Рик Янси - Бесконечное море

Однажды утром, когда Клэр выносила утку, в комнату вошел Бритва с завтраком. Он молча подождал, пока Клэр не закончит свои дела, а потом я расслышала его шепот:

– Она умирает?

Клэр покачала головой. Это могло означать и «да», и «я знаю не больше твоего». Я подождала, пока она не уйдет, и сказала:

– Вы зря теряете время.

Бритва глянул на установленную под потолком камеру наблюдения:

– Я просто делаю свою работу.

Я швыряю поднос на пол. Бритва поджимает губы, но ничего не говорит. Молча убирает еду с пола, а я лежу и все не могу отдышаться после таких физических усилий. Пот катит с меня градом.

– Да, приберись тут. Делай свою работу.

Температура подскакивает, и у меня в голове что-то переключается. Я будто чувствую, как по венам курсируют сорок четыре тысячи микророботов, а хаб распространяет свою сеть по всему моему мозгу. И тут я понимаю, что испытывал мой отец в последние часы перед смертью, раздирая ногтями лицо, чтобы избавиться от насекомых, которые ползали под кожей.

– Сука! – задыхаясь, говорю я.

Бритва вскидывает голову и удивленно смотрит на меня.

– Отстань от меня, сука!

– Нет проблем, – бормочет он.

Бритва стоит на карачках и влажной тряпкой собирает с пола еду. В воздухе едкий запах дезинфицирующих средств.

– Как только, так сразу.

Бритва встает. Его щеки цвета слоновой кости разрумянились. Я в полубреду решаю, что они отражают свет его золотистых волос.

– Ты не сможешь уморить себя голодом, – говорит он. – Лучше придумай что-нибудь другое.

Я пыталась, но из этого ничего не вышло. Я едва могу оторвать голову от подушки.

«Теперь ты принадлежишь им».

Вош – скульптор, мое тело – глина. Но не душа. Моя душа никогда ему не подчинится. Ее не раздавить. Ее нельзя контролировать.

Я свободна, они – нет. Пусть и теряю силы, пусть умру или выздоровею, но игра закончена, и гроссмейстеру Вошу – мат.

– У моего отца была любимая поговорка, – говорю я Бритве. – «Мы называем шахматы игрой королей, потому что эта игра учит нас управлять королями».

Он бросает тряпку в раковину и хлопает дверью. Когда возвращается с очередной порцией еды, я вижу на подносе знакомую деревянную коробку. Бритва без слов сваливает еду в мусорное ведро и швыряет поднос в направлении раковины, куда он с грохотом и приземляется. Кровать гудит, и мое тело принимает сидячее положение. Бритва ставит напротив меня коробку.

– Ты же говорил, что не играешь, – шепчу я.

– Так научи.

Я качаю головой и обращаюсь к камере наблюдения у него за спиной:

– Хорошая попытка. Но не пошел бы ты в задницу?

Бритва смеется:

– Это не их идея. Но если говорить о задницах, будь уверена – я получил разрешение. Он открывает коробку, достает доску и перебирает фигуры.

– Вот эти твои королевы и короли, вешки и похожие на сторожевые башни штуки. Как так получилось, что все фигуры вроде как люди, а эти – нет?

– Пешки, а не вешки. Вешка – это такой длинный и тонкий кол.

Бритва кивает:

– Так зовут одного парня в моем отделении.

– Колышек?

– Вешка. Я и не знал, что это такое.

– Ты все неправильно расставляешь.

– Естественно. Я ведь не умею играть в эту дебильную игру. Сама и расставляй.

– Не хочу.

– Значит, признаешь поражение?

– Я сдаюсь. Это называется – сдать партию.

– Полезная информация. Было предчувствие, что я узнаю много нового.

Бритва улыбается. Он не такой настырный, как Зомби. Он мягче, деликатнее, ироничнее. Сидит рядом со мной на кровати, и я чувствую слабый запах жевательной резинки.

– Черными или белыми?

– Бритва, я даже пальцем шевельнуть…

– Будешь говорить, куда хочешь пойти, а я – двигать фигуры.

Он не сдается. Но я и не ожидала, что он так просто отступит. К этому этапу все слабаки и рохли отсеялись, неженок не осталось. Объясняю, как расставляются и ходят фигуры, перечисляю основные правила. Бритва все кивает и угукает, но у меня такое ощущение, что он скорее соглашается, чем учится. Потом мы играем, и я побеждаю в четыре хода. Во время второй партии он начинает спорить и возмущаться: «Ты не можешь так ходить! Я же говорю: это самое тупое правило в мире». Во время третьей партии я уже не сомневаюсь, что он пожалеет о своей затее. Настроение у меня не улучшилось, а у Бритвы окончательно испортилось.

– Это самая тупая игра из всех, что придумали люди, – недовольно заявляет он.

– Шахматы не придумали. Их открыли.

– Как Америку?

– Как математику.

– Я встречал в школе таких девчонок, как ты…

Он не заканчивает мысль и принимается снова расставлять фигуры.

– Хватит, Бритва, я устала.

– Завтра еще шашки принесу. – Звучит как угроза.

Но является он без шашек. Поднос, деревянная коробка. В этот раз он расставляет фигуры в каком-то странном порядке. Черного короля ставит в центре поля лицом к себе, королеву – на край лицом к королю, три пешки – веером за спиной короля, коней – справа и слева от короля, а офицера – прямо за ним. А за офицером ставит еще одну пешку. Потом Бритва смотрит на меня и улыбается ангельской улыбкой.

– Хорошо, – сама не зная почему, киваю.

– Я изобрел игру. Готова? Она называется… – Бритва отбивает по перильцам кровати барабанную дробь. – Шахбол!

– Шахбол?

– Шахматы и бейсбол. Шахбол. Поняла? – Он с хлопком кладет подле доски на кровать монету.

– Что это? – спрашиваю я.

– Четвертак.

– Я знаю, что это четвертак.

– Для игры. Это будет мяч. Вернее, не реальный мяч, а представление о мяче. Или о том, что происходит с мячом. Если помолчишь секунду, я объясню правила.

– Я и так молчу.

– Хорошо. У меня от твоих разговоров голова болит. Обзываешься, Йоду цитируешь, рассказываешь мутные байки про слонов. Ты хочешь играть или нет?

Бритва не ждал от меня ответа. Он поставил белую пешку напротив черной королевы и сказал, что это бэттер.

– Ты должен начинать с королевы, это самая сильная фигура.

– Поэтому она и работает битой. – Бритва качает головой – его поражает моя тупость. – Все просто: кто защищается, а это ты, тот первый подбрасывает монету. Орел – страйк, решка – бол.

– Монета не подходит, – возражаю я. – Вариантов-то три: страйк, бол и хит.

– Вообще-то, их четыре, если считать фолы. Ты разбираешься в шахматах, я – в бейсболе.

– Шахболе, – поправляю я.

– Без разницы. Если ты выбрасываешь бол, то это бол, и ты бросаешь снова. Выпадает орел, отлично, тогда я бросаю монету. Видишь, так у меня появляется возможность заполучить хит. Орел – я в игре, решка – пропускаю. Если я пропускаю – первый страйк. И так далее.

– Поняла. И если ты выбрасываешь орла, я получаю монету и смотрю, получится у меня поймать мяч и передать своему или нет. Орел – я выбиваю тебя…