Юрий Шушкевич - Вексель Судьбы. Книга 1

Он тотчас же вспомнил, что в декабре 1941 года читал в «Красной Звезде», что перед отступлением немецкие войска взорвали монастырь, и теперь вид восстановленного из руин исполинского собора и покрытых свежим золотом куполов вызывал удовлетворение и гордость. Однако несколько раз побывав в этих местах до войны, Алексей только сейчас обратил внимание на его необычный вид и нездешнюю архитектуру, заодно вспомнив, что носящую такое же нездешнее название железнодорожную станцию в революционные годы по какой-то причине то ли забыли, то ли не пожелали переименовать.

Затем он услышал острожные шаги, и спустя секунду тёплые руки крепко обняли его со спины:

— С добрым утром!

— С добрым утром, любимая! — ответил он и, развернувшись, с жаром приник к машиным губам, осознавая, что это — их первый настоящий поцелуй.

Мария приняла этот поцелуй, и долго, очень долго, как показалось им обоим, они боялись пошевелиться и разомкнуть трепетное слиянье уст.

— Какая красота! — произнесла затем Мария, глядя в сторону собора, поднимающегося над туманом. — Это подарок от тебя?

— Да не совсем. Я просто искал красивое места на берегу.

— А нашёл русский Сион!

— Да, ты права. Этот Никон, престраннейший патриарх, мечтал построить здесь второй Иерусалим. Град юный… Настоящий Иерусалим он считал навсегда погибшим и желал создать его точную копию — чтобы Христос снизошёл именно сюда судить мир и воскрешать мертвых…

— А ведь это удивительное желание! Как бы сказали сегодня — прямой диалог с Богом. Или — корректировка мироздания. А может — вмешательство в высший замысел? Ведь смело, да?

— Конечно. А я ещё у кого-то читал, что этим своим проектом Никон намеревался передвинуть в Россию ни много ни мало, а ось мировой истории! Но ведь и безумцем он не был, стало быть, и за этой мечтой таилось что-то реальное?

— Да, наши предки подобных грандиозных проектов не боялись…

— В истории сокрыта тьма интересного. Но ведь и мы с тобой ничего не боимся, разве не так? — с весёлостью в голосе ответил Алексей, после чего, решив завершить историческую тему, наклонил голову и вновь припал к Машиным губам.

Мария с ответной страстностью приняла поцелуй, однако затем не преминула пожурить с улыбкой:

— Фу, какое легкомыслие! На историка не похоже!

— Ну отчего ж? Разве историки — не люди? — и с этими словами Алексей ровно и нежно обнял Марию.

— Разумеется, люди. Только некоторые из них, не в пример патриарху Никону, совершенно легкомысленные! — звонко рассмеялась она, наградив Алексея в ответ собственным поцелуем. — А вот могу ли я быть легкомысленной?

— Конечно! Я выполню любой твой каприз!

— Великолепно. Тогда я хочу… знаешь, что я хочу?

— Мне не дано предугадать, моя повелительница!

— Тогда я хочу — крепкого и свежего кофе для нас двоих. На белоснежной скатерти в просторном, пустом и гулком ресторанном зале. И чтобы молодой официант дерзнул посоперничать с тобой красотой, но потерпел от тебя сокрушительное поражение!

— Слушаюсь и повинуюсь! Но для этого, боюсь, нужно возвращаться в Москву. Позвольте тогда пригласить вас в экипаж, chХre Madame [43] милостивая госпожа (фр.) !

Всю дорогу в Москву наши герои в предвкушении великолепного завтрака болтали о всём и не о чём, смеялись и несли совершеннейшую чушь, разобрать которую спустя минуту было невозможно. Уже в самом центре Алексей указал Марии на дом на углу Неглинной и Театрального проезда и сообщил, что именно в нём он родился. «Отец до революции работал приказчиком у купцов Хлудовых и имел в их доме небольшую квартиру. Москва тогда была не в пример нынешней, всё под рукой — и школа, и театры!»

В ответ Мария попросила Алексея без специальной необходимости не упоминать события умопомрачительной древности, предложив жить исключительно настоящим, и он безоговорочно с ней согласился.

Утренний кофе с пирожными удалось обрести в «Метрополе» — антураж вполне соответствовал высказанным пожеланиям, правда, вместо жгучего официанта им прислуживала молодая китаянка в красном переднике. Мария изобразила театральную грусть и заявила, что не станет возражает, если он в эту китаянку влюбится. В ответ Алексей сделал серьёзное лицо и провожая глазами удаляющуюся от их столика узкоглазую красавицу, вспомнил древний восточный миф о невидимой красной нити судьбы, которая при любых обстоятельствах всегда рано или поздно соединит тех, кому предначертано быть вместе. Мария восхищённо зааплодировала, Алексей с нежностью заглянул ей в глаза и на какой-то момент оказался смущённым глубиной и задумчивостью, которыми они отчего-то наполнились вдруг внезапно и беспредельно.

Разделавшись с первым завтраком, решили ехать ко второму — на этот раз домой.

Во время утренней трапезы Борис как бы между делом сообщил, что с утра до Маши пытались дозвониться с поздравлениями человек десять или пятнадцать, а также что было получено приглашение «потусить» на даче у олигарха Гановского на Николиной Горе. Приглашены все, но особенно хозяин будет рад присутствию Марии, триумфальное выступление которой он смотрел вчера по телевизионной трансляции.

— Тоже мне, нашёл олигарха! — усмехнулась виновница переполоха. — Когда это Гановский успел заделаться олигархом?

— Ну, положим, не настоящим олигархом, а пока что «олигархом-лайт», — примирительно уточнил Борис. — Однако дачка у него не чета другим: участок за два гектара, лес и выход к реке.

— А мы вот с Алексеем сегодня тоже были у реки, — ответила Мария, отставив в сторону кофейную чашку, — и замечательно провели там время безо всяких олигархов!

— То есть ты не поедешь?

— Если Алексей не возражает, то давайте съездим. Всё-таки — смена обстановки!

Выезжать надо было в пять. Изрядно запылённый и испачканный истринской глиной двухместный родстер Штурмана остался дожидаться хозяина во дворе, ехать решили на скромном «Пежо» Бориса. Поскольку погода к середине дня стала налаживаться, Борис воспользовался возможностью свернуть крышу, и наши герои отправились в путь в открытой кабине кабриолета. Задумчивый с утра Петрович отметил про себя, что благодаря такому изящному решению статусность их транспортного средства определённо возросла — немаловажная деталь при посещении сильных мира сего.

Пока Борис, объезжая шлагбаумы и «кирпичи», пробирался к даче Гановского по хитросплетению узких улочек модного посёлка, в котором из-за мраморных заборов то и дело выстреливали фасады и башни роскошных особняков и вилл, им неожиданно пришлось принять на борт ещё одного пассажира — молоденькую девушку по имени Олеся со скрипичным футляром за спиной, которую пригласили на то же самое мероприятие. Она рассказала, что до Барвихи добралась на маршрутке, а затем заблудилась.