Евгений Филенко - Вектор атаки

– Откуда ты знаешь… – проворчал Нунгатау.

– На спецкурсах рассказывали. Вот вы до сих пор думаете, что нас, троих раздолбаев, вам придали в наказание за ваши прегрешения. А нас, между прочим, к подобным казусам специально готовили. В то время как вас, янрирр мичман, при всем уважении, на улице подобрали.

– И что? – ревниво спросил Нунгатау. – Столкнись ты с этим гадом нос к носу, смог бы его упаковать?

– При всем уважении, – без тени сарказма повторил рядовой Юлфедкерк. – Так ведь это я его и упаковал. А от вас супчиком разит и пальчики бо-бо. И келументари от вас ушел своим ходом, даже ручкой не помахавши. Поэтому вы пока отдыхайте, янрирр мичман, а я пойду злоумышленника паковать дальше, потому что живой он или мертвый, покажет только аутопсия.

Крыть было нечем, и мичман, изнывая от стыдобушки и ненависти к злой своей судьбе, смежил веки. Над ним происходило какое-то смутное движение. Кажется, госпожа Боскаарн выразила робкое намерение отправить раненого в госпиталь, благо тут неподалеку. «Это я раненый, – подумал Нунгатау отрешенно. – Но мне отсюда нельзя…» К его разбитому виску приложили что-то холодное и невыразимо приятное.

– Это лед, – сказала госпожа Боскаарн. – Вот еще чашка со льдом, опусти туда пальцы, малыш, чтобы снять опухоль.

Как сквозь туман, донесся непривычно серьезный голос сержанта Аунгу:

– Соображает?

– Мичман-то? – переспросил рядовой. – Соображает, но плохо. Этелекх его отключил.

– Чем это так смердит? – с отвращением спросил сержант. – Как будто супчиком!

– Миской с той бурдой, что вы здесь называете супчиком, этелекх мичмана и вырубил. А потом обезоружил и обездвижил.

– «Длинные пальчики»? – деловито и с каким-то профессиональным интересом уточнил Аунгу.

– В точку, янрирр сержант. Виртупрессура в натуральном виде. Коннотативно и денотативно.

«Умный, сука, – подумал мичман. – Только прикидывается говорящим поленом. Тоже, небось, магистр… спецкурсы опять же… А ты как полагал, скорпион? Что тебя отправят на такое ответственное задание с тремя строевыми придурками и голой задницей?» Он вдруг понял, что в его теперешнем положении есть и свои выгоды. Пока он сидит в уголке и без больших усилий притворяется бесчувственным телом, можно разузнать очень много интересного о боевых товарищах.

– Он вот так стоял, – между тем объяснял рядовой, энергично жестикулируя, – а мичман вот так лежал… супчиком накрытый… Сколько между ними было? Пять локтей?

– Никак не больше, – поддакнул сержант.

– Стандартная боевая дистанция. Ему даже нагибаться не нужно было. Первым пассом обезоружил, вторым обездвижил. Я о таком и прежде слыхал, да не очень верил.

– И зря, – сказал Аунгу. – Инструкторам верить нужно, если жизнью и честью дорожишь. Твоим инструкторам нынче – особое почтение. – Затем спросил с опаской: – А он нас самих… того… не обездвижит? Лежит вроде бы смирно, и все же… Как-то уж очень легко он тебе достался.

– Говорю же, торопился он, – сказал Юлфедкерк. – Бдительность утратил в спешке. Иначе, конечно, это мне лежать бы сейчас рядом с мичманом в луже той баланды, что вы здесь внутрь закачиваете.

«Ну, подожди, – подумал Нунгатау. – Я тебе однажды припомню этот супчик!»

– И к тому же я его… – здесь рядовой Юлфедкерк богато уснастил свою речь терминами явно профессиональными, но никогда прежде мичманом не слышанными, в то время как сержант Аунгу издавал одобрительное урчание: «Молодец… Это ты хорошо придумал…»

И наконец потянуло шмалью.

– Не повезло мичману, – заметил Аунгу, с наглым чмоканьем затягиваясь.

– Это как сказать, – обнаружил свое присутствие ефрейтор Бангатахх, доселе безмолвствовавший. – Сострадательный мичману этелекх попался. Мог бы единым пальчиком шевельнуть, и отдыхал бы уже наш начальник, вкопать его в грунт стоймя, мать его девственница, в Воинских чертогах Стихий. А так он посидит у стеночки, как набивная кукла, и вскорости оклемается.

– Этелекхи так не делают, – сказал рядовой. – Могут, но не делают.

– А ты сделал бы? – спросил сержант с обычным своим весельем.

– Конечно, – отвечал рядовой. – Сколько раз попадется мне этелекх на узкой тропинке, столько раз и завалю гада.

– Странный ты, Юлфа, – заметил сержант. – Не могу тебя раскусить.

– И не нужно, янрирр сержант. Я вам не орех, чтобы меня раскусывать.

– Я думал, ты бахвалишься… что, мол, начнешь валить этелекхов пачками, то-се… Теперь вижу, не врешь. Можно на тебя положиться. Если это и есть твоя высокая логика, меня устраивает… Из какого ты отдела?

– Не понимаю, о чем речь, янрирр сержант.

– Ладно, расслабься, ты так и должен говорить. Я и сам так говорю, когда спрашивают. Но ведь не рядовой, я полагаю?

– Я рядовой, янрирр сержант, а вы сержант, янрирр сержант. Давайте на том и остановимся.

– Ну давай, – хохотнул Аунгу. – Только во благовременье, если вдруг окажется, что ты старше меня по роду и званию, чтобы без обид…

– Катафалк вызвали? – негромко спросил ефрейтор Бангатахх.

– Уже в пути.

– Куда его потом?

– Для порядка попытаются допросить. Поймут, что напрасно тратят время. – Сержант снова засмеялся. – А потом… кто знает? Может быть, к своим, на Троктарк. А может быть, для таких, как он, специальная зона предусмотрена.

– Как бы он не очухался раньше, чем приедут.

«О ком это? – подумал Нунгатау. – Обо мне или об этелекхе? Ну как он может очухаться после такой чувствительной дозы местного гостеприимства… А мне катафалк и вовсе ни к чему: я еще немножко полежу, пока гадские мурашки внутри меня совершенно угомонятся, а потом встану и погоню эту хитрую братию пинками вдогонец за келументари. И если вдруг выяснится, что у них на нашу миссию какие-то свои, особенные планы, то я эти планы живо приведу в полное соответствие с моими собственными. А кому из этих трепаных магистров убойных наук не понравится, так выбор будет небольшой: либо смириться и подчиняться, либо разряд между глаз, и пускай потом их начальство присылает катафалки пачками…»

Вдруг образовавшийся сквознячок принес прохладу и свежесть. Помещение наполнилось голосами, а небогатый предвечерний свет, пробивавшийся сквозь узкие окна-бойницы под самым потолком, окончательно померк.

– Патрульные, в грунт их по уши, мать их распутница, – процедил сквозь зубы сержант Аунгу. – Кто вызвал?!

– Никто, – откликнулся рядовой Юлфедкерк. – Получили сигнал с мониторов и прибыли. Видите, повсюду камеры слежения натыканы.

Ефрейтор негромко, но очень забористо выругался.

– Бросить оружие! – послышался свирепый командный рык. – Пять шагов к стене, опуститься на колени, руки положить на затылок и не вякать без прямо заданного вопроса!