Крис Бекетт - Во тьме Эдема

Но крик повторился, и на этот раз мы разобрали слова:

— Э-ге-гей! Это вы? Джон, Джерри, Тина! Это вы?

Мы подняли глаза. Вверху на склоне сиял огонек. Там стоял шерстяк, а на его спине сидело странное существо в маске, которую подсвечивал снизу огонек во лбу шерстяка.

Кэнди завопила от страха: она подумала, что Обитатели Сумрака явились за нами, хотя мы еще живы. Я же рассмеялся.

— Джефф! — заорал я. — Джефф!

Разумеется, это был мой брат, мой умный братишка. И вовсе он не потерялся!

— Вот теперь я вас вижу, — крикнул он, спускаясь на Непе к нам. — С трудом, но вижу. Никуда не ходите, стойте на месте.

Голос Джеффа эхом отражался от скал на дальнем краю долины. Мы с трудом его слышали.

— Там трещина в снежной глыбе, — сообщил он. — Не ходите туда. Дорога тут. Наверху.

Он зигзагами спускался по снежному склону.

— На той стороне гребня — деревья, ручьи и стада шерстяков. А вы идете мимо и не замечаете.

Ребята засмеялись, кто-то расплакался, и все заговорили разом.

— Подождите, я иду к вам, — крикнул Джефф.

— Член Гарри! — воскликнул Джон, когда Джефф приблизился к нам, — как же мы рады тебя видеть! Я уже думал, нам всем конец. Думал, удача от нас отвернулась.

Джефф рассмеялся.

— Ничего подобного. Я отведу вас в безопасное место, это тут недалеко. Я бы пришел раньше, но Неп так испугался леопарда, что никак не хотел возвращаться. Пришлось дать ему отдохнуть, успокоиться и поспать. Да и мне тоже надо было успокоиться, чтобы Неп не боялся и слушался меня.

Никогда прежде я не видел Джеффа таким. Я всегда знал, что он умник-разумник, куда умней меня, но в то же время он был моим младшим братом, к тому же клешненогим, а значит, не участвовал в играх, не ходил на охоту и говорил всякие странные вещи. Сейчас же он стал вожаком, почти как Джон. А ведь Джефф еще даже не новошерсток, но он вел себя как взрослый мужчина. И я понял, что от других его отличают не только ум и проницательные-проницательные глаза, которые замечают то, что не видно другим: он был сильным. Джефф был сильный-пресильный, куда сильней меня, и, пожалуй, в чем-то даже посильнее Джона.

— Джефф! — завопил я и бросился к нему.

Я забыл, что с одной стороны привязан веревкой к Дженни Красносвет, а с другой — к Марте Лондон. Стоило мне рвануть вперед, как я тут же свалился. И девчонки тоже упали, а за ними и все остальные опрокинулись в снег перед моим братом, восседающим на своей лошадке.

Джефф рассмеялся.

— Мы здесь, — проговорил он. — Мы и правда здесь!

Вслед за Джеффом мы забрались на гребень горы и взглянули на лесок у подножья. По сравнению с лесом Долины Круга он был крошечный-прекрошечный и не поднимался вверх по склонам, как там. Все деревья росли внизу, кроме нескольких гигантских, торчавших из снега поодиночке: они испускали клубы пара и отбрасывали пятна света там-сям на крутые заснеженные косогоры вокруг маленькой долины.

Ребята обрадовались, увидев огни деревьев, кто-то закричал: «Спасибо, Джефф!» — но мы слишком устали, и физически, и морально, так что по пути вниз молчали и остановились почти сразу же за верхней границей леса. Шея Тома! До чего же приятно было слышать пыхтение деревьев вокруг нас и видеть их свет! Но все же эти высокие прямые стволы и светоцветы высоко-высоко над головой придавали чаще унылый вид. Свет был блеклый: ни красного, ни синего, только белый или желтовато-зеленый. Вдобавок в Долине Высокого Дерева было холодно. Даже внизу, где росли деревья с теплыми стволами, не разденешься.

Но все же земля оказалась сухая, да и не настолько там было холодно, чтобы ходить с покрытой головой, поэтому мы сняли повязки с ног и головы и вместо масок из шерстячьей кожи увидели лица. Ребята оглядывали друг друга, узнавали друзей, с которыми вместе выросли, и рыдали, как дети, увидевшие знакомое лицо после долгой разлуки. Плакала Энджи. Плакал Джерри. Плакала Тина. Плакала взрослая и сильная Джела Бруклин. Даже Мехмет не сдержал слез. Гарри ревел, точно грудной младенец, вот только вполне взрослым басом.

— Гарри грустно, Гарри грустно-грустно, — всхлипывал он, и Тина обняла его и принялась утешать.

Дейв и Джонни Рыбозеры, обнявшись, оплакивали сестру Сьюзи, которую во Мраке разорвал на куски леопард.

Я заметил, что не плакали только Клэр с Дженни (кормили своих малышей) и Джефф, который снимал поклажу со спины своего любимца Непа и гладил его.

Я тоже не проронил ни слезинки. Казалось, я онемел. Я просто сидел на камне и растирал ступни.

«По крайней мере, теперь будет о чем рассказывать», — сказал я себе.

Если бы мы все сгинули во Мраке, осталась бы лишь та история, которую о нас будут рассказывать в Семье, а что они могут рассказать? Что кучка глупых детей, не послушав Совета, Старейшин и собственных мам, ушла из Семьи и пропала без вести. И на этом бы все и завершилось, как история о Трех Спутниках кончалась тем, что они попрощались с Томми и Анджелой. Теперь же все будет иначе. Казалось, что нам крышка, но рассказ все же получил продолжение.

Правда, все сложилось не так, как я ожидал, потому что в Долину Высокого Дерева всех привел не я, а Джефф. Все обернулось иначе, и именно в таком виде история дойдет до потомков. Те, чьих родителей, бабушек и дедушек еще даже на свете нет, будут слушать рассказ о том, как клешненогий мальчишка на шерстячонке, освещающем путь, перешел через гребень горы и спас друзей. И когда на какой-нибудь идиотской фальшивой вершине покажется мальчишка, играющий Джеффа на воображаемом шерстяке, все будут смеяться и хлопать.

Джефф же, пригладив Непу шерстку, отвел его к ручью поесть водорослей, а сам, прихрамывая, вернулся к остальным.

— Джефф, какой же ты молодчина! — твердили все в один голос. Даже братья Рыбозеры поблагодарили его сквозь слезы.

— Спасибо, спасибо, Джефф! Если бы не ты, мы бы все там погибли, как Сьюзи Рыбозер.

Я утратил их доверие, а Джефф обрел, это было очевидно. Ребята слышали, что я испугался. Слышали, как я признался, что сбился с пути. Помнили, что это я сперва завел их в Снежный Мрак, а потом растерялся, не зная, куда идти. А Джефф вернулся и всех спас.

Вполне естественно, что ребята расхваливали Джеффа на все лады, рассыпались в благодарностях, целовали, обнимали, жали руку, хлопали по спине. Никогда прежде на него не обращали столько внимания. А Джефф, казалось, не очень-то и рад. Наверно, он чувствовал себя примерно как я в тот раз, когда мы через калитку Мышекрылов вернулись в Семью с убитым мною леопардом.

Обо мне вспомнили далеко не сразу. Я сидел один на камне, наблюдал за происходящим и растирал ноги. Однако спустя некоторое время Джела Бруклин оглянулась, заметила меня, подошла и обняла.