Крис Бекетт - Во тьме Эдема

— Без тебя ничего этого не было бы, — бросила Тина, оглянувшись на наш отряд.

— Именно, — отрезал я. — Не было бы. Это я собрал вас всех в Долине Холодной тропы. Я договорился с Каролиной, чтобы выиграть время. Я придумал, как смастерить теплые обмотки. Я изготовил снежные лодки, послал ребят срезать кору и приделать к ним веревки. Я снова и снова поднимался в Снежный Мрак, чтобы понять, как там выжить и что нам для этого понадобится, хотя ты вечно ныла, что я постоянно куда-то ухожу один. Вы сами пришли ко мне, потому что прекрасно знали: без меня ничего бы не получилось. Никто из вас на это не способен, даже ты, Тина, и уж точно не твой ненаглядный Диксон. Так почему в истории про Джелу я должен был играть Томми? Я и есть Джела. На мне все держится.

Тина пожала плечами.

— Мне так захотелось, и все тут. Мне надо было выпустить пар, иначе я бы чокнулась. Все люди такие, Джон. Ну, большинство. Хорошо это или плохо, но иногда нам надо выговориться. Не каждый способен, как ты, держать все в секрете. Иначе, клянусь глазами Джелы, было бы слишком тоскливо жить.

Мы дошли до места, где давным-давно были со Старым Роджером и где высоко во Мраке увидели тех шерстяков, которых я принял за небесные корабли с Земли. Мы отправились дальше и покинули Долину Холодной тропы и Долину Круга, где родились. На мгновение я испугался, что совершил ужасную ошибку, и нам действительно лучше было бы остаться у Круга Камней. Что, если земляне прилетят, а Семья им скажет, что мы сгинули в Снежном Мраке, и они вернутся на Землю без нас? Но я отогнал эту мысль. Если уж выбрал путь, то сворачивать с него нельзя.

Мы шли по снегу, надеясь, что обмотки на ногах не развалятся и не промокнут. Мы шагали вдоль Ручья Холодной тропы и наконец уперлись в снежную глыбу, от которой ручей брал свое начало (не такую большую-пребольшую, как Глыба Диксона в Синих горах, которая спускается до самого леса, но все же и не маленькую, примерно в четыре человеческих роста). Мы обвязались веревками, приготовили копья, чтобы опираться на них и не падать, и стали карабкаться по скользкой шерстячьей тропе сбоку от глыбы.

Гарри побежал, но поскользнулся и упал. Ребята засмеялись, им просто необходимо было сбросить напряжение, но Гарри ненавидел, когда над ним смеются.

— Тогда я останусь здесь, — заявил он. — А вы идите, если хотите. Если вы будете смеяться над Гарри, он с вами не пойдет.

И Гарри заревел. Он был самым старшим из нас, единственным, кого можно было назвать взрослым, но расплакался, как ребенок. Ребята смутились: такого не ожидал никто. И поделом им, надо быть терпимее. Они должны были учитывать, что Гарри в тот день убил человека. Он убил Джона Синегорца. И если даже мне тяжело об этом думать, то что уж говорить о Гарри: ему вообще думать трудно.

Тина вернулась к брату, успокоила его и повела вверх по тропе, а ко мне подошел Джерри. Ему хотелось поговорить о том, что случилось. Бедняга, из нас троих ему пришлось хуже всех. Я толком не общался с Диксоном Синегорцем, равно как и Гарри с Джоном. Но Джерри убил парня из собственной группы. Они вместе выросли. И теперь он ни о чем другом не мог говорить, а мне приходилось повторять ему, что у нас не было выбора и, не подоспей мы вовремя, они бы прикончили Джеффа. Да, они его убили бы, а с Тиной сотворили бы такую мерзость, которой и названия-то нет.

— И если бы им это сошло с рук, — втолковывал я Джеффу, — то потом неминуемо настал бы наш черед. Они перебили бы нас поодиночке или всех вместе. Ведь нас всего двадцать один человек, а в Старой Семье — пятьсот с лишним.

— Да, но мы с Метом когда-то вместе играли, — не унимался Джерри, — и как-то раз он обменял мне черное стекло, которое нашел, на большой кусок пеньковицы.

Или:

— А помнишь, как мы поймали трубочника? Которого ты ему уступил? Джефф тогда еще сказал, мол, интересно, каково это — быть трубочником. Мы ведь тогда с Метом дружили, разве нет? Мы дружили, мы были в одной группе.

— Да, Джерри, — отвечал я, — но он первым предал нашу дружбу, когда заколол Бурконя и избил Джеффа, а потом стоял и смеялся, когда Диксон пытался силой переспать с Тиной.

— Ты прав, — с видимым облегчением соглашался Джерри. — Он сам разрушил нашу дружбу.

Потом задумывался, опять хмурился и задавал очередной вопрос:

— А помнишь, как мы пришли сюда со Старым Роджером? И Мет был с нами. Мы тогда дружили.

И приходилось начинать все сначала.

Тем временем огни леса остались позади, и мы очутились в непроглядном Мраке. Видно было лишь то, на что падал свет от головного огня Непа, который шел впереди с Джеффом на спине. В обступавшей нас со всех сторон темноте проглядывали скалы, снег, лед и снова скрывались во мраке за спиной второго шерстячонка, Белоконя.

Джефф назвал свою лошадку Непом в честь «Непокорного» — Небесной Лодки, на которой Анджела, Томми и Три Спутника прилетели с Земли. Имя было выбрано удачно. Когда я в тот раз заметил во Мраке стадо шерстяков, я принял их за небесную лодку с Земли. Да и Неп с Белоконем были для нас в каком-то смысле такими лодками. Пусть мы путешествовали на них не сквозь Звездоворот, а через Снежный Мрак, но без них у нас ничего бы не получилось. Конечно, я придумывал, как осветить нам путь факелом из полых веток или сушеных водорослей, пропитанных жиром, как делают в Семье, когда нужно больше света. Но шерстяки сослужили нам куда более важную службу. Они знали путь. Это ведь шерстяки протоптали Холодную тропу, без них бы не было никакой тропы вообще, — и теперь они нашли для нас дорогу, пусть и скрытую под снегом.

Должен признать: эту часть плана придумал не я, а Джефф, чудаковатый клешненогий мальчишка, который сейчас ехал первым, ребенок, у которого даже толком новая шерстка не выросла.

Мы шли целый день, потом еще день, потому что спать было негде и, чтобы не замерзнуть, надо было двигаться. Время от времени останавливались, чтобы перекусить копченым мясом и зерновым печеньем, или дать Дженни и Клэр покормить младенцев, или поменять обмотки, если у кого-то они промокли или развалились. (Я не хотел, чтобы кто-то из нас отморозил ногу до черноты, как старый Одноногий Джеффо.) Но стоило остановиться, как холод тут же давал о себе знать и ребят охватывала паника. Тогда мы с Тиной вынуждены были подниматься и обходить нашу цепочку, чтобы прекратить всякую болтовню о том, что мы потеряемся, погибнем или никогда никуда не дойдем. Тяжелее всего приходилось с Мехметом Мышекрылом и Джули и Кэнди Синегорками, которые шагали рядом и замолкали, едва завидев нас с Тиной.

— Так где мы сейчас, Джон? — наконец спросил Мехмет.

— На шерстячьей тропе. И тебе это прекрасно известно. Мы же так и договаривались, забыл, что ли? Если помните, я оставил решение за вами, и вы сами это выбрали.