Шлифовальщик - Ложка дёгтя

Неподалёку был уютный овражек, в котором Вит намеревался сделать привал. В прошлый свой поход тут было стабильно, но на этот раз в овражке расположилась крутильница. Эта нелепа проделывает с попавшими в неё вещами геометрические преобразования всех видов, помимо перемещения и вращения, принятых в обычном мире. Крутильницу было видно издалека: огромные шишки размером с три человеческих роста торчали из оврага. А бедные лягушки, случайно проделавшие над собой конформное преобразование, стали странными кривулями.

— Аккуратнее идите, — посоветовал Вит, решивший осторожно пробраться мимо нелепы и поискать стабило за оврагом.

— Действительно, — подтвердил Павел. — А то проделаете над собой случайно произвольную деформацию, а потом обратное преобразование не получится.

Он ещё некоторое время бормотал что-то насчёт аффинных преобразований, геометрий Клейна, эрлангенской программы и о том, какая интересная в овраге механика, в которой разрешены любые преобразования, но надоевшего философа уже никто не слушал.

За оврагом путешественников поджидал новый сюрприз. На этот раз это была переносилка. Дурацкая нелепа перетаскивала части структуры из одного места в другое, вплоть до причинно-следственных цепочек. На этот раз переносилка перенесла двух странных людей, которые неожиданно выросли перед путешественниками. Один из перенесённых был бородат, другой — совсем юнец. Одеты просто. Бородач был вооружён чем-то вроде состара, а паренёк держал в руках штуковину, похожую на явломёт.

— Стоять! — скомандовал бородач. — Кто такие?

Благодаря понимальнику Вит понимал каждое его слово, хотя он явно говорил не на местном наречии.

— Свои мы, командир! — быстро сориентировался Гусаров, но состар с предохранителя всё же снял. — Тоже партизаны.

Вит вспомнил, что у оперативника нет понимальника, но тем не менее он заговорил с этими людьми на одном языке.

— Много тут своих бродит…

Менее бдительный юнец, разглядев связанного Фила, обрадовался:

— Гляди, дядя Ваня, фрица поймали! Молодцы! Попался немчура, нихт шиссен — я в рейхстаге прописан. Что, не сладко в плену, данке за полсклянки?

— Погоди, Толя! Не нравятся мне эти, — нахмурился дядя Ваня и обратился к Гусарову. — Из какого отряда?

— Опусти автомат, Борода! Мы из отряда товарища Чалого! — уверенно проговорил оперативник.

Ответ не удовлетворил дядю Ваню. Он взял на изготовку автомат и распорядился:

— Оружие за спину! Отведу я вас в штаб. Пусть Сидор Артемьевич с вами разбирается. И с фрицем вашим.

Но не успел бородач отвести путешественников к загадочному Сидору Артемьевичу, который скорее всего, вместе со штабом находился совсем в другом мире и времени. Павел открыл было рот, чтобы, наверное, поведать партизанам о нарушении диалектических законов, но в этот момент справа показались всадники, закованные в железо с копьями наперевес. Впереди отряда нёсся знаменосец с сине-красным флагом.

— Что это, дядя Ваня?! — опешил юнец.

— Чёрт его знает, Толька! — недоумённо ответил бородач и взял автомат наизготовку.

Всадники, заметив путешественников и партизан, опустили забрала шлемов и ринулись в атаку. Дядя Ваня дал по ним длинную очередь и вместе с Толькой скрылся в молодом ельнике.

— Назад! — скомандовал Вит, и путешественники, очертя голову, ринулись к оврагу. Нелоголаз бежал впереди, не забывая сканировать дорогу перед собой алогометром.

Когда всадники и партизаны скрылись из глаз, Павел изрёк:

— Перенос явлений в межмировом пространстве и времени. Ничего удивительного.

— Помолчал бы! — раздражённо оборвал его Гусаров.

Наверное, часа два путешественники метались в поисках места для привала. По расчётам Вита уже давно должна была наступить ночь, но солнце застряло на небе и никак не хотело закатываться. Казалось, что вся местность была утыкана нелепами: то типичница обнаружится, то замерье вылезет, а то и хвалило разбросается на полкилометра.

Наконец, измученная выкидонами Нелоги группа нашла довольно большое стабило с алогией около шести баллов. С облегчением скинув рюкзаки, путешественники сели в тесный кружок, тем самым устроив себе нормальное местечко в океане нелепостей. Костёр разводить не стали из соображений осторожности: кто его знает, во что превратится открытый огонь в этом нестабильном мире. Пообедали холодными консервами. Гусаров лично покормил пленного Фила, не став развязывать ему руки.

— Был бы унимер, — прокомментировал Павел, — можно было его силы лишить. А так, пусть лучше связанный посидит.

Солдат пошевелил затёкшими руками и попросил Вита:

— Скажи Гусарову, пусть понимальник возьмёт. Мне ему что-то сказать надо. Срочно.

Вит перевёл просьбу пленного. Оперативник взял второй понимальник и включил его.

— Ну?

— Развяжи меня, — потребовал Фил.

— Обойдёшься! — ухмыльнулся Гусаров.

— Развяжи. А я тебе скажу что-то важное.

— Нет, брат. Ты есть пленный. Так что сначала ты говори своё важное, а я подумаю, развязывать тебя или не стоит.

Фил вздохнул, повозился немного и выпалил:

— Вы хотите переместиться в свой мир?

— Тебе какая забота? — ухмыльнулся Гусаров.

— Зря это. Через неделю-другую наша Народная армия начнёт освобождение вашего мира.

Опытный оперативник слегка растерялся:

— Какое освобождение?

— От потребительства и стяжательства. Мы освободим ваш мир от торгашей.

— Вот те раз! — заморгал глазами Гусаров и обернулся к Виту. — Это правда?

Тот покивал головой. Оперативник вздохнул и повернулся к своим забредышам.

— Ну что скажете, господа дилаперы?

— Похоже, не врёт, — решил Игнат. — Не в его положении брехать.

— Зачем же нам тогда спасаться?

Вит с некоторым удовлетворением наблюдал, как нахрапистые, ничему не удивляющиеся забредыши растерялись.

— Давайте домой доберёмся и расскажем правительству о вторжении, — предложил Игнат.

Это вызвало усмешку Гусарова:

— И что толку? — грустно улыбнулся он. — Кто воевать против этих пойдёт? Наши жирные ленивые земляне, которые без чипсов с орешками дня прожить не могут?

— Наёмники есть из разных воинственных миров… — не очень уверенно возразил Игнат.

— Толку от них. Увидят, как стреляет состар или явломёт, и разбегутся через пять минут. Я уж про онтронику молчу.

Игнат не нашёлся, что ответить. Рассерженный Гусаров воспользовался его молчанием и сорвал на нём всю злость.

— Тебя совесть не гложет? Это ведь ты весь этот фашизм развёл вместе с умником, — Он небрежно кивнул в сторону Павла.

На удивление разговорчивый дилапер не стал возражать. Он горестно покивал и пробормотал:

— Не рассчитал я, что маятник так быстро качнётся…