Филип Дик - Игроки с Титана (сборник)

– И все это сходило ему с рук? – поразился Арктор. – Его не разоблачали?

– Парень ни за кого себя не выдавал. Просто он выдавал себя за всемирно известного самозванца. Об этом потом писали в «Лос-Анджелес таймс» – они проверяли. Работал дворником в Диснейленде, затем прочитал биографию всемирно известного самозванца – такой действительно был – и сказал себе: «Да ведь я тоже могу выдавать себя за всех этих экзотических парней!» А после подумал и решил: «На кой черт? Лучше просто выдавать себя за самозванца». Он огреб на этом деле немалую монету, как писали в «Таймсе». Почти столько же, сколько настоящий всемирно известный самозванец. Причем без всякого труда.

– Самозванцев пруд пруди. Мы сами сталкиваемся с ними на каждом шагу. Только они выдают себя не за физиков-теоретиков, – заметил Баррис, тихонько корпящий в углу над трубкой.

– Ты имеешь в виду шпиков, этих гадов из Отдела по борьбе с наркоманией? – сказал Лакмен. – Интересно, среди наших знакомых они есть? Как они выглядят?

– Все равно что спрашивать: «Как выглядит самозванец?» – отозвался Арктор. – Я как-то болтал с одним толкачом, которого взяли с десятью фунтами гашиша на руках. Ну и спросил, как выглядел обманувший его шпик. Знаете, агент полиции выдает себя за приятеля одного приятеля…

– Они выглядят точь-в-точь как мы, – бросил из угла Баррис.

– Даже больше! – воскликнул Арктор. – Этот толкач – его уже приговорили и на следующий день должны были отправить в тюрягу – сказал мне: «Волосы у них еще длиннее, чем у нас». Так что мораль, я полагаю, такова: держись подальше от типов, которые выглядят точь-в-точь как ты.

– Бывают и женщины-шпики, – вставил Баррис.

– Я бы хотел познакомиться с таким, – сказал Арктор. – В смысле – сознательно. Точно зная, что это шпик.

– Когда он наденет на тебя наручники, – ухмыльнулся Баррис, – будешь знать точно.

– Я что имею в виду? – продолжал Арктор. – Какая у них жизнь? Есть ли у них друзья? Знают ли жены об их работе?

– У них нет жен, – заявил Лакмен. – Они живут в пещерах и крадутся за тобой по пятам, выглядывая из-под машин. Как тролли.

– А что они едят?

– Людей, – сказал Баррис.

– Как это вообще у них получается? – спросил Арктор. – Выдавать себя за шпиков?

– Что?! – в один голос вскричали Баррис и Лакмен.

– Черт, я совсем обалдел, – улыбаясь, сказал Арктор. – «Выдавать себя за шпика», брр… – Он потряс головой.

– ВЫДАВАТЬ СЕБЯ ЗА ШПИКА? – повторил Лакмен, не сводя с него глаз.

– Сегодня у меня в мозгах каша, – пожаловался Арктор. – Я лучше сосну.

Фред остановил ленту. Фигуры в мониторах замерли.

– Перекур? – спросил костюм-болтунья.

– Да. Я устал. Эти бредни рано или поздно доканывают. – Он поднялся и взял сигареты. – Не понимаю и половины из того, что они несут. Я так устал. Устал их слушать.

– Когда находишься вместе с ними, даже легче, правда? – сказал костюм-болтунья. – Ты ведь вхож в их компанию? Под прикрытием, так ведь?

– Ни за что не стал бы иметь дела с такими ублюдками! – скривился Фред. – Талдычат одно и то же без конца. Какого черта они вечно вот так сидят и травят байки?

– А какого черта мы здесь сидим? Это ведь чертовски нудное занятие, если разобраться.

– Нам приходится, это наша работа. У нас просто нет выбора.

– Как в тюрьме, – кивнул костюм-болтунья. – Никуда не денешься.

«Выдавать себя за шпика», – подумал Фред. Что это значит? Одному богу известно…

Выдавать себя за самозванца. За того, кто живет под машинами и питается грязью. Не за всемирно известного хирурга, или писателя, или политического деятеля, о которых говорят по телевизору.

Дурацкая фраза Арктора снова и снова звучала в голове, несмотря на то что запись давно уже была выключена. Поскорее бы забыть эти слова. И забыть, хотя бы ненадолго, его самого.

– Порой у меня такое чувство, – проговорил Фред, – будто я знаю, что они сейчас скажут. Слово в слово.

– Это называется «дежавю», – кивнул костюм-болтунья. – Один совет: прокручивай ленту вперед не на час, а сразу, скажем, часов на шесть, а потом возвращайся понемногу назад, пока не наткнешься на что-нибудь стоящее. Понимаешь? Назад, а не вперед. Так тебя не будет затягивать ритм их болтовни. Шесть или даже восемь часов вперед, а потом большими скачками назад. Ты быстро привыкнешь – начнешь чувствовать, когда там километры пустоты, а когда есть что-то полезное.

– Просто научишься пропускать все мимо ушей, – добавил другой костюм-болтунья, – пока не всплывет интересная фраза. Как мать, которая спит и не реагирует ни на какой шум, даже если мимо проедет грузовик, но тут же просыпается, едва ее младенец подаст голос. Даже если он пискнет чуть слышно. Это регулируется подсознанием: оно умеет работать избирательно, главное – усвоить, что нужно слушать.

– Я знаю, – сказал Фред. – У меня самого двое детей.

– Мальчики?

– Нет, девочки. Еще маленькие.

– Нормально, – кивнул собеседник. – Моей дочке всего годик.

– Никаких имен! – вмешался другой костюм-болтунья. Они рассмеялись. Хотя и не очень весело…

Так или иначе, вот что следует передать по инстанциям – таинственную фразу «выдавать себя за шпика». Дружки Арктора тоже удивлены. Когда я завтра к трем пойду в Отдел, надо это распечатать – аудиозаписи будет достаточно – и обсудить с Хэнком вместе со всем остальным, что еще всплывет. Но даже если ничего другого не всплывет, какое-то начало уже есть. Значит, круглосуточная слежка ведется не зря.

Значит, я был прав.

Арктор проговорился. Выдал себя.

Что это значит, мы пока не знаем. Однако узнаем непременно. Мы будем преследовать Арктора, пока он не упадет замертво, подумал Фред. Как бы ни было тошно все время лицезреть и слушать его и ему подобных. И как только я мог сидеть с ними столько времени?! Не жизнь, а бесконечная пустота, как сказал этот агент. Пустота и туман: все мутно – и в сознании, и вокруг. Везде. Что за люди?!

С сигаретой в руке он прошел в ванную, запер за собой дверь и достал из сигаретной пачки десять таблеток смерти. Налил кружку воды и запил все десять. Маловато… Ладно, подумал он, после работы закинусь еще. Сколько там времени осталось? Фред посмотрел на часы и попытался прикинуть. Мысли в голове путались. Черт! Сколько же это будет? Что-то непонятное творится с его чувством времени. Все проклятые записи – их вредно слишком долго просматривать. Потом вообще невозможно понять, который час.

Я чувствую себя так, как будто закинулся кислоткой и вошел в автомойку. Сотни гигантских мыльных щеток бешено вращаются и тащат меня сквозь бесконечные туннели из черной пены. Не самый лучший способ зарабатывать деньги.

Фред отпер дверь, вышел из ванной и неохотно направился к своему рабочему месту.