Роман Бобков - Хроники острова магов. Семена жизни. Книга 1. Замок на болоте

Обстоятельства осложнились еще тем фактором, что командир критян догадался дать команду своим воинам все время стрелять по разным уровням. Поэтому Генджи был вынужден то глубоко приседать, то снова выпрямляться, что приводило к большой трате сил и энергии.

Наконец все закончилось тем, что у критян просто-напросто закончились стрелы. Тяжело дыша, Мацумура Генджи стоял в центре арены. Вокруг него, словно поверженные враги, в беспорядке валялись отбитые стрелы. Лицо самурая было покрыто испариной, но по-прежнему являло собой образец спокойствия и беспристрастности.

Некромант с удовольствием глядел на своего любимого военачальника, который в очередной раз не подвел своего господина. Все шло именно так, как задумывал сам маг. Его преданный самурай обретет еще большие почет и уважение среди воинов, а значит, еще сильнее укрепятся дисциплина и послушание.

Под оглушительный рев трибун, выражающих восхищение самураю, понурые критяне показались из-за укрытий. Сбившись вместе, они, не смея от стыда и страха поднять своих голов, молча ждали, что же будет дальше.

Когда наконец зрители поутихли, а Генджи, чтобы поднять с центра арены свои мечи, сделал шаг в сторону, кто-то из воинов вдруг воскликнул:

– Посмотрите! Стрела! Одна стрела все же попала в цель!

И действительно, одна из стрел, ободрав кожу на ступне самурая, воткнулась прямо в его деревянную сандалию. Стрела торчала непосредственно из-под подошвы воина, словно он на нее наступил. На земле, где стояла раненая нога, начала образовываться маленькая лужица крови.

Зрители снова затихли. Какое решение примет их маг? С одной стороны, рана настолько пустячная и незначительная, что вряд ли ее можно брать в расчет. Особенно учитывая, сколько по-настоящему смертельных угроз Генджи отразил. Но с другой – кто-то из критян все же выполнил условие, и цель была поражена.

Некромант, играя на чувствах толпы зрителей, сделал вид, что задумался. Он, уперевшись кулаком в подбородок, внимательно глядел на торчащее из-под стопы самурая оперенное древко. События развивались даже лучше, чем он рассчитывал. Прошедшее испытание было далеко не единственным и не последним, задуманным на этот день. И нашедшая цель стрела как нельзя более кстати, позволила продолжить намеченный сценарий.

– Воины! – вставая со своего места, обратился маг к зрителям. – Я уверен, что поразившему цель воину надо дать еще один шанс. Вы согласны?!

В ответ трибуны сначала противоречиво загудели, но затем все дружно выразили свое согласие. Многие, демонстрируя свою высшую солидарность с магом, захлопали высоко поднятыми вверх руками, но большинство, тоже, впрочем, выражая согласие, хлопали в ладоши у себя перед грудью.

Тем временем подоспевшие к раненому самураю воины-скелеты обработали подошву Генджи мгновенно заживляющим раны раствором, а извлеченную стрелу принесли Некроманту.

– Оперение стрелы окрашено в пурпурный цвет! – подняв перед собой стрелу с окровавленным наконечником произнес маг. – Кому из вас она принадлежит? – обратился волшебник с вопросом к ждущим своей участи критянам.

– Такие стрелы были в колчане нашего командира! – ответил, шагнув вперед, тот критянин, который приходился родным братом своему военачальнику.

– Прекрасно! – торжественно воскликнул Некромант. – Значит, пусть ему и представится последняя попытка доказать, что ваше владение луком и стрелами действительно чего-нибудь да стоит! Генджи, – обратился волшебник уже к самураю, – отложи в сторону свой веер! Генджи послушно положил на землю свой артефакт и, отойдя от него на пару шагов, спокойно встал в ожидании следующих действий.

Воины-скелеты выдали командиру критян три стрелы, и отвели на двадцать пять шагов от того места, где стоял самурай. Критянину надо было хотя бы раз поразить Генджи, который теперь уже не держал в руках свой боевой веер. Казалось, задание – проще некуда. Поразить с двадцати пяти шагов стоящего неподвижно во весь рост человека, да еще и с трех попыток… тут уж, как говорится, опытному лучнику сложнее, наверно, промазать.

Сидящий на своем почетном месте Некромант потребовал от находящихся на трибунах воинов, соблюдать полную тишину и дал отмашку для начала стрельбы.

Критский командир не торопился. Он уже полностью осознал, что этот стоящий напротив него узкоглазый воин, обладает просто феноменальной реакцией и непревзойденным мастерством. Однако его железный веер лежал в стороне, и как он будет отражать смертельные стрелы на этот раз, пока оставалось загадкой.

Плавно натянув свой лук, критянин прицелился в Генджи. Убивать вовсе не хотелось, но и не стрелять тоже было нельзя. Чуть сместив прицел в сторону, так чтобы стрела вошла в плечо, критский командир спустил тетиву.

Спокойно стоящий и смотрящий в лицо смерти самурай, казалось, даже не шелохнулся. Но все, в том числе и критские воины, с удивлением увидели, что стрела пролетела мимо.

Командир критян, с изумлением посмотрев на свой лук и оставшиеся две стрелы, словно сомневаясь, действительно ли эти предметы принадлежат ему, снова натянул тетиву. Теперь уже он целился прямо в центр стоящей напротив него фигуры. Когда стрела была пущена, критянину почудилось, будто Генджи сделал легкое движение в сторону. Но так или иначе, а вторая стрела тоже пролетела мимо.

Не понимая, как он может промахиваться с такого расстояния, командир критян взял последнюю стрелу. Он натянул лук что было сил, чтобы стрела понеслась с максимальной, неуловимой для глаза скоростью. Когда тетива была спущена, критский командир уже абсолютно точно уловил, что Генджи сделал короткий и очень быстрый шаг в сторону, тем самым снова уйдя от смертельной опасности. Как человек с такого близкого расстояния может уловить полет стрелы и увернуться, было непостижимо. Но последний шанс был упущен, и теперь критян больше занимала их дальнейшая судьба, чем непревзойденное мастерство Мацумура Генджи.

Самурай же, словно ничего и не было, спокойно подобрал свой веер и, церемонно поклонившись Некроманту и восторженно – ликующим зрителям, спокойно удалился с арены. Как же все-таки хорошо, что зрители соблюдали полную тишину во время последних трех выстрелов. Благодаря этому, Генджи мог отчетливо слышать звук спускаемой тетивы. Конечно же, он, как и любой другой смертный, не мог с такого близкого расстояния среагировать на полет стрелы. Но этого и не требовалось. Звук спускаемой тетивы четко сигнализировал о начале смертельного полета, и требовалось всего лишь быстро сместиться в сторону, чтобы остаться целым и невредимым.

Когда Генджи удалился, восторженные крики и аплодисменты зрителей сменились на не менее бурное освистывание и улюлюканье, адресованное никак себя не проявившим критянам. Все воины на трибунах выражали свою негативную оценку, опустив между колен одну ладонь и хлопая по ней пальцами другой. Это продолжалось до тех пор, пока со своего места вновь не поднялся Некромант.