Валерия Вербинина - Поезд на Солнечный берег

– У нас ничего нет, – ответил Орландо.

– Извините нас, – добавила Ада мягко.

– Извинить, извинить, – забормотал нищий. – Но как же так, ведь кактусу надо на что–то жить, надо жить, иначе он умрет. Ведь так? А?

Нищий весь трясся.

– Филипп, пойдемте отсюда, – шепнул Орландо. – Я не могу на него смотреть, у меня сердце разрывается. Вы же видите, он совсем болен.

Нищий заволновался.

– Как? Как? Как вы назвали его? Филипп? Это и вправду Филипп? Филипп Фаэтон?

– Да, это я, – подтвердил Филипп, испытывая мучительную неловкость.

– Вы не узнали меня? – жалобно спросил нищий.

– А должен?

– Сильвер. Сильвер Прюс!

Орландо ударил себя рукой по лбу:

– Сильвер Прюс! О–о!

– Бедный Сильвер Прюс, несчастный Кактус Шипелли! Берегитесь их, Филипп. Берегитесь! Клянусь, я не знал, зачем им нужен. Я должен был выдать проклятый подсолнух, который всеми верховодил. Они ненавидят цветы, вы знаете. Они и меня едва терпели, хотя какой из кактуса цветок, Филипп? О да, я цвел раз в двести лет, но я толстый, колючий, противный! Меня не полюбит ни одна орхидея. И я продался. Чертов Орландо швырнул в меня рояль, а ваш друг – забыл, как его звали, – скрутил в бараний рог. И вот я здесь, Филипп. Не надо меня жалеть. Вуглускр всегда мечтал избавиться от цветов, он и треклятый доктор выдумали вирус, но что–то не сработало. Теперь погибнут все, и люди, и цветы. Как жаль, Филипп, как жаль! Бедный Орландо, он умер, а какой он был веселый! Правда, я сам мечтал его убить, но это неважно. Все обречены. Города больше нет!

На Сильвера было страшно смотреть. Он рыдал, и его лицо двухсотлетнего старца линяло на глазах, кашей растекаясь по одежде.

– Я знаю, – сказал Филипп, стараясь говорить возможно мягче. – Успокойтесь, Сильвер. Вы знаете, как отсюда выбраться?

– Есть какой–то поезд, – прошептал Сильвер. – Он выходит завтра утром с разрушенного вокзала. Поезд. Я говорю вам об этом, потому что вы единственный всегда были добры ко мне. Уходите и оставьте меня… оставьте. Пожалуйста! – Он закрыл лицо обрубком руки. – Я не хочу, чтобы вы смотрели на меня!

Друзья отошли от того, что было Сильвером, с тяжелым сердцем.

– Если он сказал правду… – начал Орландо.

– Мы уедем поездом, – сказал Филипп. Орландо схватил его за рукав:

– Филипп…

– Что?

– За нами следят. Действительно, в небе над улицей зависла мышкетерская машина, словно кого–то ожидая.

– У меня есть оружие… – начал Орландо.

– Не надо. Быть может, это не за нами. Главное – сохранять спокойствие, – быстро ответил Филипп.

Ада прижалась к любимому. Все трое медленно шли по улице. Когда они вновь посмотрели в небо, машины там не было.

– Я же говорил! – воскликнул Филипп. Вздох облегчения вырвался у него из груди. Они прибавили шагу, радуясь, что больше им ничего не грозит, но тут Ада вскрикнула и указала куда–то вперед. Машина, покачиваясь в воздухе, опускалась в каком–нибудь десятке шагов перед ними. Орландо сунул руку в карман. Дверца машины отъехала в сторону.

– Не желаете ли прокатиться? – осведомился чей–то голос, гнусавый до безобразия.

– Он! Это он! – воскликнул Филипп.

Однако вместо Человека без лица на землю спустился подтянутый мышкетер с прямым пробором, в защитном комбинезоне без единой складочки.

– Так ты ее нашел? – поинтересовался офицер, гнусавя. – Прошу. – И он широким жестом указал на машину.

– У тебя друзья среди мышкетеров? – недоверчиво спросил Орландо.

– Это не мышкетер, это Человек без лица! – воскликнула Ада и расцеловала безликого в обе щеки.

– Гм, – сказал Человек без лица. – Подождали бы лучше, когда я скину это тело. А то все поцелуи достались неизвестно кому. Это Орландо? Я так и думал, что ты цел и невредим. Прыгайте в машину.

Друзья втиснулись в истребитель и взлетели.

– Куда едем? – спросил Филипп.

– Понятия не имею, – ухмыльнулся Человек без лица. – Кстати, хорошо, что ты тогда ушел. У меня были гости.

– И? – тактично осведомился Филипп.

– Что «и»? Так, поговорили немного… – пожал плечами Человек без лица. – Слушай, ты не мог бы куда–нибудь задвинуть это солнце? – А то глаза слепит…

– И что с ними стало?

– Я думаю, – сказал Человек без лица, – они умерли от страха.

– Я бы не сказала, что вы такой страшный, – заметила Ада.

– Я бы тоже так не сказал, – согласился Человек без лица. – Напротив, я бы сказал, что я самый симпатичный человек на свете. Ну так то я… А у вас что нового?

– Мы видели Сильвера, – возбужденно заговорил Орландо, – оказывается, он кактус и доносчик. Он очень болен. Говорил, что эпидемия началась из–за Вуглускра, что тот заказал Пробиркину какой–то вирус для уничтожения цветов, а вирус не вышел.

– Машина двести сорок семь, отзовитесь! – заверещало радио.

– Не хочу, – благодушно ответил Человек без лица. Потом покосился на Аду и уточнил: – Машину я, разумеется, угнал, но хозяева не в претензии, так что отзываться незачем.

– Шындырквекс, отзовись! – надрывалась рация. – Твою жену насмерть затоптали на похоронах Оливье. Отзовись, черт возьми!

– Каждый умирает за то, что любит, – буркнул Человек без лица. – И зачем он полез в мою машину для измельчения бумаги? – добавил он, перехватив возмущенный взгляд Филиппа. – Не полез, так ничего бы не было.

Сзади донесся вой сирен.

– О–о, – протянул Человек без лица, – вот это мне не нравится.

– Машина двести сорок семь! Шындырквекс! Отзовись!!! – вопило радио.

Человек без лица сбросил скорость. Орландо вытащил дырокол.

– Это еще что за игрушки? – строго спросил Человек без лица. – Немедленно убрать!

Машина замерла в воздухе. Второй мышкетерский перехватчик остановился рядом. Незнакомый мышкетер откинул дверцу и заорал:

– Эй, Шындырквекс, ты что, оглох?

– Он не оглох, он умер, – с достоинством парировал Человек без лица. – Что вам угодно?

– А где Шындырквекс? – спросил опешивший мышкетер.

– Там же, где скоро будешь и ты, – отрезал Человек без лица и дал ракетный залп, после чего расстрелял из лазерного пулемета обломки машины, пока те падали на землю.

Филипп вздохнул и развел руками. Человек без лица развернул машину и полетел над городом.

– Я вот что думаю, – начал он. – Мне нужно чем–то завершить свою карьеру. Я ухожу на пенсию, и все, что мне требуется теперь, – это какое–нибудь громкое дело, чтобы история не краснела при упоминании моего имени. Как ты думаешь, Филипп?

– Уж не собираешься ли ты ограбить банк Вуглускра? – поддразнил его Орландо. – Чем не дело!

– Нет, – сказал Человек без лица серьезно, – моя беда в том, что я совершенно бескорыстен.

– Мне кажется, – несмело заметила Ада, – там сзади кто–то есть.

– А! – воскликнул Человек без лица. – Я совсем про него забыл.