Филип Дик - Глаз Сивиллы (сборник)

— Ничего нового, — сказал техник. — Вы видели подобное дюжину раз, а я — сотню. Предположим, на этом автомате сыграно десять тысяч игр, и каждый раз электроника тщательно перестраивалась, чтобы нейтрализовать стальные шарики. Допустим, модификации сохраняются и накапливаются. То есть, сколько бы очков игрок ни набрал сейчас, это будет ничтожный процент от ранних результатов, поскольку у электроники было время отреагировать. Модификации — как и во всех игровых автоматах пришельцев — направлены на достижение минимального, нулевого коэффициента победы. Попытайтесь нанести удар по деревне, Тинбейн. Мы настроили постоянный механический запуск и сыграли сто сорок игр. Шарик ни разу не приблизился к деревне на опасное расстояние. Мы составили таблицу результатов. С каждой новой игрой количество очков незначительно снижается.

Техник усмехнулся.

— И что? — спросил Тинбейн.

— И ничего. Как я и говорил и как показывает отчет. — Техник помолчал. — Кроме одного. Взгляните сюда. — Пригнувшись, он провел тонким пальцем по защитному стеклу к центру миниатюрной деревни. — Судя по серии фотоснимков, с каждой новой игрой становится заметнее одна деталь. Очевидно, за ее сборку отвечает электроника автомата. Собственно, как и за все модификации. Вам ничего не напоминает эта конструкция?

— Похоже на римскую катапульту, — сказал Тинбейн. — Правда, у этой штуки ось вертикальная, а не горизонтальная.

— И нам так показалось. Посмотрите на пращу — на фоне деревни она выглядит несоразмерно большой, просто гигантской. Если быть точным, она не вписывается в масштаб.

— Такое ощущение, что туда почти поместится…

— Не почти, — перебил техник. — Мы ее измерили. Совпадение полное: в пращу идеально входит стальной шарик.

— А дальше? — По спине Тинбейна пробежал неприятный холодок.

— А дальше катапульта запустит шарик в игрока, — невозмутимо сказал техник. — Она нацелена в точку перед автоматом, прямо и вверх. И практически готова.

Лучшая защита, размышлял Тинбейн, изучая нелегальный автомат пришельцев — это нападение. Но при чем тут пинбол?

Ноль, осенило его, не устраивает защитные схемы автомата. Ноль не годится. Значение должно быть меньше. Почему? Потому что электроника стремится не к нулевому коэффициенту победы, а к оптимальной оборонительной стратегии и тактике. Слишком уж разумно она устроена. Хотя…

— Как по-вашему, — спросил Тинбейн долговязого техника, — пришельцы изначально так задумали?

— Неважно. По крайней мере, сейчас. Есть два основных фактора: автомат был экспортирован — в нарушение террианских законов — на Терру, и на нем играли люди. Намеренно или нет, он может стать и скоро станет смертельным оружием. По нашим расчетам, примерно к двадцатой игре. С каждой новой монеткой строительство возобновляется. Неважно, приблизился шарик к деревне или нет. Достаточно, чтобы поступала энергия от центральной гелиевой батареи. Питание подается автоматически с началом игры. Прямо сейчас электроника строит катапульту. Лучше запустите оставшиеся четыре шарика, чтобы питание отключилось. Или дайте разрешение разобрать автомат — хотя бы вынуть батарею.

— Пришельцы не очень-то ценят человеческую жизнь, — задумчиво произнес Тинбейн. Он вспомнил кровавое месиво при попытке захвата казино. Для них это обычное дело. На фоне такого масштаба жертв автомат выглядит невинной игрушкой. Может, у него есть какая-то скрытая цель? — Избирательность, — сказал он вслух. — Автомат уничтожает только того, кто играет.

— Каждого, — поправил техник. — По очереди.

— Но кто рискнет играть после первого смертельного случая?

— Люди ходят в казино, зная, что при облаве пришельцы выжгут дотла всех и вся, — заметил техник. — Тяга к игре — это зависимость, мания; настоящему игроку плевать на риск. Слышали о русской рулетке?

Тинбейн дернул за штырек; второй стальной шарик подскочил вверх и покатился к миниатюрной деревне. На этот раз он пробился за холмистую местность и полетел к домику на окраине. «Может, я до нее доберусь? — зло подумал Тинбейн. — Прежде чем она доберется до меня». Его охватило странное, непривычное возбуждение. Шарик раздавил крошечную постройку и двинулся дальше. На фоне любого сооружения в деревне даже маленький кусочек стали казался грозным оружием.

Любого, кроме центральной катапульты. Тинбейн напряженно вглядывался: шарик угрожающе шел прямо на нее, однако внезапно врезался в высокое здание, отскочил и попал в улавливатель. Тинбейн немедленно дернул за пусковой штырек, и третий шарик взвился вверх по стартовому желобку.

— Игра идет по-крупному, верно? — тихо сказал техник. — Ваша жизнь против их жизней. Крайне притягательно для людей определенного склада.

— Думаю, — сказал Тинбейн, — я доберусь до катапульты раньше, чем ее достроят.

— Может быть. А может, и нет.

— С каждым разом шарик все ближе.

— Для выстрела катапульте нужно стальное ядро — это ее заряд. Вы даете ей все больше шансов завладеть одним из шариков. По сути, вы ей помогаете, — сказал техник. И мрачно добавил: — Без вас она вообще не сработает; игрок — не только противник, но и недостающее звено. Прекращайте игру, Тинбейн. Эта штука вас использует.

— Прекращу, — сказал Тинбейн, — когда попаду в катапульту.

— Не сомневаюсь, черт побери! Потому что будете трупом. — Он посмотрел на Тинбейна, прищурясь. — Возможно, именно для этого пришельцы создали автомат — чтобы расквитаться с нами за облавы. Очень похоже на то.

— Есть еще монетка? — спросил Тинбейн.

Во время десятой игры автомат неожиданно изменил стратегию: перестал защищать деревню.

Стальной шарик впервые покатился через центр. Прямо к идеально совпадающей по масштабу катапульте.

Видимо, строительство закончилось.

— Тинбейн, как старший по званию, — напряженно сказал техник, — приказываю вам выйти из игры.

— Любой ваш приказ мне, — отозвался Тинбейн, — отдается в письменном виде и утверждается в управлении на уровне инспектора. — Тем не менее он неохотно отошел от автомата и задумчиво сказал: — Я могу попасть в нее, но не отсюда. Мне нужно быть в другом месте, подальше, откуда меня не видно.

Тогда она не сможет засечь меня и прицелиться.

Он уже заметил, как катапульта чуть заметно вращается. Автомат обнаружил его при помощи какой-то оптической системы. Или термодатчиков, реагирующих на тепло тела.

Если так, защититься сравнительно просто: подвесить катушку сопротивления в другом месте. С другой стороны, не исключено, что автомат определяет цефалический индекс и фиксирует излучения головного мозга. Правда, в лаборатории это заметили бы.

— Какой у него алгоритм? — спросил Тинбейн.