Борис Миловзоров - Рок

– Проходите, – Монах пригласил Бегущего и Собирателя в ту же тронную комнату, только теперь там стояло уже два стула. Не успел Хранитель сесть, как рядом с ним опять выросла невысокая черная фигура с надвинутым на глаза белым капюшоном.

– Итак, я вынужден объявить вам обоим, что время вашего визита истекло. – Монах сделал паузу, как бы намекая на возможность высказаться, но все молчали. – Однако, братья мои, учтите, что скромность не всегда является украшением. – Он опять сделал паузу. – Ну, так есть вопросы или нет?!

– У меня нет, Монах, я знаю свой Рок, – коротко сказал Собиратель, привстав со стула.

– Хорошо, Клео. А вы, Бенни?

Адамс сидел в нерешительности. Он был растерян, ему казалось, что здесь еще не произошло ничего особенного, ради чего надо было преодолевать столько трудностей. Что-то было недоговорено, не определено, не спрошено. Бенни ожидал чего-то сокровенного, важного… Он чувствовал, что вслед недоумению из глубин души поднимается разочарование. Он всячески противился ему, потому что слишком много горечи оно несло с собой. Подстегиваемый этим ощущением надвигающейся депрессии, он решился и встал.

– Монах! – начал Адамс. – Признаюсь, я растерян. Наверное, оттого, что ждал чудес. Но это не важно. – Бенни говорил медленно, запинаясь. – Самое главное, я не понял, зачем меня сюда привел Собиратель. Вы подтвердили мой статус Бегущего. И что мне с этим теперь делать?

– Ничего, – равнодушно ответил Монах и слегка нахмурил брови. – Просто жить.

– Но мне надо понимать, что я должен делать дальше! – в отчаянии от непонимания воскликнул Адамс. – Я готов работать, чтобы заслужить свой кусок хлеба, но мне нужен практический совет. Я думал, что в Горной Стране помогают и беглецам, и Бегущим.

– Хлебом помогают, но не советами. В Горной Стране каждый житель знает свой Рок! – голос Монаха звучал по-прежнему негромко, но налился металлом.

– Значит, чтобы стать полноценным гражданином Горной Страны, я должен знать свой Рок?

– У нас нет граждан, Бенни, – смягчился Монах. – Но свой Рок знать надо.

– Монах, скажите, где и как мне получить это знание?

– Ну наконец-то! – Хранитель горы встал с кресла и облегченно вздохнул. – Я уж думал, вы никогда не зададите этот вопрос.

Бенни удивленно посмотрел на него. Так вот, оказывается, зачем он сюда приведен! Монах сошел с трона и стал прохаживаться перед ним.

– Не удивляйтесь, Адамс. Вы должны были сами задать этот вопрос. И я готов на него ответить, только порадовать вас мне нечем. – Монах остановился прямо напротив. – Мужайтесь, Бенни, вы уникальный человек, у вас нет Рока!

Раздался шум. Оказывается, вся здешняя храмовая братия пробралась тихонечко в зал и стояла за креслом. Это они глухо ахнули, услышав такой приговор. Удивленный возглас послышался даже от Клео, обычно всегда сдержанного и невозмутимого. Адамс недоуменно огляделся, он не понимал причин такой реакции.

– Я не понимаю, – обреченно выдохнул он.

– Это не страшно, Бенни. Пока вы шли к нам сюда, вести о необычайной везучести вашей компании и лично вас вызвали много споров и дискуссий у моих коллег, – Монах кивнул головой назад. – Признаюсь, даже я ждал вас с нетерпением и любопытством. И не зря. За мою долгую жизнь ваш случай первый.

– Простите, Монах! – взмолился Адамс. – Но я все равно ничего не понимаю!

– Слишком торопитесь, Бегущий! Что вам говорил Собиратель? Копите информацию, кусочек к кусочку, тогда и картина сложится. А вы стремитесь картину нарисовать тремя мазками. Повторяю: я не вижу вашего Рока.

– Его не было или он исчез?

– Был и есть, Бенни. Просто сейчас его нет.

Адамс беспомощно смотрел на Монаха. В голове не укладывались его слова, он не понимал их смысл, но в то же время ощущал, что глубокий смысл в них есть.

– У каждого человека, – продолжил Монах, – есть свой Рок, своя судьба. Мы уверены в этом.

– Выходит, вы все фаталисты?

– Нет, мы знаем, что Рок каждого человека неоднозначен, что у него много потенциальных вариантов, что они расходятся, словно ветки дерева, и что выбор этих вариантов во многом зависит от самого человека. Правда, такое дерево у каждого свое, у одних густое, как кустарник, а у других прямое, как сосна.

– Монах, а чем различаются Рок и судьба? Я всегда думал, что это одно и то же.

– Не совсем. Рок отличается от судьбы тем, что определен, хотя и здесь возможны исключения.

– Не понимаю. А как же возможен выбор, если все предопределено?

– Бенни, я не могу вам здесь за десять минут изложить всю концепцию Церкви Рока. Студенты ее изучают несколько лет. Скажу только, что на каком-то этапе жизни каждый из нас однажды или многократно подходит к некой развилке и выбирает, куда ему двигаться. Проекции возможных направлений такого движения и образуют ветви древа судьбы. Человек выбрал, и этот путь материализуется во времени. А в его конце человека ждет еще одна развилка. И так всю жизнь. Понимаете?

– С трудом. Особенно в отношении выбора.

– Большинство людей делает такой выбор интуитивно, нервно, под давлением внешних обстоятельств или вопреки им, нередко во вред самому себе. Вот почему я и мои братья по вере стремимся знать свой Рок, сознательно его выбирать, когда, конечно, это от нас зависит.

– Но как такое возможно?

– Поверьте мне, Бенни, возможно. Бог всегда подсказывает, намекает прямо или косвенно на то, что является оптимальным выбором, а что губительным. Надо только внимательно смотреть вокруг, анализировать собственную жизнь и свои поступки, и тогда древо судьбы станет зримым. В определенных пределах, конечно.

– Получается, что у меня нет такого древа?

Монах внимательно посмотрел на Адамса и молча сел в кресло.

– Вы уверены, Адамс, что хотите знать правду?

– Да! – громко и с вызовом воскликнул Бенни.

– Ну что ж, – Монах вздохнул и закрыл глаза. – Слушайте, что я вижу. У вас, Бегущий, есть древо судьбы, но оно высохшее, вместо живых веток на нем вьется странная лиана, черная, как корабельный канат. Она извивается, ломая нежные веточки, стягивает мертвой хваткой ствол, она душит твой Рок, высасывает из него твои способности, энергию, эмоции. Сейчас у твоего древа судьбы одни только корни и остались живы. Я знаю: все, что выше, совсем не Божье творение.

В зале воцарилась тишина. Адамс, пораженный услышанным, словно врос в пол. В голове звенела пустота и отчаянье. Почему-то он верил каждому слову этого человека, хотя он рассказывал такое, о чем несколько месяцев назад даже размышлять было бы признаком безумия. Нет, это невозможно, против восставал весь жизненный опыт, разум, рассудок…

Но вопреки всему в глубине души росла уверенность, что все так и есть… Нет, все-таки этому невозможно поверить! Это бред, сказки!