Евгений Филенко - Вектор атаки

– Тс-с! – вдруг потребовал Оберт.

Они прислушались.

– Рано, – сказал командор Хендрикс.

– Так что там с ктимокабренами? – спросил Руссо.

– Они начали плодоносить через два года, – сказал Ниденталь.

– Не стоит недооценивать эхайнские спецслужбы, – с сомнением покачал головой командор Хендрикс. – Вполне возможно, что Фоллорн вас ловко запутал с единицами измерений.

– Я тоже так подумал, – сказал Ниденталь. – И потому не поленился тайно нанести зарубку на один из стволов. После чего ежедневно под благовидными предлогами ходил ее проверять. Да, ктимокабрены растут быстро. Но не скачками.

– А что, был скачок? – спросил Оберт с живейшим интересом.

– Да, и он пришелся на тот период, когда по моим оценкам здесь начался новый девяностопятидневный цикл, назвать который годом у меня язык не поворачивается. – Ниденталь перевел дыхание. – Сколько у меня еще времени?

– Минут пятнадцать, – сказал командор Хендрикс. – А то и десять. Пока они хватятся…

– Тогда об эхайнах, – сказал Ниденталь. – Наверное, никто не обратил внимания, но эти парни дряхлеют прямо на глазах.

– Не замечал, – сказал Оберт. – Между прочим, эхайны в сравнении с людьми рано стареют.

– Но не такими темпами, – возразил Ниденталь. – Первым начал сильно сдавать Фоллорн. И однажды без объяснения причин, совершенно в эхайнском стиле, он исчез, а вместо него появился Ктелларн. Молодой, энергичный, весьма дружески настроенный… и тоже начал стареть. Хотя, стоит признать, не так стремительно, как его предшественник.

– А не совпала ли эта замена первых лиц?.. – начал было Оберт.

– Совпала, – коротко ответил Ниденталь. – Точно так же, как и внезапное появление возле правого глаза, ниже брови, у славного капрала Даринуэрна хорошо зажившего и потому едва заметного шрама.

– Вы на редкость наблюдательны, – сказал командор.

– Это профессиональное качество, – промолвил Ниденталь, снова порозовев. – Я просто пытаюсь поддерживать форму, с тем чтобы по возвращении иметь возможность вернуться к прежней работе, которую я люблю и которой дорожу. И потом, не забывайте, я всегда могу сызнова переворошить все увиденные картинки.

– Мы не знаем, на какие чудеса способна эхайнская пластическая хирургия, – заметил Руссо.

– Насколько мне известно, у них нет традиции избавляться от боевых шрамов, – возразил Ниденталь. – Считается, что это прибавляет брутальности к их облику. Присмотритесь к низшим чинам: они буквально разлинованы шрамами.

Командор задумчиво помассировал лицо.

– И что вы об этом думаете? – спросил он.

– Здесь что-то не так, – сказал Ниденталь. – По моим предположениям, эхайны неким не до конца мне понятным способом изымают у нас значительную часть биологического времени. Если судить по темпам их старения, изымаемая часть составляет от двух третей до трех четвертей года как единицы измерения времени на этой планете.

– «Космовидение-153», – пробормотал себе под нос командор Хендрикс.

– Вы тоже заметили? – Ниденталь посмотрел на него с нескрываемым уважением. – Теперь понятно, отчего именно вы командор, а не кто-то другой… Собственно, одной этой информационной ленты было бы достаточно, чтобы навести нас на подозрения.

– Что там еще было? – сумрачно осведомился Оберт.

– «Монструм-Парк», – ответил Ниденталь. – Когда мы вылетали с Эльдорадо, никакой популяции зауроподов на Тайкуне еще не было.

– То-то я изумился, – сказал Руссо.

– А уж я такое событие никак бы не пропустил. И ни о какой «Макхавской экологической катастрофе» 147 года не слышал. По очень простой причине.

– По какой же? – спросил командор Хендрикс. – Ах, да…

– Ведь мы с вами пребываем в уверенности, будто существуем в 138 году, – все же пояснил Ниденталь. – Это рассогласование дат дополнительно свидетельствует в пользу моей гипотезы о дефекте времени. – Он помолчал. – И я очень хотел бы понять, как они это делают.

– Я тоже, – сказал Руссо.

– А я – если дела обстоят именно так, как вы утверждаете, – зачем они это делают, – промолвил Оберт.

– Это как раз вполне объяснимо, – сказал Руссо. – Очевидно, мы их единственные заложники. Поставить киднеппинг на поток им не удалось. Поэтому они стараются сохранить нас как можно дольше.

– Консервируют, – усмехнулся командор.

– Что такое «киднеппинг»? – с живейшим интересом спросил Ниденталь.

– Похищение людей, – сказал Руссо. – Архаичный и не очень точный термин.

– Откуда вы знаете?

– Я же историк.

– И чем обычно заканчивались похищения? – спросил Оберт.

– Весьма разнообразно. Если к родственникам или коллегам похищенных выдвигались какие-то требования и не удовлетворялись, похищенных убивали. Если, напротив, требования исполнялись, то… опять же по-разному.

– С нами дело обстоит несколько иначе, – сказал командор. – Нас используют как фактор сдерживания. Пока мы живы и относительно благополучны, эхайны могут полагать себя в безопасности от жестких решений Федерации.

– Если Федерация вообще намерена что-то и как-то решать, – сказал Руссо, бледно усмехаясь.

– Прекратите, Антуан, – нахмурился командор. – Уж от кого, но не от вас я готов выслушивать пораженческие речи.

– Странно, – сказал Оберт. – Долго и тщательно скрывать, а потом вдруг ни с того ни с сего выдать истинное положение вещей… Неужели эхайны настолько глупы? Или легкомысленны?

– Это не они глупы, а мы, – буркнул Руссо.

– Возможно, – сказал Оберт. – И мы сами приучили их к этой мысли. Своей ненаблюдательностью, граничащей с безразличием. Вот они и расслабились.

– Не нужно обобщать, – сказал Ниденталь ревниво.

– Да, да, – рассеянно промолвил командор Хендрикс. – Нам повезло, что у нас оказались вы… с вашей исключительной наблюдательностью. А может быть, это очередная игра?

– Во что? – с интересом спросил Оберт. – В циферки? Или в зарубки на стволах? Воля ваша, но я не могу представить себе капитана Ктелларна, под покровом тьмы с сопением выкапывающего все ктимокабрены за домом нашего друга, дабы заменить их на точно такие же, но с другими зарубками!

– Здесь мое воображение тоже пасует, – сказал командор. Он оборотился к Ниденталю: – В ваших замечаниях, Франц, есть пища для размышлений. Хотя я не очень понимаю, как это может повлиять на наше положение.

– У нас почти не осталось времени, – нервно сказал Руссо. – Пора расходиться.

– Вы к себе, Дирк, – распорядился командор Хендрикс, – я останусь здесь, а вы, Антуан, и вы, Франц…

– Жаль, – огорчился Ниденталь. – Я не успел вам поведать еще о двух фактах, возможно – наиболее любопытных.

– О господи, – вздохнул командор. – О каких еще фактах?

– Человек по имени Феррейра, – промолвил Ниденталь. – И надпись на тангутском языке. – Он красноречиво покосился в сторону Руссо. – Последнее – к вопросу о «что-то и как-то». Но это уж, как видно, завтра.