Олег Дивов - Война миров

Френк подал суп. М-м, аромат чудесный. Я не пожалела, что послушалась хозяйки. Поэтому взяла ложку и принялась за еду. Какое счастье, что чужой фанатизм никогда не портил мне аппетит.

Хотя надо будет на днях поужинать с Фатимой. Просто чтобы снять это неприятное, почти тошнотное ощущение, будто прикасаешься к комку живых глистов, а глисты тебе говорят: у нас есть культурный багаж, ты обязана нас кормить, чтобы он не пропал. Хочется смести их веником в совочек и просто выбросить.

– Я хочу сделать вам деловое предложение. Да, именно так. Хотя вы и не имеете права считать только своей ценность, принадлежащую человечеству. Но это ваша семейная реликвия, и вы берегли ее, уже поэтому мы обязаны подходить к вам со всем уважением.

– Вот как? – я приподняла брови.

– Леди Берг, давайте посмотрим на вещи честно. Вы совершили несколько подвигов. Ваши заслуги неоспоримы. Но то, что вы в процессе этих подвигов присвоили себе некоторые артефакты… Присвоили себе труд целой цивилизации, которая устраивала рай для нас для всех, а вы за пользование этим раем взимаете мзду… Да, я о транспортной системе, созданной Учителями. Они сильно удивились бы, увидев вас и ваших близких, жалкую кучку собственников, которые возомнили себя… а вы всего-то нашли то, что сделано другими. Теми, кто бесконечно выше вас. И кто пришел сюда по велению Бога, для всех, а не для личного обогащения каких-то трех человек. Вы подумайте, насколько несправедливо ваше право собственности по отношению к миллиардам людей.

– Ясмин, – я отставила опустевшую тарелку, – миллиарды людей даже не чесались, чтобы помочь мне и моим партнерам отыскать этот клад. Мы заплатили за него кровью. Мой брат отыскал космодром случайно, убегая из рабства, от кошмарной участи, которую уготовил ему полковник Куруги. Кстати, ходят слухи, что Куруги сочувствовал Ордену. Орден не хочет разделить с ним ответственность за пиратские базы, за работорговлю, за кражу ресурсов, за убийства? Нет? Странно. И когда на Саттанге я прорывалась в бункер, где хранился приводной маяк от второго космодрома, рядом со мной не было ваших учениц. Я рисковала жизнью. Своей и жизнью своего нерожденного сына. А теперь вы приходите и требуете свою долю, потому что у вас, видите ли, вера. Да плевать я хотела на ваши сектантские бредни! Вы, Ясмин, сначала свою кровь пролейте. И не на столе у пластического хирурга, где вам отрезали сиськи и пришили чей-то поношенный член. Вы эту операцию сделали, потому что так легче жить. Потому что так модно. Копируя кого-то, кто первый изобрел этот путь. Так проще ухватить крошки от чужого успеха. Кто-то заплатил, а вам и крошек хватит. Так вот, когда вы – лично вы! – перестанете обезьянничать и станете собой, мы с вами продолжим этот разговор. Считайте, что я потребовала от вас этой жертвы. Каждую секунду делать собственный выбор. Как делают те, кого вы обвиняете в попытке присвоить имущество человечества. Научитесь сначала не воровать чужие привычки и выборы, а потом говорите.

– Если вам необходима жертва, я могу отдать вам не только свою кровь, но и жизнь, – ответила она. – Но я не хотела, чтобы вы воспринимали меня как грабительницу. И я с огромным уважением отношусь к вашим подвигам. И вашим, и ваших партнеров. Именно поэтому я делаю вам предложение. Ведь вы хотите получить выгоду от того, чем владеете? Мы можем решить эту задачу. Мы готовы заплатить вам – и вашим партнерам, разумеется, – за все наследие Ивана Кузнецова, за все ваши открытия столько, сколько вы могли бы получить за сто лет эксплуатации этого имущества. Мы заплатим и за стоимость самого имущества, по самым высоким расценкам. Мы готовы даже увеличить полученную сумму вдвое – с учетом возможных открытий, которые вы, владея этим имуществом, еще не сделали. Мы выплатим вам всю сумму разом.

Ну да, конечно. Можно заплатить сколько угодно. А потом, когда кое-кто придет к власти, достаточно отменить деньги. Или сменить валюту. Или еще что. На самом деле хватит и того, что из-за кризиса возникнет чудовищная инфляция и все деньги обесценятся.

А вот стоимость транспортных каналов Чужих будет только расти. Не говоря о Дивайне и космодроме Чужих на Саттанге.

Даже интересно, за кого меня держат.

– Нет, мне это не подходит. Моим партнерам тем более.

– А как насчет совладения?

– Тем более. Ясмин, мне кажется, я выразилась достаточно понятно: вы не обладаете необходимыми личными качествами, чтобы с вами можно было заключать договоры. Вы исполняете чужую волю. От исполнителей частенько избавляются. Докажите, что вы самостоятельная личность.

– Я понимаю вас. Но все-таки подумайте над нашим предложением. Мы можем обсудить любые варианты. У вас есть приглашение, вы можете приехать. По факту вашего приезда я соберу всех иерархов Ордена, приглашу адамитов и даже раскольников. Мы можем вместе обсудить проблему.

– Проблема, Ясмин, существует только у вас. Это вам для самодовольства не хватает чего-то. А у нас уже все есть. Поэтому обсуждайте, пожалуйста, ваши проблемы сами. Не тратьте наше время на удовлетворение ваших фанатических капризов.

Она кивнула. А неплохо держится! Никаких вам истерик и вообще эмоций. Я было, глядя на ее костюм, подумала, кого она напоминает мне – но нет, она была слишком хладнокровна.

Остаток обеда я потратила на то, чтобы отыскать в собеседнице зачатки ее собственной личности. Поразительно! То ли она была устойчива не только к психоактивным веществам, но и к психологическому давлению – причем заметно превосходила меня, – то ли этой личности и в самом деле не существовало.

Расплатившись за заказ, я отправила сообщение индейцу Тиру. Поблагодарила хозяев ресторана, тепло попрощалась с ними, обещав непременно зайти еще, и вышла на улицу. Ясмин Фора бездумно тащилась за мной. Тир распахнул дверцу в салон. Я села и сказала женщине:

– А вы со мной не поедете. Надеюсь, вы сумеете решить, как же вызвать себе такси. Тем более что денег у вас достаточно, вы сами это сказали.

Ясмин Фора отчетливо растерялась. Так и стояла, опустив руки с развернутыми наружу ладонями, с глупой полуулыбкой, провожая меня долгим взглядом. Да здесь зоопсихолог нужен, в сердцах подумала я, а не разведчик или следователь. Попугай тоже отлично повторяет человеческую речь, только мозгов у него нет, как бы ни хотелось так считать счастливым владельцам говорящей птички.

– Тир, – позвала я, – ты запомнил эту женщину?

– Да, великая колдунья.

– Скажи своим товарищам, всем, и передай индейской почтой: я заплачу за то, что вы будете сообщать о ней все, что увидите или услышите.

– Хорошо, великая колдунья. Вчера уже передали, что ты хочешь знать о другой плохой женщине, теперь я скажу и про эту.