Борис Миловзоров - Рок

– Жуткое пятно? – участливо спросил Дух. – Это грех твой, Георг, за человека погубленного.

– Я раскаиваюсь, Верес, – тихо молвил Проквуст в ответ.

– Знаю. Черноту с души смыть можно, надо только знать, как. Хочешь знать?

– Хочу!

– Тогда вникай в учение!

– Я стараюсь.

– Мало. Ты не школяр, не за отметки к учебе приставлен. Дар у тебя великий, видишь, каким золотом руки сияют, да, видно, дурню достался.

– Нет, Верес, это не так, я буду учиться, только скажи, какой Дар у меня?

– Ладно, подскажу. – Дух медленно и величественно выпрямился и стал ростом почти с дуб за спиной; оперся на посох. Голос его стал удаляться, образ тускнеть. – Что уронил, то поднять должен, нагибаться тебе сердцем без удержу. Прощай пока, молодец.

Георг лежал с открытыми глазами в темноте и раз за разом пересматривал свой сон, чтобы не забыть ни одной детали. Ясно было, что непростой этот сон. Нет, запомнить его мало, надо записать! Он вскочил, включил свет и метнулся к столу. Он уже неделю жил один, Ян перешел в соседнюю келью. Старшие студенты сдали экзамены и ушли из школы, остались только они двое. Ян сказал, что через пару недель придут молодые студенты. Это очень занимало Георга еще сегодня вечером, он с нетерпением ждал новых людей, но после вещего сна что-то перевернулось внутри, и это стало совершенно не важным. Он открыл тетрадь и старательно записал сон. Перечитал. Удовлетворенно хмыкнул и отправился к постели, потом вдруг остановился и вернулся к столу. Спать не хотелось. Проквуст открыл тетрадь на месте закладки…

В связи с обсуждаемой темой пора поговорить более детально о живом и мертвом. Тема и элементарно проста, и невероятно сложна одновременно: мертвое – все то, что не живет, живое – все то, что не умерло. Но что же все-таки такое «живое» и что же такое «мертвое»?

Наша библиотека располагает множеством книг по этому поводу, в том числе учебниками высших школ Новой Цивилизации. Ты в них не учился, и это хорошо, мозги целее остались. Ваша официальная наука не признает Бога, следовательно, и мировоззрение пропагандирует соответствующее. Вот самые распространенные определения: «Жизнь – одна из форм существования материи, закономерно возникающая при определенных условиях ее развития. Организмы отличаются от неживых объектов: обменом веществ, раздражимостью, способностью к размножению, росту, развитию, саморегуляции, различным формам движения, приспособляемостью к внешней среде»; «Смерть – необратимое прекращение жизнедеятельности организма, неизбежный естественный конец существования живого существа»; «Жизнь – форма движения материи, качественно более высокая, чем физическая и химическая формы».

На первый взгляд, все определения заслуживают уважения своей научной четкостью и строгостью, но если прочитать эти определения раз пять и попытаться представить, ощутить их смысл, то суть их расплывается, ускользает. В чем дело? В том, что в отличие от точных наук, науки философского и мировоззренческого толка в некоторой степени похожи на воздушные замки. Математика, геометрия, алгебра прочно и незыблемо базируются на языке цифр, а гуманитарные науки, имея громадные, подчас изощренно изящные надстройки, базируются на общепринятых догматах или (и) на господствующих идеологиях. Подвергни этот зыбкий фундамент сомнению, и прекрасные замки начинают качаться, угрожая рухнуть и лишить куска хлеба своих жрецов от науки.

В одной из древних книг я нашел самое яркое определение жизни, с которым почти можно согласиться: «Живое – это система, способная эволюционно саморганизовываться, адаптивно и агрессивно взаимодействующая с окружающей средой, повышающая свою структурную негеэнтропию (то есть свойство, обратное энтропии, – распаду)». Можно спорить о том, что подразумевается под «самоорганизацией», но вычленим главное: жизнь есть система. В самом деле, этот постулат опровергнуть невозможно, всякий самый мельчайший вирус – это бесспорная система неких элементов. Следовательно, жизнь – это системное единение неких элементов. А что есть система вообще? Смотрим классическое определение: «Система – это целое, составленное из частей (элементов), находящихся в отношениях и связях друг с другом, образующих определенную целостность; это единение самостоятельных элементов; целостность ее выражается в ПОЛУЧЕНИИ НОВЫХ КАЧЕСТВ, не свойственных каждому элементу в отдельности».

Посмотрим на нашу Вселенную. Кто может возразить против ее явной системности? Все в ней сущее, от галактик до отдельных атомов, связано друг с другом неисчислимыми нитями, по науке – системными отношениями. Вот где диалектика царствует безраздельно: понятия элемента системы и собственно системы неразделимы. Системы состоят из систем, входят друг в друга как элементы, при этом могут переплетаться, входить структурно не в одну, а множество систем. И каждый раз это сопровождается приобретением неких новых качеств, не присущих отдельному элементу. Вселенная представляется монументальной пирамидой, где все взаимосвязано и переплетено между собой и где нет места даже крохотной изоляции от этих связей.

Итак, и жизнь, и Вселенная одним качеством похожи – они системны.

А теперь разберем определения жизни, которые приводились выше:

• ОБМЕН ВЕЩЕСТВ. Весьма неопределенное и ограниченное понятие, так как не включает в себя энергообмен. Любое физическое и химическое действо в нашем мире сопровождается вещественно-энергетическим обменом, и это свойство всеобще.

• РАЗДРАЖИМОСТЬ. Опять же весьма условное понятие, переплетающееся с вещественно-энергетическим обменом. Попала вода на горячий от солнца камень – пар пошел, а камень лопнул. Здесь в наличии и воздействие, и раздражимость. Круги на воде, и то сами не появляются.

• СПОСОБНОСТЬ К РАЗМНОЖЕНИЮ. Качество, которое считается краеугольным в разделении живого и неживого. В самом деле, что есть размножение, как не явление, обратное смерти, то есть антитеза окончанию функционирования той или иной живой системы. А если некая не известная человеку система уникально устойчива к энтропии? Зачем такой системе размножение? Для развития? Развития чего? Человек умирает, а ребенок рождается. Прекрасно, а такая система, как человечество, при этом умирает? И лес от смерти одного куста не гибнет. А оценить эти системы, состоящие из явно живых по всем нашим понятиям элементов, как неживые, невозможно. Кто-то возразит, что ничто в нашем мире не вечно, может погибнуть и лес, исчезнуть и человечество. Очень может быть. Значит, где-то, когда-то и иначе произойдет воспроизводство или иная компенсация утраты данного элемента системы. Кроме того, кто объяснит, почему огонь, явление явно неживое, столь склонен к размножению? И еще один пример: некоторые компьютерные вирусы размножаются и даже пытаются защищаться, но разве они признаны живыми?