Евгений Филенко - Вектор атаки

– Я знаю, – сказал Кратов. – Я же ксенолог… Прежде чем мы продолжим, хочу, чтобы вы знали. Одно ваше слово – и разговор прервется, мы оба просто встанем и уйдем из вашего дома. Никаких продолжений, никаких последствий.

– Жаль, что пигрины интересуют вас меньше, чем моя скромная персона.

– Это не совсем верно. В более подходящее для того время я с готовностью и непритворным любопытством прослушаю вашу лекцию о биосфере Сиринги. И буду самым благодарным экскурсантом по воздушным куполам плиоцетов. А если пофартит, даже подстрелю парочку сирисцилл – когда-то я неплохо стрелял.

– Тогда так. Вот вам формулировка, и она проста даже для ксенолога. То есть исключает неясность толкования. Я хочу знать, доктор Кратов, кто вы и с какой целью стоите на пороге моего дома.

– Если я скажу, что просто захотел на вас посмотреть, вы успокоитесь?

– Нет, – ответил Тенебра.

– Но вы не выглядите взволнованным.

– Я такой же гражданин Федерации, как вы и ваш… ваша… ваше сопровождение. На меня распространяются все права личности. И я действительно могу просто захлопнуть дверь перед вашим носом.

– Но не делаете этого.

– Удивляюсь, что меня удерживает от этого рационального решения.

– Наверное, то, что вам объяснили, да вы и сами не раз убеждались на практике: граждане Федерации изначально дружелюбны и всегда готовы прийти на помощь незнакомым людям.

– Даже когда никто не просит о помощи.

– Вас это раздражает?

– Скорее, удивляет.

– Поэтому вы и выбрали Сирингу? Подальше от утомительного сопереживания совершенно посторонних людей?

– Я по натуре анахорет. Люблю тишину и уединение. К тому же моя работа с речными животными приносит пользу науке. Редко случается, чтобы хобби наконец стало любимой профессией…

– Доктор Вифстранд, – сказал Кратов отвратительно казенным голосом. – Прошу вас, оставьте нас наедине на несколько минут.

Алекс Тенебра, откинувшись в кресле и обхватив себя за плечи, с безмерным любопытством наблюдал за происходящим.

– К вашим услугам, доктор Кратов, – без тени обиды сказала Дези и проследовала мимо них легкой, невесомой походкой.

Тенебра проводил ее взглядом, который менее всего можно было назвать равнодушным. Затем начал:

– Итак… – но Кратов остановил его жестом.

– Доктор Вифстранд, – повторил он в пространство. И добавил с нажимом: – Убедительно прошу вас .

– Да, пожалуйста, – пренебрежительно сказала Дези, с задранным носиком покидая свой угол. Проходя мимо них, обронила через плечо: – Кратов, уж постарайтесь правильно почесать пигрина.

– Что это было? – спросил Тенебра, сохраняя каменное лицо.

– Не обращайте внимания. Моя спутница обожает невинные розыгрыши.

– Гм… розыгрыш… меня нелегко разыграть. К тому же это больше походило на трюк какого-нибудь недурного иллюзиониста. «Исчезающая женщина» – ваших рук дело?

– Поверьте, меня она тоже охотно дурачит.

– Ее последняя фраза прозвучала интригующе.

– Это метонимия. В кругу психологов бытует выражение «правильно почесать свинью». То есть подобрать ключик к собеседнику, снискав его уважение в близкой тому профессиональной сфере.

– В таком случае начинайте чесать.

– Хорошо, Алекс. Буду с вами совершенно откровенен. Я знаю, что вы эхайн, и вы знаете, что я это знаю. Я ксенолог, и эхайны – одна из моих специализаций в последние годы. Хотя больше это смахивает на головную боль. Вы должны простить мне бесцеремонное вмешательство в вашу личную жизнь. В иных обстоятельствах я никогда бы себе этого не позволил, и сам встал бы на пути всякого, кто посягнул бы на ваш покой. Но мне нужна ваша помощь. Если вы откажете, я не буду настаивать и молча уйду из вашей жизни навсегда.

– Продолжайте, – сказал Тенебра.

– Вы не всегда были биологом. То есть это было вашим хобби, но основная работа заключалась в разработке и обслуживании систем локальной защиты для разведывательных служб Красной Руки. Вы были прекрасным специалистом, но однажды совершили ошибку, которая могла стоить вам жизни. Так или иначе, Федерация дала вам укрытие. И шанс превратить хобби в любимую профессию. Но вы нужны мне в прежнем своем качестве.

– Я не вернусь в миры Красной Руки.

– Речь идет о Черной Руке.

Тенебра молчал.

– Я хочу, чтобы вы помогли нам справиться с системами защиты замка Плонгорн. Это не агентурная акция, не банальный шпионаж. Нам плевать на секреты военно-космической разведки Черной Руки. Речь идет об операции по спасению наших заложников. Огромный риск, но дело того стоит. Я знаю: вы не самый храбрый из эхайнов, но и трусом никогда не были. Полагаю, вашей чести не помешало бы приумножиться за счет старинных недругов…

– Нет, – сказал эхайн пасмурным голосом.

– Благих начинаний, доктор Тенебра, – без малейшей паузы сказал Кратов, вставая. – Жаль, что я не увижу ваших пигринов.

Он уже почти покинул веранду, когда Тенебра с той же безразличной интонацией произнес:

– Согласен.

Лишних вопросов, однако же, не возникло. Церрег был предъявлен патрулю, тщательно изучен при помощи виданной уже «синей лампы», побитая физиономия ефрейтора Бангатахха вызвала лишь несколько сочувственных и одновременно насмешливых реплик, чем все и ограничилось. Спецкоманда была допущена в пределы города Хоннард.

– Нужно было раздобыть штатское и топать пешком, – проворчал мичман. – К гражданским они так не вяжутся.

– До сих пор бы и топали, – не запозднился сержант Аунгу. – К полуночи аккурат бы вступили во внешний контур.

Спорить тут было не о чем, да и не хотелось. Урштер сбросил скорость и нырнул в транспортный эшелон, ведущий к космопорту «Хоннард-Хаттара». Какое-то время мичман мог в полной мере насладиться восторженным вниманием подчиненных к башням из стекла и металла, образовывавшим индустриальный периметр. Впрочем, довольно скоро он обнаружил, что в репликах его спутников отчетливо слышатся сочувственные ноты:

– Чем же они тут дышат?..

– И жрет эта дура, думается, половину всех энергоресурсов полушария…

– Не хотел бы я оказаться в этом местечке темной ночкой, хотя бы даже и с оружием…

– А мы все гадаем, чего это туземцы-кхэри… при всем уважении, янрирр мичман… такие, как бы поаккуратнее выразиться, нервные…

Напыжившись от огорчения, Нунгатау собрался уж было рявкнуть сакраментальное «А-а-т-ставить!», но брутальный техногенный ландшафт скоро сменился буро-зелеными шапками парковой зоны, и обидные разговоры сменились научно-познавательными.

– Деревца эти, – разглагольствовал сержант Аунгу, – называются « теагаграриа ». Замечательны тем, что в естественной среде растут непрерывно, покуда не обрушатся под собственной тяжестью. В лесных массивах центральной части материка встречаются экземпляры в полсотни человеческих ростов. В городской черте, понятно, до такого дело не доводят, искореняют заранее. Нигде, кроме Анаптинувики, теагаграриа не приживаются. А все потому, что им чем хуже, тем лучше! Подавай им для комфорта и цветения загазованность и рассеянные пары металлов, а уж если еще до кучи обнаружится повышенный радиационный фон, так они, глядишь, и плодоносить начнут. Причем мутировали они таким прихотливым манером под воздействием техногенных факторов, каковые суть неотъемлемые презенты всякой колонизации…