Райан Гродин - Волк за волком

Но сегодня был один из тех редких дней, когда Яэль была голодна (толпа всю неделю была довольно скудной, а свои последние деньги она потратила на новый свитер). Голод был еще не совсем отчаянным, но он был здесь, прокручивая полые лощины боли в ее животе.

Яэль ненавидела чувстов пустоты внутри.

Поэтому, как только молодой человек прошел в ее поле зрения, она вышла на охоту.

Миссия оказалась тяжелее, чем она думала. Столкнувшись с мужчиной, она задела пакеты, и из них на мощеную камнем дорогу посыпались конверты. Он бросился их поднимать, прежде чем Яэль успела извиниться и нырнуть к нему в карман.

Она наклонилась рядом с ним. Попыталась схватить ближайший к парню конверт правой рукой, а левой залезть в карман. Яэль почти преуспела в операции, как вдруг заметила печать на конверте, который держала.

Птица со сломанным крестом. Он был одним из них.

— БЕГИ УХОДИ УХОДИ УХОДИ ОН НЕ ДОЛЖЕН УВИДЕТЬ—

Яэль быстро отдернула руку и попыталась убежать. Но социалист наблюдал. Как только ладонь девочки исчезла из поля его зрения, он тут же схватил ее за манжет свитера.

Рукав скользнул вверх. Показалась ее кожа. Яэль замерла, время как будто перестало существовать, ошарашенное видом цифр. Они светились, как будто стали чернее, чем обычно в свете сумерек. Прямо там, под печальным голубым небом, на виду у всех.

Молодой человек схватил девочку за запястье, вычитывая цифры, темные, как печать Рейха.

— Понятно, — сказал он медленно.

— УБИРАЙСЯ УХОДИ—

Она попыталась, но хватка социалиста была слишком крепкой.

Молодой человек оглянулся. Вокруг все еще никого не было. Его пальцы немного ослабили хватку: не настолько, чтобы Яэль выбралась, но достаточно, чтобы следующие его слова что-то значили:

— Я не причиню тебе вреда.

Эти слова заставили ее посмотреть на него (по-настоящему посмотреть, не просто как на мишень или врага). В чертах его лица все еще можно было просмотреть маленького мальчика: нервно подскакивающее адамово яблоко, прыщи на щеках. Глаза с первого взгляда были голубыми, но присмотревшись, становилось ясным, что это не совсем так. В его взгляде Яэль нашла мягкость, которую точно не ожидала увидеть.

— Я могу помочь тебе, — молодой человек отпустил руку Яэль. Он начал закатывать собственный рукав. Это был ее шанс сбежать. Обратно к одиночеству.

Цифры снова заставили ее застыть на месте. На этот раз они принадлежали члену Национал-Социалистической партии.

Там, на левом предплечье, прямо между венами — 115100AΔ. Такие же черные, как и ее.

— Позволишь мне помочь тебе? — спросил он.

Вместо ответа она склонилась и начала поднимать все рассыпанные конверты, протягивая их парню. Молодой человек, не-социалист, спустил рукава и кивнул на руку Яэль.

— Прикройся и следуй за мной.

Так она встретила Аарона-Клауса.

Яэль поразило, как много он знал. О себе. О мире.

Его настоящим именем было Аарон Майер. Родился в 1933 в семье прачки и портного в маленьком городе в Баварии. Его детство было заполнено желтыми еврейскими звездами — они были пришиты к одежде, приклеены к окнам отцовского магазина. Ему было десять, когда он попал на поезд.

Его вымышленным именем было Клаус Фрюех. Родился в 1933 в семье часовщика и домохозяки в Мюнхене. Его детство было заполнено свастиками — пришиты к отворотам рубашки, свешены с балкона. Ему было десять, когда он вступил в Гитлерюгенд.

Аарон Майер жил в лагере смерти год. Один из офицеров выбрал мальчика, чтобы тот убирался у него дома и ухаживал за садом. Жена офицера привязалась к мальчику. Однажды она спрятала его в пустом грузовом вагоне.

Его нашли люди сопротивления. Они накормили его, дали документы. Так появился Клаус Фрюех.

Аарона-Клауса не могли реинтегрировать, как других детей, которых находило сопротивление. Он бы не вписался в нормальную жизнь: сирота войны с идеальными документами отослан жить к дальним родственникам в Альпы. Его цифры не могли быть стерты, поэтому он остался в сопротивлении.

Штаб-квартира была в пивном баре Германии. (Под ним, если быть точным.) Зал был полон коричневых рубашек и свастик. Цифры Яэль загорелись под рукавом при виде столов, забитых офицерами. Но никто не замечал ее ярости или молодого человека с набитыми пакетами конвертов. Они были слишком заняты, смеясь над шутками друг друга.

Яэль последовала за молодым человеком вглубь комнаты, в кромешную тьму, заставленную бочками пива. Аарон-Клаус подошел к третьей с конца бочке второго ряда и повернул кран, как отвертку, пока деревянная поверхность не подчинилась. Пиво оттуда не полилось. Открылся лишь тайный проход, и чтобы вместиться в него, Аарону-Клаусу пришлось согнуться вдвое. Первой он пропустил Яэль, затем прошел сам и закрыл за собой дверь. Их взору прдестал короткий коридор, стены которого были обделаны кирпичом. Яэль услышала голоса, особенно четко два из них: мужской и женский.

Женщина: «Сообщение пришло из Лондона. Дело с депортацией их населения в лагери труда обстоит еще хуже. Они с нетерпением ждут новой Валькирии.»

Мужчина: «Сейчас не время. Силы разбросаны по всему земному шару… Нам необходимо укрепить связи.»

Женщина: «Есть новости из Америки?»

Мужчина: «Та же чертова непричастность ко всему, что и всегда. «Европейская политика для европейцев.» Они думают, мирные договоры и океан защитят их. Во второй Валькирии участвовать отказываются.»

Они сидели в комнате, похожей на пещеру. Она была уставлена книгами и бумагами, а напротив стояло радио, размером с саму Яэль. Она остановилась в дверях и вдохнула запах кожаных кресел и чернил.

Мужчина с женщиной тоже остановились. Они уставились на нее с открытыми ртами. На груди у мужчины был черный железный крест.

Настоящий Национал Социалист.

Страх снова забрался под кожу. Прыгал между пальцами ног Яэль. Но бежать было некуда.

— ТОГДА ПРЯЧЬСЯ—

Что-то другое проснулось внутри нее — монстр. Она почувствовала, как приближается трансформация.

Яэль сжала зубы и постаралась не менять лицо. Она должна была следовать инструкциям Мириам, во что бы то ни стало. Она не могла позволить им увидеть.

Аарон-Клаус прошел мимо нее и положил пакеты с конвертами на стол.

— Вот посылка, за которой вы посылали, генерал Рейниджер.

— Посылка? — женщины прошипела и посмотрела на офицера социалистической партии. — Ты послал Клауса за письмами?

— Он сам напросился, Генрика, — Рейниджер немного сжался от ее слов. Небольшое не-Национал-Социалистическое движение, которое заставило Яэль дышать легче. — Все мои посыльные были заняты.