Шлифовальщик - Ложка дёгтя

— Как был убог закон перехода количества в качество! — нудел Павел. — Здешние философы доказали, что, помимо этого перехода, есть ещё и переходы причины в следствие, части в целое, конечного в бесконечное, случайного в необходимое — так называемый закон больших чисел. К тому же, для каждого перехода есть и обратный переход. Не только качества в количество, но и следствия в причину, целого в часть, необходимого в случайное. Таким образом, мы имеем общий закон диалектических переходов.

Таким же скучным голосом философ рассказал о расширении закона отрицания отрицания. Вит даже испытал гордость за своих учёных, которые открыли, что отрицание множественно: материя одна, а нематерий много, движение одно, а недвижений — сколько угодно. Значит, говорил Павел, развитие мира происходит не по спирали, а по очень сложной многомерной фигуре. Более того, были открыты другие законы диалектики, не менее фундаментальные, чем перечисленные три.

— Ты до утра собрался рассказывать? — нетерпеливо прервал философа Гусаров.

— Я ж по делу! — возмутился тот.

— Я слышу. Ты можешь излагать короче и яснее?

Было слышно, как Павел вздохнул и продолжил «короче»:

— Что такое онтроника, я думаю, объяснять не надо. Она расширяет и усиливает скрытые онтологические свойства обычного мира. Некоторым кажется, что наш мир бинарен, но это не так. Например, число цветов у кварков одного заряда равно трём. Число знаков у массы равно одному, и время имеет одно направление. Другой пример — противоположности в нашем мире, как оказалось, не равнозначны. Одни как бы сильнее, другие слабее. Сильные подчиняют себе слабые. Например, бесконечное сильнее конечного, следствие сильнее причины, содержание — формы, сущность — явления, объект — свойства… Таким образом, проявляется категорийная асимметрия нашего мира — одни противоположности сильнее других. Это похоже на зарядовую асимметрию, когда количество вещества преобладает над антивеществом…

Тут уже не выдержал невозмутимый Игнат:

— Послушай, Павлушка. Мы сидим не на лекции по философии, а в глубокой клоаке, откуда нам надо выбраться. А ты, вместо своего плана, ударяешься в какую-то заумь.

— Ну, если короче… — разочарованно пробубнил прерванный философ, — я должен сперва рассказать, что мы собираемся испытывать.

— Расскажи, если по делу, — разрешил Игнат. — Только сухо, коротко и без воды.

— Мы идём испытывать раздраж.

— Что это за дрянь? — подал голос Гусаров. — Онтроника?

— Нет. В Нелоге онтроника не работает, сколько можно повторять! Знаете, как добывают онтронику местные нелоголазы? Они сидят возле Изобры и караулят сутками, когда сконфигурится нужный вид. Потом берут отхват и отчекрыживают сконфигуренный кусок. Это и есть онтроника — частичка Изобры с определённой структурой. Проспал хоть секунду — и жди ещё, пока новый не сконфигурится.

— А раздраж?

— Он раздражает определённым образом Изобру, и она сама конфигурирует необходимую онтронику. Наша задача — получить с помощью раздража три контрольных образца очень редкой и ценной онтроники: отрицалку, расщепу и двойняк.

— Каким образом он раздражает? — заинтересовался практичный Игнат.

— С помощью определённого набора эргетических импульсов. Нужно использовать различные эргии: матэргию, энергию, синергию… Раздраж как бы программирует Изобру. Мы в Институте составили таблицу кодов импульсов для каждого из существующих видов онтроники. Например, чтобы получить вариалон, нужно передать Изобре сорок килоджоулей энергии и пятьдесят лимпов матэргии. Чтобы сконфигурировать вывертушку, нужно задать программу из ста килогиолисов синергии и трёхста фаломов абэргии. В нашей таблице — два с половиной миллиона кодов.

— То есть мы можем запросто получить два с половиной миллиона видов онтроники? — уточнил Игнат. — Значит, местные фашисты хотят поставить производство онтроники на поток…

— Ну, не так уж это и запросто. Нужно доставить к Изобре приличное количество аккумуляторов различных эргий для программирования.

— Молодые люди! — громко сказал Гусаров. — Извините, что прерываю вашу высоконаучную беседу… Но мне, недалёкому сыскарю и ищейке, хотелось бы всё же услышать план. Напомню, мы начали говорить о том, как отсюда вылезти.

— Так вот, когда я работал над раздражем, — тихим голосом продолжил философ, — я выяснил, что у Изобры есть один очень интересный эффект, до сих пор толком не изученный…

Но Виту на этот раз было не суждено услышать, что за эффект открыл Павел и как он связан со сверхсекретным раздражем. Нелоголаз приник поплотнее к стене, чтобы узнать, что придумал головастый забредыш. Но при этом Вит случайно задел стену, и от неё с шумом отвалился кусок штукатурки. За стенкой моментально смолкли. Нелоголаз замер.

— Что там? — через некоторое время раздался голос Гусарова.

— Тут всё время что-нибудь шумит, — ответил Павел, но план освобождения выкладывать не стал. — Нелога всё-таки…

— Похоже, этот тип нас подслушивает, — заподозрил неладное бдительный оперативник.

Вит быстро отошёл от стены и, стараясь ступать бесшумно, на цыпочках отбежал от здания к краю стабила. Скоро в окне показалась физиономия Гусарова. Он вгляделся в темному и позвал:

— Вит! Ты где?

— Да я тут… — неопределённо ответил нелоголаз. — По краешку стабила хожу.

— Ну-ну… — покивал головой Гусаров. — Бди.

Нелоголаз понял, что загадочный план освобождения забредыши уже больше обсуждать не будут. Голова оперативника исчезла в окне. Некоторое время Вит наблюдал за окнами и усиленно думал, как ему поступить. Он — не фашист-фанатик из города и против забредышей ничего не имеет, хотя злится на Игната за Нелогу, выросшую из-за обонточки до безумных размеров. Вит просто боялся, что одним из пунктов плана Павла будет ликвидация их с Филом. Нелоголаз решил незаметно разбудить солдата и поделиться с ним своими опасениями.

Вит разбудил Фила и шёпотом, чтобы не услышали забредыши, изложил ему ночной разговор о плане побега. Заодно нелоголаз рассказал солдату о сути эксперимента, которую тот, как оказалось, не знал. Фил некоторое время раздумывал, а потом предложил потихоньку пробраться в комнату, соседнюю с комнатой пришельцев, и дослушать их план.

Так они и поступили. Однако их ждало разочарование: за стеной у забредышей царило молчание. Осторожные пришельцы, вероятно, решили не рисковать и помолчать некоторое время. Вит и Фил прождали около часа, но не услышали от соседей даже шороха. Тогда солдат, видимо, насмотревшийся на жёсткие методы у гвардейцев, решил действовать напрямую. Он забрал у Вита состар и постучался в дверь к забредышам.