Эдуард Геворкян - Деревянные облака

Мы упаковали его арсенал в спортивную сумку, и он направился к выходу.

– Встретимся еще? – спросил я.

– Не знаю. Все вольные резервации терпят до поры до времени. Пока там замешаны интересы разных групп, ситуация стабильная. Стоит одной получить преимущество, вот как с Игаркой случилось, то сразу продаст всех с потрохами мировому порядку.

– Что за суета с детьми, не в курсе?

– Дети – самый ликвидный товар. Пока тут неразбериха, на них стойку и сделали. Ты представляешь, сколько богатеньких папаш выложат за них любую цену, которую запросят. Разумеется, все будет оформлено так, что тысяча адвокатов тысячу лет будут искать малейшую зацепку и не найдут. Деньги-то все равно вернутся с процентами, захочет выросший ребенок или нет. Налогами все возьмут. Выгодное вложение капитала в условиях рыночного социализма! Вольные города, кстати, тоже на него работают. И ты тоже на него работаешь. Невидимый винтик системы.

– М-да, покойником ты был приятнее… Сам что будешь делать?

– Попробую внести немного здорового хаоса в миропорядок. Жаль, нет времени, я бы с тобой поговорил основательно. Понадоблюсь, спроси у Нины, где меня найти.

Вид у меня был, наверно, глуповатый, поэтому он хлопнул по плечу и сказал, что пора быстро уносить ноги. Внешняя дверь хлопнула. Может, он мне приснился? Рад проснуться, да трупы мешают.

Я пытался одновременно решить несколько задач. Как вывезти толпу людей, если в порту облава, а на реке засада? Что за дела у Нинки с Димой, личные или нет? Какую кашу заваривает Дима и придется ли мне ее расхлебывать?

В доме стало душно, я вышел во дворик и увидел, что туман поднялся еще выше. А по двору кружит пьяный Николай и громко выражает свое недоумение короткими словами.

Увидев меня, он радостно взревел, обнял так, что дыхание сперло, и заорал:

– Куда все подевались?

Усадил его на скамейку и рассказал все как есть. И про ходки, и про негодяйского Диму, и про сволочугу Гибсона, и о том, что сейчас полсотни хороших людей трясутся от страха за своих детей в черной машине с гробом внутри.

Услышав про гроб, он вздрогнул и немного протрезвел.

– Не дадим хороших людей в обиду! – зарычал он. – Всех ко мне на ротор, до Норильска дойдем, никто не остановит.

– Это твой ротор стоит в порту?

– Нет, – приуныл Николай. – Вахту на вертушке привезли, завтра другую закинут.

– Сколько человек берет вертушка? – спросил я.

– Зараз всех берет, большая, вся роторная команда набивается.

Я медленно выдохнул.

– Где сейчас вертушка?

– На зарядке.

– Это где? – терпеливо продолжал я.

– Управу знаешь? Напротив заправочная станция для грузовозов, а за ней – зарядка вертолетных батарей. Эх, а я вести их не умею, – пригорюнился Николай.

– Не беда. Хочешь в Норильск?

– Что я там потерял? Мне и здесь хорошо.

Он уронил голову на столик и захрапел. Я поцеловал его в макушку и кинулся в блок за комом. Заодно прихватил шокер и пояс.

Ашотик понял меня с полуслова.

– Буду там через пять минут.

– Вы где?

– У тебя в гостях.

– Ясно, бегу, встречаемся на заправочной.

И только выскочив на улицу, сообразил, что он имел в виду.

Двигатель почти не слышен, машина идет на небольшой высоте. Вместо кресел ряды жестких скамеек. Но места много, вертушка, рассчитанная на сорок здоровенных роторщиков, легко вместила сорок девять обычных горожан. Дети, правда, распоясались, начали скакать по скамьям, но дед Тарас быстро их приструнил.

Ашотик вел машину уверенно, что-то напевая на незнакомом языке. Рядом, в кресле второго, сидел дядя Саша и всматривался в планшет, по которому ползла зеленая точка. Мы поднялись над туманом, и далеко впереди показались горы.

Я пристроился рядом и закрыл глаза.

Пожарный подъемник вмещал трех человек, эвакуация немного затянулась. Как они все втиснулись в помещение метеостанции и умудрились ничего не сломать – до сих пор не понимаю. Одним словом, мы постепенно переправили всех вниз, и когда вышли из тумана к вертушке, все было устроено в лучшем виде. Заправщики со связанными руками сидели на полу туалета, а пандус вертушки гостеприимно опущен.

Ашотик вернул мне шокер, а дед Тарас спросил, не нашел ли я майора? Нашел, ответил я, он не придет. Дед ничего не сказал.

Жаль, что Петровы исчезли. Было бы красиво. Очень в духе сериалов: умненькие дети, девочка и мальчик, Юля и Денис, то есть Антон, да какая разница, вместе летят навстречу солнцу или там к далекому горизонту. Символ рода – надежда на лучшее будущее. Ой, не могу, от пафоса аж глаза щиплет…

Когда-то Дима жаловался, что сейчас нет героев. Может, оно и к лучшему. Где герои, там бардак. А мне нужна воля, а не хаос. Герои всегда норовят оплатить чужие долги, а разве это правильно? Все-таки, как говорил Гамлет, рассекая из плазмотрона Стальную Офелию, воля – не делать, что хочешь, а не делать того, чего не хочешь. А как же долг? Не знаю. За чужие долги расплачиваться тоже неправильно.

Наверное, последние слова я произнес вслух, потому что дядя Саша вдруг сказал:

– Чужих долгов не бывает.

Не открывая глаз, я покачал головой.

Не знаю. Сейчас все эти высокие слова – от усталости и стресса. Деньки выдались лихие. Надо думать о том, как устраивать жизнь на новом месте. Остальное приложится. И кто знает, может, когда-нибудь эта вольная жизнь мне надоест, и я вернусь, найду Диму, и мы вместе посмотрим, можно ли сыпануть еще немного песка в буксы…

Сигнал тревоги пришел слишком поздно. Теперь уже никто не узнает, вышли из строя сенсоры, десятилетиями болтающиеся без профилактики на дальних рубежах, или разладились детекторы гипертранзита в системе орбитальной защиты.

Фиолетовые вспышки в холодном сером небе увидели многие. Но только один человек понял, что они сулят колонии на Гиперборее.

Мастер Вааг был, наверное, самым старым из поселенцев. Вместе с моим отцом он участвовал в сражениях Четвертого Передела. Тогда погибли миллионы и миллионы людей, были испепелены десятки миров. А скольких уинки перебили наши каратели, никто и не считал…

После долгих и кровопролитных боев за центральные сектора наступило затишье. Схватка за сферы влияния оказалась слишком разорительной для всех. Ресурсы выбрали до самого донышка. Поэтому мирные договоры подписывали, переписывали, не понимая, чего добивается противник, но все же мелкие стычки в пограничных зонах обе стороны гасили быстро и беспощадно, чтобы они снова не переросли в большую войну. По слухам, правда, иногда пропадала связь с колониями на периферии второго галактического рукава, исчезали и колонии, но в спорных секторах часто шалили рейдеры мародеров, списывали на них…