Руслан Мельников - Люди Черного Креста

Тук. Склоненный лоб касается крестовидной щели. Этого достаточно. Вполне. На лбу человека остается отметина. След. Печать. Метка. Человек меняется. Меняется навсегда.

Глумливая ухмылка ушла с губ, лицо просветлело, глаза заблестели верностью и верой. Фанатизмом. И по мере того как знак Креста впитывается в человеческий лоб, глаза инициированного блестят все сильнее.

У Черного Креста становится еще на одного преданного слугу больше.

Следующее лицо, лоб. Метка.

И – еще на одного.

Следующий.

И – еще.

Следующий…

Еще.

Крестоносцы – истинные крестоносцы, которые носят у себя в голове его знак, его Крест, а не тот, которому люди поклонялись раньше, появлялись из самого разного отребья. Их у него теперь много. Целая армия, посредством которой можно влиять и воздействовать .

А ведь когда-то было иначе.

Продолжая метить людей, Крест погрузился в воспоминания. Он хорошо помнил, как все начиналось. Картинки из далекого прошлого были такими яркими и четкими!

…Долгий подъем наверх.

Тащить раковину по толстому кривому стволу было непросто. Маленькие, закрытые хитином щупальца с присосками и крючьями, больше приспособленные для точного прыжка, чем для движения по вертикальной поверхности, поочередно впивались и прилипали к шершавой коре, а затем подтягивали тело.

Тогда раковина была его единственной защитой от внешнего мира, в котором опасностей больше, чем остается на земле кровяных брызг после удачной охоты. А охотиться с дерева всегда удобнее.

Он забрался на корявую ветку и укрылся в зеленых мшистых клочьях. Теперь нужно ждать, пока под деревом пройдет очередная жертва. Потом – прыгнуть, упасть сверху, вцепиться. Подчинить своей воле. Повлиять. Заставить не сопротивляться. Впиться перекрестием прорези в плоть. Добраться до мяса. Впитать . Насытиться.

На этот раз жертва была особенной. Еще до того, как она прошла под деревом, он распознал смутные отголоски ее мыслей – связных и логичных, хотя и немного путанных. Существо оказалось разумным. Первая по-настоящему разумная добыча! Он ощущал ее разум и чувствовал уязвимость этого разума. Он мог бы подчинить такой разум, но не только для того, чтобы впитать мясо носителя. Такой разум полезнее использовать иначе. И разум, и его обладателя.

Собственно, он и раньше мог не только лишать своих жертв воли во время впитывания , но и управлять ими. Даже неразумными и полуразумными. Но для этого нужно было все время висеть на голове добычи и постоянно воздействовать на ее мозг. Это неудобно, да и опасно: если носителя убивали, могли убить и того, кого он на себе носит. Чтобы сменить носителя-жертву на носителя-убийцу требовалось время. На то, чтобы убить, времени нужно меньше.

А вот по-настоящему разумное существо контролировать непрерывно не обязательно. Достаточно просто направить его мысли в нужное русло. После этого оно само будет думать и действовать так, как велено, используя весь свой потенциал.

Существо вышло точно под его дерево. Существо нелепое, высокое. Идущее на двух лапах-ногах. Раздвигающее заросли двумя лапами-руками. Вертящее по сторонам головой.

Но не догадавшееся посмотреть вверх.

Лишь в самый последний момент, когда он, скользнув с ветки, потревожил моховую поросль, существо то ли услышало, то ли почувствовало опасность.

Он упал прямо на поднятое лицо – испуганное и удивленное. Такое смешное и уродливое. Совсем не похожее на его узкую смотровую-слуховую-обонятельную-впитывающую-чующую-влияющую прорезь.

Бледная кожа, расширенные глаза, раззявленный в коротком вскрике рот, поднятые брови, смятый морщинами лоб.

Вот в этот-то лоб он и ударил. Прыжок был рассчитан точно. Как всегда.

Сухой стук, влажный чмок.

Вцепиться, прилипнуть, впиться…

Удар тяжелой раковиной сбил жертву с лап-ног, но он уже крепко держал голову разумного. Миг – и на разглаженном лбу, по которому расплывается такой аппетитный кровоподтек, поставлена черная крестовидная отметина проникающей и подчиняющей, влияющей слизистой субстанции. Еще мгновение – и клеймо уже стоит на чужом разуме. Память и мысли жертвы открылись полностью, как вспоротое брюхо.

Черный крестик быстро всасывался в кожу, в кровь, в плоть, в кость, в мозг, в суть…

Отныне это существо находилось в полной его власти.

И этот разум он отпускать не собирался.

Впитывать мясо «че-ло-ве-ка» (таким словом, как оказалось, называл себя сам разумный) – тоже. Нерационально впитывать полезного слугу.

Тот «че-ло-век» принес его к другим «лю-дям». Их разум он пометил тоже.

Уже потом его назвали «Крес-том». Черным Крестом. Он напоминал людям другой крест, которому они поклонялись раньше, еще до того, как изменили мир. Но теперь люди стали поклоняться ему. Они придумывали ритуалы поклонения и объединялись вокруг него, воспринимая его как новую Святыню и даже не подозревая о том, что святость нового Креста была Крестом же и внушена.

Так ему было удобно. Так можно было осуществлять свои планы и реализовывать самую заветную мечту.

А мечта, собственно, у Креста была одна: влиять и воздействовать, воздействовать и влиять . На мир вокруг и на живущих в этом мире. Он собирался изменить мир под себя и встать над миром. Для этого надо было занять место на верхушке человеческой социальной пирамиды и в общей пищевой цепочке. Первая часть задачи казалась решаемой, хотя и требовала определенного времени. А вот насчет второй…

Желающих подмять под себя мир оказалось слишком много, и основная опасность исходила, конечно же, не от людей. Люди теперь были всего лишь песком, попавшим в жернова, вытесанные природой и ускоренными мутациями из других видов. Мутации породили немало новых существ, способных выстраивать стратегические планы, влиять и воздействовать – в том числе и на ментальном уровне.

Уже началась дележка мира и бескомпромиссная борьба за жизненное пространство. Крест порой остро чувствовал близость сильных особей, умеющих, как и он сам, подавлять и контролировать чужой разум. Или управлять теми, кто разума как такового пока не имел. Вот каких конкурентов опасался Крест. Вот от каких соперников следовало избавляться любой ценой и поскорее. Впрочем, угрозу представляли и другие виды, находившиеся в начале своего развития, но впоследствии могущие доставить неприятности.

Крест планировал и заглядывал далеко, поскольку намеревался жить в этом мире долго. Его метаболизм был приспособлен практически к вечной жизни. Если не будет перебоев с чужой органикой (мясо – идеальный вариант), которую Крест впитывал и перерабатывал без остатка, и если его самого не сожрут и не убьют, он переживет много людских поколений. Но для этого нужно, чтобы ему не мешали другие мутанты.