереди! Все эти месяцы тренировок на автобанах… они не в пустую. Эти мысли проносились в голове Яэль, наблюдающей за табельщиком. Он только что поместил имя Адель Вулф на верхнюю строчку таблицы. Девушка подняла в воздух пустую бутылку из-под воды, произнося тост безоблачному небу: Выпьем за это!

Лука прибыл первым, весь покрытый пылью. Лицо у него было наполовину в бороде: он так и не закончил бриться.

Лука Лоу: 5 дней, 6 часов, 21 минута, 2 секунды.

— Выглядишь отвратительно, — все еще торжествующая Яэль не смогла удержаться от колкого комментария, как только тот подошел к столу вялыми шагами.

— Из уст девушки, на которой бинтов больше, чем на мумии, — смешно, — Лука буквально повалился на стул, бесцеремонно закинув ноги на стол. — Где милый братец?

Яэль взяла из миски финик. За то время, что она сидела тут наедине с небом и дорогой, девушка пыталась как можно меньше думать о Феликсе. О том, как он сдался без боя. Как она просто так оставила его в море песка, с опухшим виском и разбитым мотоциклом.

Эти мысли давили на совесть Яэль больше, чем ей бы хотелось. Но теперь он выбыл из гонки. Ей лишь приходилось надеяться, что он не сгорит в палатке от жары.

— Я не его нянька, — сказала она, разжевав финик.

— Ну, он явно твоя, — пластырь исчез с лица Луки, но удар Феликса все еще был заметен. Кончиками пальцев он стер с лица пыль, и ее виду предстал недавно появившийся там синяк. — Хорошо, что я и так красавчик. Могу позволить себе немного шрамов.

Яэль промолчала и кивнула головой на табло, где уже засветилось имя Луки. Второе место.

С рынка послышались гудки, звуки рассыпавшихся круп и падающих с повозки фруктов. Все это сопровождалось отборной бранью, в то время как Катсуо показался из-за угла и пролетел мимо табельщика. Его мотоцикл остановился в сантиметрах от стола, за которым сидели Лука и Яэль.

Тсуда Катсуо: 5 дней, 6 часов, 24 минуты, 11 секунд.

Катсуо даже не посмотрел на показатель. Его глаза были прикованы к Яэль, в то время как он слезал мотоцикла. Это был взгляд хищника: голодный, с оскалом в зрачках. Яэль посмотрела в упор, не отводя взора, выдержав до последней секунды.

Наконец, парень отвернулся. Пошел прочь, не сказав и слова.

— Ты на перекрестке, Фрейлин. Может, ты и держишь себя в руках, но никто еще не побеждал в одиночку, — Лука спустил ноги со стола, наклонился над столом. Ближе, ближе. Пока Яэль не почувствовала щетину на его челюсти, не учуяла запах кожаной куртки. И хотя солнце палило беспощадно, по телу Яэль пробежались мурашки. Адреналин. Страх. Что-то еще.

Что-то большее.

Губы победителя были так близко к уху Яэль, что ему понадобилось лишь прошептать:

— Скоро, совсем скоро, я тебе понадоблюсь.

ГЛАВА 15 (ТОГДА)

ЧЕТВЕРТЫЙ ВОЛК: ААРОН-КЛАУС

ЧАСТЬ 1

ОСЕНЬ 1949

Яэль была одна.

Она провела долгие месяцы в лесу, питаясь ягодами и грибами, слушая вой настоящих волков. Многие ночи она пряталась на сеновалах, жевала лошадиный овес и засыпала под звуки мычания коров. А еще в ее жизни были недели ходьбы, постоянной, неустанной ходьбы. В городах еда была лучше: буханки хлеба, сосиски, яблоки, блестящие, как человеческая слюна. Но еду охраняло слишком много глаз. Было практически невозможно украсть и не оказаться пойманной.

Поэтому вместо этого она крала деньги. Яэль обнаружила, что ей неплохо удается залезать прохожим в карманы. Это было несложно, особенно в Германии. Она была светловолосой и маленькой, поэтому в толпе ее не замечали. Девочка охотилась у берега реки Шпрее, где влюбленные пары прогуливались, взявшись за руки, и бегали толпы школьников.

Яэль всегда прижималась к речной ограде, беспокойно теребя пальцами края свитера, ожидая, когда к ней в руки приплывет нажива в виде золотых часов и кошельков.

Лучше всего было, когда мимо пробегали толпы школьников. Яэль мола притвориться одной из них. Оступиться, врезаться в проходящее мимо Германийское плечо, использовать секунду изумления, чтобы нырнуть в их карман, извиниться, убежать.

Она всегда избавлялась от кошельков, выбрасывая их в речной поток. Купюры и монеты она засовывала в карман, где они мостились вместе с самой маленькой деревянной матрешкой. Затем меняла внешность и одежду в укрытии под мостом и шла покупать хлеб.

Это была хорошая система. Яэль редко оставалась голодной. Но однажды она совершила ошибку.

Молодой человек явно представлял собой мишень для ограбления. Его руки были заняты огромным количеством пакетов с конвертами. Он шел так быстро, что его пальто вздымалось по сторонам. Он слишком спешил, чтобы заметить красоту реки Шпрее или лодки, мерно плывущие по воде, как отдыхающие чайки.

Для школьников было слишком рано, а набережная была необычно пуста. Не было толпы, в которой можно было бы испариться.

Она должна была позволить ему уйти.