Евгений Филенко - Вектор атаки

– Вас действительно интересуют пигрины, мой друг? – спросил Алекс Тенебра.

– Честно? – засмеялся Кратов. – Я узнал это слово с час тому назад. И до сих пор не уверен, что правильно понимаю его значение. Пигрины – это что-то вроде наших бобров?

– На Сиринге нет млекопитающих. Нет, и не может быть, потому что Сиринга – это не Земля, и эволюция здесь идет по другим законам.

– Согласен, я упрощаю. Пигрины – это животные, которые одинаково комфортно чувствуют себя в воде и на суше. У них водоотталкивающий мех, который к тому же мило смотрелся бы на плечах модниц. Сейчас вы скажете, что это не мех. – Тенебра покивал, усмехнувшись. – Пигрины строят свои жилища из толстых стеблей прибрежных растений, которые срезают своими мощными челюстями… что еще?

– Вы неплохо подготовились, мой друг. Прошлой осенью со мной пытался беседовать репортер какого-то молодежного медиаканала. Он полагал, что пигрины похожи на свиней.

– Хорошо хоть не спутал с пингвинами. Вероятно, юноша произвел это название от английского «pig». А я немного владею магиотским новолатом. Одна моя добрая знакомая постоянно жалуется в своих редких, увы, посланиях: « Пигриция [20] одолела… ничего неохота делать…»

– Я слыхал, Магия – довольно унылый мирок. Посоветуйте ей сменить обстановку. Например, на наш Берег Русалок. Я подыщу ей занятие по душе, и она сама не заметит, как излечится от лени.

– Не думаю, что она согласится. Это простое женское кокетство. На самом деле моя знакомая – очень энергичная и занятая особа. Да вы, наверное, о ней слыхали – Озма.

– Вы знакомы с Озмой?! – спросил доктор Тенебра уважительно.

– Горжусь этим знакомством и даже афиширую на каждом шагу. В надежде, что оно сообщит мне значимость в глазах собеседника.

– И как? Удачно?

– С переменным успехом.

– Ведь она, кажется, постоянно проживает на Эллемаре?

– Едва ли. Она вообще мало где задерживается подолгу. Хотя в последнее время отдает явное предпочтение миру, упомянутому вами. Между прочим, Светлые Эхайны на своем языке, эххэге, называют планету-метрополию «Эхлиамар». А вот на эхойлане, языке Красных Эхайнов, тут вы правы, оно произносится «Эллемар». В официальных источниках Федерации, насколько мне известно, используется первый вариант, хотя ваш не в пример благозвучнее.

– Ну, возможно… В конце концов, я не лингвист, а биолог. А вы, мой друг, для репортера изрядно осведомлены в эхайнских реалиях.

– Разве я говорил, что я репортер?

– Вначале я подумал, что так оно и есть. Кому еще может понадобиться биолог-отшельник, подвинутый на местной фауне? Но вы серьезно эрудированы, практически не путаетесь в топонимике и различаете эххэг и эхойлан. Для репортера вы слишком немногословны, несуетны и основательны. Особенный загар выдает вашу причастность к внеземным инициативам. Я не наводил о вас справок, но напрашивается определенный вывод…

– Это может послужить препятствием к продолжению разговора?

Доктор Тенебра пожал плечами:

– С какой стати? Мне интересно.

– И я подумал о том же… Так что вы расскажете нам о пигринах?

– Не уверен, что мой рассказ будет любопытен для неспециалиста.

– Это прошлогодний юнец вас так разочаровал?

– И он тоже. Хотя вы лучше подготовлены и не очень похожи на репортера. – Тенебра вдруг осознал, что давно уже кое-что, а точнее – кое-кого упускает из виду. – Да и ваша спутница…

Он осекся. Поскольку поймал себя на мысли, что не до конца уверен в половой принадлежности второго собеседника, который за все это время не проронил ни слова. То есть вначале было очевидно, что это молодая женщина, ухоженная, довольно привлекательная, даже эффектная. Но теперь в углу веранды сидел, болтая ногой в разбуханном ботинке, самого развязного вида юнец, наряженный черт знает во что.

– …ваш спутник, – закончил он в тяжком недоумении.

– Спутник?! – Кратов вскинул брови. – Хм… возможно… Ну да, я не репортер. Я ксенолог. Знаете, что это такое?

– Персона, которая считает, будто знает все о том, чего не знает никто.

– Вы только что дали классическое определение дурака.

– Разве вам не приходилось ощущать себя дураком?

– И очень часто. Но, как правило, не слишком долго… Впрочем, я не только ксенолог. Сами посудите: что здесь делать ксенологу?

– И действительно, – согласился Тенебра со всей деликатностью.

– Если угодно, я мемуарист. Вот уже несколько лет очень прилежно привожу в порядок свои воспоминания.

– Не рановато ли? – хмыкнул Тенебра.

– Поверьте, мне есть что вспомнить.

– Но при чем тут пигрины?

– Когда-то я имел некоторое отношение к началу колонизации Сиринги. А затем надолго отошел от темы. Для меня было откровением, что на Сиринге, оказывается, есть своя уникальная, ни на что не похожая биосфера.

– Вот как? Разве вы не знали, что это планета голубого ряда?

– Да, конечно же, знал… Но все время видел Сирингу с высоты в несколько сотен километров. Побывать на поверхности так и не удосужился. Аркадия, Жемчужное море, Карминное море… все это так и осталось для меня красивой мечтой. Абстрактной, как и всякая красивая мечта. И вдруг обнаруживается, что моя мечта довольно-таки густо населена – теми же пигринами, например.

– И не только! – сказал Тенебра с неожиданным воодушевлением. – В Жемчужном море обитают плиоцеты – гигантские сородичи пигринов. Их трудно изучать, потому что они строят свои дома на большой глубине, создавая там воздушные купола и пополняя их атмосферным воздухом, который переносят в защечных мешках. Правильнее сказать, до плиоцетов пока не доходят руки. К тому же они совершенно безопасны для колонистов. Иное дело – сирисциллы, они же «сциллы Сиринги», на этих тварей постоянно ведется охота, потому что они нападают на небольшие суда и даже на прибрежные поселения.

– Наверное, их не очень радует внезапно образовавшееся соседство с такими эксцентричными и шумными существами, как люди.

– Сирисциллы нападают даже на плиоцетов. Хотя в этом случае предугадать исход схватки не всегда удается. К тому же плиоцеты – стадные существа, а их челюстной аппарат сам по себе страшное оружие…

– Вы настоящий энтузиаст. Рассказываете об этих малосимпатичных тварях с той же теплотой, что и о кошках или собаках.

– Я небольшой ценитель одомашненных животных. В них сохранилось так мало естественного, что они порой кажутся ближе к людям, нежели к дикой природе. А пигрины выглядят весьма располагающе. У них живая мимика, выразительные глаза…

– Янтарного цвета?

– Почему вы решили, что янтарного?

– Я просто спросил.

– И янтарного тоже. Но по преимуществу красновато-бурого. Этот оттенок почему-то принято называть «каштановым», но не применительно к цвету глазной диафрагмы. – Алекс Тенебра помолчал, водя длинным пальцем по кромке своего бокала. – Мои глаза не столь выразительны, уж не обессудьте. И цвет их вполне обычен для тех мест, откуда я родом.