Олег Дивов - Война миров

– Одного, – Радха подняла палец. – Отца. И бабку. Я ж говорю, убила не того, кого мне заказали. Я в этом плане достойная ученица незабвенного Пола Даймона.

– Бабка наняла тебя грохнуть Марию?

– Естес-с-с-твенно, – прошипела Радха с откровенной издевкой. – Я, кстати, отдельно благодарна тебе, – ты мою репутацию киллера подняла на недосягаемую высоту, приписав мне десяток лишних трупов. Бабка решила, что именно такая тварь ей и нужна. Пока я думала, как бы подсунуть ей себя, она вышла на меня самостоятельно. Хочешь совет? Не надо никуда идти. Вызови федералов сюда. В этой расщелинке очень удобно ждать, она даже с вертолета простреливается хреново. А я могу дать обещание, что от тебя не побегу. Мы посидим, поболтаем, а там прилетят федералы, а сдерну я уже из тюрьмы.

– Очко играет?

– Еще как.

Я понимала, что она права. Нам предстояло идти около километра по открытой местности. Лес? Его слишком много, когда надо гнаться за кем-то, и ужасающе мало, когда в нем прячешься. В течение четверти часа или чуть дольше мы будем превосходными мишенями для любого, кто сидит на этом склоне. У снайпера будет время тщательно прицелиться и даже вытереть о штаны потные ладони, если это первый в его жизни заказ. Поэтому я бросила короткое сообщение Йену Йоханссону и показала Радхе на травяную кочку – мол, туда, пожалуйста. Она коротко кивнула и села лицом ко мне.

– Еще одна просьба. Личная. Тебя не удивит, ты в таком положении бывала. У меня дома живет кошка.

Я вспомнила омерзительное убийство – владелец клуба убит вместе с женой и детьми. Радха тогда опоздала и из дома ушла с кошкой. Бросила зверька в соседнем дворе, удирая от собаки, а потом вернулась за ней.

– Минни, – согласилась Радха. – Она обучена подбегать на ультразвуковой свисток. Та псина при всем желании не смогла бы поймать ее. Я отошла на безопасное расстояние, отсиделась, пока шумно было, потом позвала ее, она прибежала.

– Ты хорошо знала ту семью?

– Сомневаюсь, что у меня могут быть друзья. Но если наши отношения все-таки дружба, то Гиг и его семья – да, это были мои единственные друзья. Когда я в клубе увидела Дуглас, то все поняла. На самом деле я поняла еще раньше, когда услышала, что Гиг решил ехать с детьми, а не отправил их вперед себя. Честно говоря, поехала туда в надежде спасти детей. Там такой дом – им два раза плюнуть, чтобы спрятаться. Я надеялась, они догадаются. На поиски точно не меньше получаса ушло бы. Я надеялась, что у меня есть эти полчаса. Опоздала. Живая была только кошка. Ну, что делать… кошки тоже хотят жить, я забрала хотя бы ее. Я дам тебе адрес, позаботишься о ней? Тебе же есть куда девать живность.

– На собак намекаешь?

– Так ты сама будь здоров какой шум вокруг них подняла. Ладно Пиблс, даже в Эдинбурге совершенно посторонние люди обсуждали, как ты их спасла. Мне они нравились.

– Что не мешало тебе смотреть, как над ними издеваются.

– И что я могла поделать? – она пожала плечами. – У меня была задача. Я не ожидала такой жестокости от Баша. Сестру-то свою он убил аккуратно. Всыпал ей снотворного в кофе, когда уснула, еще добавил – уже инъекцией. Она попросту не проснулась. А на Земле его как прорвало. Помнишь, его отравили? Траванула его я. Ему стало казаться, что бить собак неэффективно, опять же, надо привлекать кого-то для этой цели. Решил обойтись ядом. Я сыпанула этого яда и ему. Чтоб знал.

– И он не понял?

– Он отлично все понял. Потому и не выделывался больше. И собак оставил в покое. Берг, я ж нарочно выбирала самых голосистых. Ну не надо было с ними ничего делать, они и так тявкали по любому поводу. Хочешь, чтобы собака тебя охраняла, – бери сторожевую. Не надо уродовать тех, кто рожден для беготни в саду и игр с детьми. Но Баш собак боялся. Особенно сторожевых. Он и этих-то боялся. Ой, да ладно. Об одном жалею: легко помер. Но тут уж мне пришлось выбирать: или он помрет с гарантией, или помучается, но с хорошими шансами выжить. Я не хотела оставлять ему шанс.

Я смотрела на нее и понимала: она ведь мое отражение в зеркале. Именно такой я стала бы, не подвернись мне Макс. Сейчас я ясно видела, что на моей карьере настоящего хоббита был поставлен жирный крест в тот день, когда я обвенчалась с Максом. Я сохранила романтические иллюзии. Из всех моих однокурсниц эти самые иллюзии выбили самое позднее к Рождеству. Из всех, кроме, может быть, Мелви Сатис. Выбили жестко и бескомпромиссно. Впрочем, у большинства этих иллюзий и не было – после службы в армии, где они зарабатывали себе рекомендацию в университет.

Я не служила. Как и Мелви. Она из хорошей семьи, ее не ломали, исподволь готовя для теоретической работы. А я умудрилась заделаться княгиней, и все ждали, что я никогда не буду служить. Ну или пойду на штабную работу. А я рвалась в Эльдорадо. Со своими-то идеалами. Оттого, наверное, и вышел тот казус с Энстоном. Он-то ждал, что я такая же, как Радха, уже все повидавшая циничная тварь, живущая только расчетом и желанием спасти свою шкуру. Я не оправдываю его, нет. С чего бы я стала оправдывать урода, который меня искалечил? Но теперь я лучше понимала, почему он вообще ко мне сунулся. И какого на самом деле мнения был о Максе, который жил с разведчицей. А ведь Энстон знал, как и к чему готовят разведчиц.

Что ж, мы за себя отомстили.

Но сейчас я смотрела на Радху и видела то, чего не замечала раньше. Я удивлялась, за что меня ненавидела Ада Корниш. И почему из всех однокурсниц я поддерживаю отношения только с Мелви. Я должна, обязана была стать такой, как Радха. Тогда я была бы понятна – той же Аде, да и другим своим однокашникам. Но я не стала. И превратилась в существо, которое неизвестно что забыло на факультете. С их точки зрения, я просто самоутверждалась. Наверное, с точки зрения Макса, я тоже самоутверждалась. И даже с точки зрения Мелви. Она-то пришла, чтобы обучиться профессии, которая позволит ей стать ближе к Августу. Тогда она еще любила его.

Уверена в одном: только Август понимал, что я там делаю. Он и сам был таким же.

– Я была такой же, как ты, – внезапно сказала Радха. Сказала так, словно мысли мои прочитала. – Сейчас гляжу на тебя и думаю: вот что из меня могло бы получиться. Конечно, вряд ли бы мне попался князь – принцы такие люди, что подворачиваются отнюдь не каждой Золушке. Но я вполне могла остаться собой. У тебя ведь тоже это было? Кризис доверия к миру, который оказался вовсе не белым и пушистым? Только ты не очерствела. Я очерствела. Я не хотела чувствовать боль. Может быть, это трусость.

Я покачала головой:

– Я ничего не помню.

У Радхи исказилось лицо. И так, что я поверила ей.

Удивительно, я никогда не говорила этого даже Августу.

– Это было на первом курсе. Все, что я помню, – слова декана: «Когда-нибудь память вернется. Не надейся, что это навсегда. И ты в любом случае не будешь готова к этому».