Филип Дик - Короткая счастливая жизнь коричневого тапка (Сборник)

— Послушайте, — облизав пересохшие губы, выдавил Петерсон. — Ну чем он вам помешал? Я спрашиваю вас!.. В конце концов, он принадлежит мне. Вы не имеете права его убивать.

Франко поднял пистолет.

— Я ухожу, — пробормотал Джонс. Его лицо побелело и покрылось испариной. — Не могу смотреть на это.

— Я тоже, — произнес Френч.

Они вывалились за дверь. Петерсон остановился на пороге.

— Мы говорили с ним о мифах. Он никому не причинит зла…

Петерсон ушел.

Франко надвигался на уаба. Тот медленно поднял голову, сглотнул.

— Очень глупо, — проговорил он. — Мне жаль, что вы решились… Вы можете смотреть мне в глаза? Вы способны на это?

— Я могу смотреть тебе в глаза, — сказал капитан. — У нас на ферме были боровы, грязные жирные боровы… Да, я способен на это.

Глядя в сияющие влажные глаза уаба, он нажал на курок.

Вкус был превосходный.

Они удрученно сидели за столом, едва прикоснувшись к пище. Единственным, кто, казалось, получает удовольствие, был капитан Франко.

— Добавки? — предложил он, обводя членов экипажа взглядом. — Может быть, немного вина?

— Спасибо, — произнес Френч. — Пожалуй, я вернусь в штурманскую.

— Я тоже. — Джонс встал, с грохотом отодвинул стул. — Увидимся позже.

Капитан проводил их взглядом. Еще несколько человек извинились и вышли из-за стола.

— Что это они? — спросил капитан у Петерсона.

Тот смотрел в свою тарелку — на картошку, на зеленый горошек, на толстый кусок нежного теплого мяса.

Он открыл рот, но не издал ни звука.

Капитан опустил руку ему на плечо.

— Теперь это всего лишь органическое соединение. — Франко с наслаждением пожевал. — Лично я люблю поесть. Это одно из немногих простых удовольствий, доступных живым существам. Еда, отдых, размышления, приятная беседа.

Петерсон кивнул. Еще двое вышли из-за стола. Капитан глотнул воды и вздохнул.

— Что ж, должен признать, обед восхитительный. Дошедшие до меня слухи оказались верны — насчет вкуса уаба. Превосходно.

Он промокнул губы платком и откинулся на спинку стула.

Петерсон мрачно смотрел вниз.

Капитан наклонился вперед.

— Ну ладно, ладно. Взбодрись! Давай лучше побеседуем.

Он улыбнулся.

— Когда нас прервали, я говорил о роли Одиссея в мифах…

Петерсон резко поднял голову.

— Так вот, — продолжал капитан, — Одиссей, как я его понимаю…

1952

Перевод В.Баканова

Приникнув к окуляру телескопа, капитан быстренько настроил фокус.

— Все верно, мы видели атомный взрыв, — сказал он некоторое время спустя и отошел от телескопа. — Если кто-то еще желает взглянуть — прошу. Но учтите: зрелище не из приятных.

— Позвольте мне, — вызвался Тэнс, археолог. Согнувшись у телескопа, он сощурился, потом вдруг воскликнул: — Боже правый! — и, отскочив, налетел на Дорла, старшего навигатора.

— Чего ради мы прилетели? — Дорл оглядел собравшихся. — Даже садиться смысла нет. Летим обратно.

— И правда, — пробормотал биолог. — Однако я хотел бы лично взглянуть на планету.

В телескоп он увидел бесконечную серую пустыню, которую принял за море, однако понял, что ошибся — это был шлак. Изрытый ямами, оплавленный шлак, из которого лишь местами торчали камни. Ни движения, ни звука. Кругом тишина и мертвый покой.

— Понятно, — сказал наконец Фомар, отстраняясь от окуляра. — Бобовых мне там не найти.

Он попытался улыбнуться, но губы его остались недвижны. Тогда Фомар встал в сторонке, глядя на остальных.

— Интересно, что покажет проба атмосферы? — произнес Тэнс.

— И так ясно, — ответил капитан. — Большая часть воздуха отравлена. Разве не этого мы ожидали? Чему удивляться? Взрыв, видимый даже в нашей системе, просто обязан был причинить такие разрушения.

Молча и с достоинством он удалился по коридору в сторону рубки.

Внутри его ждала молодая женщина.

— Что видно? — обернулась она. — Там все плохо?

— Да. Жизни на этой планете места нет. Атмосфера отравлена, вода испарилась, почва оплавилась.

— А вдруг жители ушли под землю?

Капитан открыл шторку иллюминатора, так, чтобы стало видно планету, над которой завис корабль. Вдвоем капитан и женщина приникли к стеклу; взволнованные, они молча взирали на бесконечную пустыню шлака, изрытого провалами и шрамами трещин, покрытую редкими кучками камней.

— Гляди! — воскликнула Нэша. — Вон там, на краю. Видишь?

На безжизненной поверхности возвышалось нечто округлой формы, этакое кольцо точек, белых волдырей на мертвой коже мира. Город? Здания?

— Разверни корабль, — попросила Нэша, откинув с лица темные локоны. — Посмотрим, что это такое!

Корабль лег на новый курс, и как только прошел над белыми точками, капитан снизился настолько, насколько счел возможным.

— Колонны, — заметил он. — Каменные или бетонные. Здесь, наверное, стоял город.

— О боже… — пробормотала Нэша. — Какой ужас.

Она смотрела, как удаляются оставшиеся позади руины: полукруг белых квадратов, обломками зубов торчащих из шлака.

— Ничего живого не уцелело, — сказал наконец капитан. — Пора улетать. Команда только этого и ждет. Вызови правительственную приемную станцию и сообщи о находке. Передай…

Капитан пошатнулся.

Первый атомный снаряд ударил в корабль и заставил его вращаться.

Падая, капитан ударился о контрольный пульт; сверху посыпались бумаги и инструменты. Когда же капитан попытался встать, в корабль попал второй снаряд — и в потолке образовалась пробоина. Распорки и балки прогнулись, судно затрясло, и оно стало падать, пока автоматика не выровняла положение.

Капитан лежал на полу у разбитого пульта. Нэша в углу пыталась выбраться из-под кучи обломков.

Снаружи суетились люди, заделывая пробоину в корпусе, сквозь которую во внешний вакуум вытекал драгоценный воздух.

— Помогите! — звал Дорл. — На борту пожар. Загорелась проводка!

Мимо пробежали двое. Тэнс беспомощно взирал на свои разбитые, погнутые очки.

— Значит, жизнь на планете сохранилась, — пробормотал он себе под нос. — Но как…

— Помоги нам, — позвал Фомар, пробегая мимо. — Помоги посадить корабль!

Наступила ночь. Сквозь плывущую над планетой завесу пыли мерцало всего несколько звезд.

Выглянув наружу, Дорл заметил:

— Ну и местечко… Угораздило же нас тут застрять.

Облаченный в скафандр, он молотком ровнял погнутую обшивку корабля. В корпусе оставалось еще много мелких пробоин, пропускающих внутрь радиоактивные частицы.

Нэша с Фомаром сидели за столом в рубке. Мрачные и молчаливые, они изучали список инвентаря.

— Осталось мало углеводов, — сказал Фомар. — Можно, конечно, расщепить запасы жиров, но…

— Интересно, что там снаружи? — произнесла Нэша и подошла к иллюминатору, такая стройная и маленькая. — Заманчивый вид.