Руслан Мельников - Люди Черного Креста

Что «потом», Виктор не слушал. Очередной ландскнехт – уставший и мрачный верзила, вышел из строя и, чуть склонившись, коснулся лбом Инквизиторского ларца. Поднял голову. Повернулся.

Виктор снова увидел его лицо. Лицо совсем другого человека.

Куда только подевались усталость и уныние?

Ландскнехт словно одновременно глотнул крепчайшего первача и получил дубинкой промеж глаз.

Глуповатая физиономия – счастливая и немного удивленная, малость ошарашенный взгляд, вспыхнувшие глаза, блаженная улыбка. Такое впечатление, будто на человека и в самом деле вдруг снизошла внезапная така-а-ая благодать! А потом догнала и еще раз снизошла. На лбу наемника отпечатался черный крест, который, впрочем, быстро тускнел и таял. Тоже странно: это ж как надо было придавить лобешник к ларцу, чтобы осталась отметина?

Перемену, происходящую с наемниками, заметил не только Виктор.

– Ох, не нравится мне все это, – озабоченно пробормотал Василь. – Люди будто не к реликвии прикладываются, а дурь глотают. Может, им вкалывают какую-то дрянь из ящичка?

– Ага, мля, там у крестоносцев полный ящик вытяжки из берсеркерских мухоморов, – фыркнул Костоправ. – На всех хватит. Будем доблестными нарками туркнутой роты обдолбанного полка. А хрена? Покайфуем за чужой счет.

Виктор задумался. Кто знает, возможно, Инквизиторские алхимики и в самом деле изобрели не только парализующий «Смрад Геенны». Может, и наркоту какую-нибудь мимоходом состряпали – специально, чтобы подсаживать на нее наемников-ландскнехтов.

– Не, я серьезно, – беспокоился Василь. – Что-то мне неохота подходить к этому сундучку.

– Да забей! – посоветовал Костоправ. – Не стремайся, помор. Подумаешь, ящик какой-то! Меня больше интересует, когда нас кормить будут.

– Слышьте, вы, умники недоделанные, хватит чепуху молоть! – вмешалась в разговор Змейка. – Не о том языки че́шите. – Стрелец-баба понизила голос: – Лучше бы брата Себастьяна высматривали. Костяника? – Змейка неприязненно покосилась на соседку-арбалетчицу. – Видишь его?

Шлем с опущенным забралом качнулся.

– Брата Себастьяна здесь нет, – глухо донеслось из-под тонированного пластика.

– Не доехал, что ли? – заволновалась Змейка.

Было из-за чего волноваться: если Инквизиторский посол сгинул где-нибудь во французском Котле, то и поморскую карту, ради которой они, собственно, сюда явились, уже не отыскать. Впрочем, все это можно будет выяснить не раньше, чем закончится церемония Посвящения.

Между тем Инквизиторы с ларцом приближались к славянскому полку.

Полковник пан Якуб отдал короткий приказ по-английски. Жестяного рупора-матюгальника для этого уже не требовалось. Людей в полку сильно поубавилось, места плотно построенное подразделение занимало немного, так что слышимость была хорошая.

Капитаны встрепенулись, засуетились. Закомандовали.

– Стройсь! – послышался басок Кошкодера. – Сми-ирно!

Можно подумать, до сих пор они стояли без строя и по стойке вольно.

– Отставить! Ну-ка выровняться всем живо, выжарки котярские! Вот так. Сми-ирно!

Шеренги, словно поставленные по ниточке, застыли в неподвижности. Кошкодер удовлетворенно кивнул.

– Ладно, вольно пока, – позволил он.

Люди немного расслабились: это была просто проверка, время их Посвящения еще не пришло. Ну да, славян, как всегда – в последнюю очередь. Инквизиторы не очень любили наемников с востока.

– Только с места не сходить, – добавил капитан.

А сойти хотелось. Безумно. И не просто сойти. Сбежать. Свалить подальше. Чем ближе подходила процессия ларценосцев, тем тревожнее становилось на душе: опасения Василя передались и Виктору тоже.

А ведь никуда из строя не денешься: оружие ландскнехтов аккуратно сложено и составлено в пирамидки аж во-о-он за теми шатрами, а безоружных наемников окружают рыцари Святой Инквизиции с мечами наголо, заряженными арбалетами, самопалами и старыми стволами. При малейшем неповиновении и нарушении торжественного ритуала – виновников расстреляют и покрошат в капусту.

«Ох, неспроста все это», – подумал Виктор, не зная, впрочем, где кроется подвох и есть ли он вообще.

Уже заканчивалось Посвящение в соседнем полку. Люди выходили из строя, касались лбом Инквизиторского ларца и вновь занимали свое место. Вроде ничего страшного не происходило: рога, копыта и хвосты ни у кого не отрастали, замертво никто не падал, в безумный пляс не пускался. Но глаза и выражения лиц определенно менялись. Глаза – горели, лица – просветлялись.

Кошкодер прошелся перед строем, еще раз проверяя ряды и шеренги. Взгляд капитана скользнул по Виктору и его спутникам. Словно вспомнив о чем-то, Кошкодер задержался возле них. Снисходительно хмыкнул:

– Вы, кажется, хотели увидеть Магистра? Смотрите. Вон он, Ковчежец несет.

Ковчежец… Ага, вот как называется Инквизиторский ларец. Виктор подумал, что не ошибся: он с самого начала предположил, что ковчеженосец – и есть Магистр.

– Верховный Магистр Святой Инквизиции его преподобие Йохан Остландский, – представил одноглазый капитан, без надлежащего, впрочем, почтения.

Вообще-то имя Магистра Виктора не очень интересовало.

Кошкодер вдруг посерьезнел. Глянул на тонированное забрало Костяники:

– А ты, красавица, кстати, глазки закрыть не забудь, когда шлем снимать будешь. А то у тебя там это… После плевальщика-то. – Нахмуренные брови, плотно сжатые губы, укрытая где-то в глубине единственного капитанского глаза тревога.

– Да закрою, закрою, заботливые, блин! – процедила Костяника тоном Костоправа. Точно: волнуется.

– Слышь, Кошкодер! – тихонько позвал Виктор. – Ты сам Посвящение когда-нибудь проходил?

– Нет пока, – пожал плечами капитан. – Слышал о нем только. Теперь с вами до кучи пройду.

Он присмотрелся к Виктору и, видимо, разглядел что-то в глазах подчиненного:

– Да не боись, Золотой, – вялая улыбка на губах, запыленная повязка на лице.

А капитан-то тоже дико устал и хочет только одного: чтобы все поскорее закончилось.

– Видишь, люди прикладываются головой к Ковчежцу и возвращаются в строй вполне себе довольные жизнью.

Вот именно, что довольные. Чересчур довольные…

– Скоро отмучаемся – и отдыхать.

– Отмучаемся? – многозначительно переспросил Виктор.

– Ну, ты веселый, как на собственных похоронах! – досадливо сплюнул капитан. – Вспомни, как присягу давал. Ничего ведь страшного не произошло. А тут – то же самое.

– Не то же, – возразил Виктор. – Когда мы давали присягу, у нас оружие не забирали.

– Тогда рядом не было ни Магистра, ни Ковчежца, над которым дрожит вся Инквизиция. Это всего лишь мера предосторожности.

Виктору показалось, будто Кошкодер успокаивает не его, а себя. Значит, тоже нервничает. Нервничает, но понимает, что ничего поделать нельзя. А потому – не рыпается.