Михаил Шабалин - И звуки, и краски

Беско знает название тому чувству, которое возникло у него к этому ребенку-женщине. Невозможность происходящего и желание кружат голову, вытягивая мысли в серебристые нити, подобные тем, что летят в воздухе и остаются висеть навсегда в хвойных лапах…

В снах Гейи появляется страдание. Губы стиснуты, и брови сведены. Застонав, она резко отшатывается от кого-то во сне, сбрасывает волны парашюта. Беско отводит глаза. Но Гейя уже проснулась. Проследив его взгляд, она медленно уползает в шелк.

— Во сне я некрасивая.

Ей кажется, что она может быть некрасивой. Беско молчит, глядя на нее. Это ее беспокоит, как беспокоит все, что она не может объяснить.

— Что на улице?

Она знает, как рассеивают внимание.

— На улице хороший день. Звери — мелкие.

— Отвернись.

Оставшись один, Беско медленно одевается, выходит из палатки. Гейя далеко за спиной, но он видит ее. После случая с топтуном он не выпускает ее из вида.

— Давай никуда не пойдем сегодня…

Она говорит в спину Беско.

— Давай. — Воля покинула Лена. Он живет между небом и землей.

— Сколько можно идти? Мы устроим сегодня стирку.

Конечно, они устроят стирку.

— А другого растения мыльного нет? У меня все белье зеленое.

Мыла незеленого в лесу нет. Только струг-трава.

— Нарви, пожалуйста.

Хоть весь лес. А топтун и впрямь напугал основательно. Раньше с удовольствием рвала и струг-траву, и сбор для Васты. А он тоже хорош — оставил одну. Все не давала покоя мысль о спрятанном передатчике — ощупывал один за другим швы ее костюма.

Визг Гейи чуть не убил его. Как оказался рядом, не помнил. Когда понял в чем дело, вроде легче стало.

Герой детских сказок топтун. Мохнатые лапы и рост около двух с половиной метров.

Беско, чувствуя, как от испуга за Гейю проваливается, останавливается сердце, стоит перед топтуном, приходя в себя.

— Топа… — наконец говорит он. — Иди, Топа… Топа, Топа, уходи! — Не сходя с места, он хлопает гиганта по носу.

Стучит кулаком по широкому лбу.

Постанывание Гейи за спиной. Испугалась.

Немудрено. Когти черные — в три пальца шириной. И есть не будет. Просто потрогает: «Что за девочка в лесу?»

— Сказочный классический сюжет.

— Бежим, Лен… Бежим!

Вот тебе отношение женщин к вековому опыту. «От топтуна не убежишь».

Однако любопытный топтун попался. Непуганный. Тут зверье ни иглы, ни лучемета не знает. Хозяин, чтоб тебя разорвало.

— А ну, пошел! — кричит фельдфебельским голосом Беско.

Топтун делает шаг навстречу. Отчаянный визг Гейи сверлит уши. Топтун испуганно вскидывает лапами.

«Вот же упрямый, не своротишь, как танк…»

Руки Беско скользят по горлу зверя. Сухожилия, вены, кости, пульсирующее, огромное — в человеческую голову сердце… Выше — аорта.

Кулак Лена стискивает выскальзывающую, пульсирующую трубку. Эффект превосходит ожидание. Топтун рухнул, словно подкошенный. Передние лапы — в метре от людей.

Все! Любопытство исчерпано полностью. Ничего хорошего в двуногих нет! Вскидывая толстые круглые лапы, улепетывает, круша кустарник на пути.

Гейя на все вопросы получила однозначный ответ. Это она — ее ультразвуковой визг произвел такое действие. На мгновение она поддается внушению. Пытается проверить логикой: «Но он ведь не сразу упал? Ответ: Ему нужно было время, чтобы осознать».

Однако с той поры далеко не отходит.

Беско выбрал ей место для купания. Теперь он должен сторожить. Главное — занять руки. С помощью грубого ножа, найденного в аварийном комплекте самолета, Лен режет вилку из трезубца одолень-древа. Это стыдно, но у него трясутся руки. Он уже знает, что — главное дать им занятие. Интересно, сколько он продержится? Это не может кончиться, как с остальными. Это будет во всех отношениях бесчестный поступок. И бросить нельзя, и остаться нельзя. Зять вурдалака должен быть упырем! Тихий плеск и смех.

— Я тоже буду скоро зеленая, как лягушка.

Беско молчит, зная, что нужно молчать.

— Лен…

«Что?» — Он продолжает строгать ручку, от которой остался жалкий черенок.

— Лен… Если ты будешь на меня смотреть, мне это не будет неприятно.

Беско аккуратно отрезает все три зубца у вилки и встает, стряхивая с колен стружки.

— Гейя… купайся, Гейя, я сейчас вернусь.

Когда он возвращается, она сидит на берегу, накинув его куртку. У нее действительно зеленые волосы.

Беско опускается перед ней на колени и погружает горящие глаза и лоб в ее прохладные ладони.

— Я понимаю, — нарушает молчание Гейя. — Ты прости меня.

На ужин у них рыба, запеченная в глине. Приличных размеров заворот и хвостень. Рыба найдена в глубине, извлечена и выпотрошена. Набитая диким чесноком, обсыпанная крупной солью и пьянящей горень-травой, она упакована в круто замешенную глину. После этого зарыта в золу костра.

Гейя ест и смотрит на Беско с суеверным ужасом. Как можно уметь делать все? Да как делать! Монаршая внучка признается, что ничего похожего она не ела ни разу. Но когда Гейя рассказывает о своем поваре, Лен немного мрачнеет. Гейя понимает ошибку и испуганно замолкает на полуслове.

После ужина пьют горячий Хост. Багровые лучи Кратоса чертят низкий небосклон, к вечеру покрывающийся тяжелыми осенними тучами. Звень-деревья в закатном солнце черны. Костер успокоенно потрескивает. У Гейи огромные глаза.

— Гейя…

— Да.

Вернулась. Слушает.

— … Я давно хотел тебе сказать, что все происходящее с нами мне кажется игрой. Не твоей, нет… Просто это все организовано для нас с тобой. Дело в том, что многое необъяснимо, если не принять эту точку зрения. Особенно поразительно, что над нами за все это время не пролетел ни один самолет… Только однажды и очень далеко к югу. Я пытался навязать пилоту курс на нас. Но он с перепугу чуть не вогнал самолет в землю. Я отступился, и с тех пор ни одного самолета… А в последнее время я начал чувствовать над головой стационар. Ну, спутник такой… Понимаешь, дело в том, что передатчик может быть очень маленький… Ну, как… — Беско показывает какой маленький может быть передатчик.

— Они бывают в форме бусинки с хвостиком, в форме цилиндрика. Бывают еще такие, как расплющенная чернокисленка. Поменьше чуть…

Гейя внимательно смотрит на Беско, и глаза ее испуганы.

— Понимаешь, все время я занимался тем, что искал передатчик в одежде, парашютах, сумках, пакетах…

Беско щурится, вороша угли в костре.

— Ты почему замолчал? — шепотом спрашивает она.

— Потому что я не хочу, чтобы кончилась эта сказка.

— И ты знаешь, как она кончится? — с удивлением спрашивает Гейя, отводя глаза от костра.

Беско, не говоря ни слова, продолжает глядеть на нее.

— Так нельзя… — шепчет она и закрывает ладонью его глаза.