Андрей Филиппов - Эффект загадки

- Вы поместили себя в мою лабораторию и я сказал, что у вас ничего не получается. Ответьте, какое ваше свойство я оценил?

- М-м-м… Способности заниматься наукой.

Кштфорс задумывается. Подходит к вентиляционной трубе и закуривает сигарету.

- Знаете, когда-то здесь жил паук. Поток воздуха портил его паутину. Потерпев неудачу несколько раз, он перебрался вот сюда, за фильтр, где скорость ветра меньше. Паутина оставалась целой. Но насекомых в лаборатории нет. Паук стал голодать. Потом исчез. А потом я увидел, что он натянул паутину за оконной рамой и поймал нескольких мух. Скажите, этот паук способен заниматься наукой?

- Не знаю, - после паузы отвечает Церсса.

- А ведь он экспериментировал, верно? Он искал нужное место. Он не лег и не умер с голоду. И не изменил свою сущность, превратившись в кого-то другого. Наша наука, Церсса, никак не отличается от науки паука. Мы ищем место, где можно ловить мух и где никто не тронет нашу паутину. А от самого паука мы отличаемся лишь тем, что пошли на это добровольно… У нас есть какие-то желания.

Обернувшись, доктор Чикк видит, что Церсса плачет, закрыв лицо ладонями. Он делает какое-то движение и нам кажется, что он хотел подойти к Лекке, но внезапно передумал.

- И вы, расстроенная студентка, находитесь в постоянном поиске людей, которые скажут вам, что вы не способны на что-то конкретное. Вам стыдно признать это самостоятельно! И вы верите любому человеку, который кажется вам авторитетным. Перестаньте реветь, я вам приказываю!

Но ассистентка не подчиняется приказу. Махнув рукой и отвернувшись к окну, доктор Чикк продолжает:

- И когда вы, наконец, научитесь грамотно оценивать свои силы и способности, вы получите право иметь собственное мнение. И право спорить! Что-то доказывать! О, это будет прекрасно… Вас будут уважать и ненавидеть! А вот любить… Церсса, любить вас будут те самые люди, которых и нужно признать настоящими авторитетами! Вы понимаете, о чем я?

Лекка молча кивает и поднимает покрасневшие глаза, чтобы встретиться с насмешливым взглядом своего патрона.

- Идеалы против идолов, Церсса… И если вы называете меня авторитетом, скажите мне, что вы сейчас чувствуете? Времени на раздумья не даю. Слушаю.

- Какую-то опустошенность… Наверное, усталость… И еще у меня чувство, что я хочу продолжить работу в лаборатории. И доказать себе, что я что-то могу.

Кштфорс гасит окурок и бросает его в мусорную корзину.

- Это желание отличает вас от большинства моих бывших ассистентов. У них его не было. И я вышвыривал их вон, хотя многие из них были неглупы. Мне не нужны их знания, если они применяются без желания. Это приведет к фатальным ошибкам.

Доктор Чикк уходит и скрывается за стеллаж. Церсса закрывает аптечку и убирает ее на полку. Затем начинает подметать пол.

- Уберите битое стекло и можете быть свободны, Лекка. Работа на сегодня закончена.

- На сегодня? – удивленно спрашивает ассистентка, - Я решила, что моя работа закончена навсегда…

- Я поговорю с Пойнтлефтером, чтобы вас оставили здесь.

- С Пойнтлефтером?

В голосе ученого вновь появляется раздражение.

- Церсса, вы задаете глупые вопросы! Да, с Греком Пойнтлефтером! Вам не знаком этот преподаватель?

- Ах да… Значит, слухи насчет… Это правда?

- Правда. На следующей неделе я покидаю Институт, а моя лаборатория будет передана Пойнтлефтеру. Это хороший специалист, и я надеюсь, что под его руководством вы достигнете некоторого успеха.

Церсса замирает и с некоторым страхом спрашивает:

- А вы? Переходите в другой институт?

- Почему, черт возьми, это вас интересует? Лучше подумайте о том, чтобы к выходным закончить расчеты по моему заданию!

Но последние слова доктора заглушает шумная возня и писк, исходящие из дальнего угла. Лекка вздрагивает.

- Что там такое? Кто это?

- Проснулись… - негромко говорит Кштфорс, - Пойдите и посмотрите сами! Вон тот ящик, закрытый тканью.

Церсса поднимает ткань и мы видим ящик из прозрачного материала, разделенный перегородками. В каждой из восьми его ячеек сидят крупные серые животные, напоминающие крыс. Взъерошенные звери яростно пищат, скалят зубы и бросаются на прозрачные стенки, стремясь достать соседа. Заметив человека, все разом издают еще более громкий писк и подскакивают, словно хотят выбраться из ящика. Церсса испуганно вскрикивает и делает шаг назад.

- Не пугайтесь, стенки клетки очень прочные, - спокойно говорит доктор Чикк.

- Что это за существа? Крысы?

- Это их дальние родственники с Кордвайдена. Они живут внутри стеблей растений. Биология их такова, что если внутри стебля поселятся две крысы, растение это поймет и выделит вещество, убивающее обеих. Одну крысу внутри себя растение не замечает. Стремясь выжить, эти животные стали очень агрессивны к себе подобным, да и ко всем остальным. Некоторое примирение наступает только в период размножения вне их жилищ и то на несколько минут по нашему времени. Их привезли сегодня. Они понадобятся мне для нового проекта.

- А почему бы не рассадить их по отдельным клеткам, чтобы они не чувствовали присутствия друг друга?

Голос доктора приобретает металлические нотки.

- Нет. Они нужны мне в том виде, в каком они сейчас. Стенки ящика можно сделать непрозрачными, а импульсы тока от этого генератора вводят их в состояние, похожее на анабиоз. Кстати, до конца нашей работы кормление этих животных – ваша обязанность. Вот коробка с кормом и перчатки.

- Доктор Чикк, я…

- Вы сможете. Управление прозрачностью стенок – вот этим регулятором. Сейчас я покажу вам, как давать им корм…

Мы снова оказываемся в том же самом тесном кабинете, где Чикк впервые разговаривал с будущей ассистенткой. За окном темнота. В кресле у настольной лампы доктор Кштфорс пьет кофе. Его собеседник, низенький пожилой человек в пиджаке с галстуком, сидит напротив.

- Что касается материальной стороны дела, - продолжает свою фразу доктор Чикк, - То это вздор. Авария не принесла сколь-нибудь значительных убытков. Передайте ей, что расстраиваться по данному поводу не следует. Мне странно, что она так бурно реагирует на это.

- Видите ли, доктор, она вообще весьма своеобразна… Ее мать погибла почти сразу после того, как родилась Лекка. Наверное, мне нужно было найти ей новую маму… Но я взялся за воспитание сам. И в результате получил дочь, которая вечно неуверенна в себе, неаккуратна, несобранна…

- И еще пятнадцать «не»! – прерывает его Кштфорс. – Оставьте это. Есть ли сейчас смысл думать о том, что уже произошло?

- Понимаете, она никогда и ничем не увлекалась всерьез. Бросает незавершенные дела. Успехи в учебе нестабильны. Иногда мне кажется, что я совершенно потерял способность понимать своего ребенка…