Михаил Исаков - Телепупс

Только после этой фразы я узнал, вспомнил, осознал, что наш non-fiction снимает ни кто иной, как сам Михаило Никитин. Наш российский Спилберг-Феллини. Новый гуру мирового кинематографа. Любитель цыган, лошадей, Сибири и чеховских дач.

— На счет ноль, — объявила помощница кинолюбимца власти и народа. — Пять, четыре, три, два, один и…

Цех. Панорама работающих станков, роботов, людей. Механический гул.

ВАСЯ ЧАПАЕВ. ( На фоне цеха. Медленно проходит по балкону обозрения ). Наша жизнь отлаженный, четкий и точный механизм. Мы знаем, что солнце встает на Востоке, садится на Западе, а Россия величайшая страна Земли. Мы верим, что наше настоящее великолепно, а будущее выше всяких похвал. Мы убеждены, что образ и уровень нашей жизни пример для подражания всего человечества. Мы понимаем, что диктатура благополучия основывается на компетентности и профессионализме людей, делающих нашу жизнь отлаженным, четким и точным механизмом.

Крупный план робот-тележка. Клешня берет заготовку, тележка едет к станку первичной обработки.

ВАСЯ ЧАПАЕВ. ( Идет рядом с роботом-тележкой ). Россиянин, прежде чем ответить на вопрос как ему жить, хочет знать для чего ему жить. Россиянин хочет иметь идею, ибо каждое дело, каждая организация, каждый механизм начинается с основополагающей мысли.

Клешня робота-тележки подает заготовку в захват станка первичной обработки.

ВАСЯ ЧАПАЕВ. Мы живем простой человеческой мечтой иметь благополучие и передать его нашим детям. Если представить это бесхитростное желание в виде металлической чушки, то можно понять с какой грубой и, казалось бы, совершенно бесполезной вещи начинается создание ценнейшего, почти ювелирного изделия.

ВАСЯ ЧАПАЕВ. ( Встает рядом со станком, незагораживая рабочего ). Эта заготовка, этот кусок пока еще бесполезного металла превратится в выверенный поколениями наших предков и отшлифованный историей нашего государства смысл жизни простого, обыкновенного, рядового жителя России.

Крупный план рук рабочего, набирающего программу обработки .

ВАСЯ ЧАПАЕВ. ( Переходит к другому станку )…

— Чего? — Я пытаюсь выяснить, что хочет сделать режиссер. — Куда идти-то?

— Вперед! — кричит шепотом Михайло Андронович. — Не останавливайтесь!

…ВАСЯ ЧАПАЕВ. ( Едет на подножке робота-тележки ). Человеческая мысль хрупка и пуглива. Она так…

На этих словах в суфлере кончился текст.

Режиссер поощрительно замахал руками:

— Говорите! Говорите!.. Я еще не доработал образ.

— Э…

— Импровизируйте! Главное естественность!

— Ну… Она так… зависит от того, кто ее придумывает… то есть, кто ее обрабатывает и доводит до конечного потребителя. Одно неверное, неосторожное слово какого-нибудь му… постороннего человека и прекрасная идея превращается в гов… в уродливую гадость. — Режиссер показал одобряющий большой палец. Я поймал музу и обрел себя:

— Лишнее нажатие кнопки и даже самая маленькая ошибка делает сложнейшую деталь бесполезной железкой. Важно помнить, благополучие строят не бездушные машины, его строят люди. Роботами управляют рабочие, программисты пишут программы, инженеры придумывают технические новинки, а мы — пиар…. э-э-э люди средств массовой информации — обеспечиваем россиян идеями. Мы ищем, находим и обрабатываем человеческую мысль так же как заводские станки делают из металла… Э-э-а-А что они делают?

— Давайте, давайте!

— «Президент-Шоу» не исключение. Мы люди. Мы строим ваше благополучие и нашу демократию с человеческим лицом.

— Снято!

Оказалось, что завод делает для «Boeing» что-то самолето-космическое и очень наукоемкое. Почти то же самое, что делаем мы за кулисами Шоу.

Документальный product placement компании специализирующейся на мобильности.

Микроавтобус Mercedes — «Русский Медведь». Общий вид.

ВАСЯ ЧАПАЕВ. ( На фоне автобуса. Крупным планом товарный знак «Mercedes». Садится в автобус. Автобус трогается и едет. Большие тонированные стекла. За окнами Московская область, Москва, улицы, архитектурные достопримечательности, рекламные телестенды, витрины, автомашины, люди .

ВАСЯ ЧАПАЕВ. ( Молча смотрит на Москву. Профиль. За головой белый фон подголовника кресла. На подголовнике товарный знак «Mercedes» ).

— Думайте о чем-нибудь хорошем, — просит режиссер и ожидающе смотрит в экран ручной камеры.

«Это о чем же?» — спросил я сам себя и вспомнил то впечатление, какое произвели на меня Альпы. Я ездил туда на курорт, чтобы успеть увидеть снег европейских вершин до того как они окончательно оттаяли и, как выяснилось, еле успел. На лыжах стоять я не выучился, но ощущение собственной хрупкости рядом с серокаменными мастодонтами, которое потрясло меня в горах, не оставляет до сих пор. Что наши хотелки, грешки, мгновенные жизнюшки рядом с тысячелетними исполинами? Пыль, пустота, спокойствие. Как же приятно ощущать себя песчинкой!

— Замечательно, — кивал режиссер. — Теперь о плохом.

— О работе, например, — предложила Татьяна.

И я вспомнил о том, что дома у ванны сбилась программа вибрации. Вместо легкой тряски, деревянноколесая телега на щебеночном проселке. Никакого удовольствия. Либо я по пьяни не те кнопки нажимал и все спутал, либо кто-то из гостей лазил, но я вот уже неделю забываю сказать горничной, чтобы она вызвала мастера. Терпеть не могу, когда слишком много непонятных кнопок. Особенно на жизненно необходимых вещах. Смотришь на цифровое и буквенное разнообразие и ощущаешь себя беспомощным.

— О смешном.

Подумал о Шуре.

— Вот-вот! Зафиксируйте губы. Не улыбка, только намек на нее.

Этот придурок действительно считал себя отцом-основателем нового государства. Чуть ли не философской школы. Особенно любил порассуждать о своем предназначении и своих деяниях после парилки перед девочками-массажистками (они и правда делали ему массаж). Находило на него что-то. Стремился вывести аксиому существования «нового человека», который сможет воспринимать мир как художник чистое полотно для будущих творений. Много лет подряд подумывал завести картинную галерею, где выставлялись бы эти самые новые художники. Не завел. Говорил, мир не дорос до таких изменений. Слишком этот мир труслив.

— О серьезном.

Решил устроить себе обследование и сменить врача, чтобы получить независимый взгляд на свое состояние. Страшно надоели таблетки. После того как моя жизнь освободилась от диктата друга-продюсера надо относится к себе поспокойней. Разделаться с делами и свалить куда-нибудь… на Арубу, что ли?

— Брови сдвинь, — посоветовала Таня. — Сделай вид, что умный.

Таньку с собой решил не брать. И вообще никого. Инкогнито. Решил углубиться в мировую литературу, в себя, в свой богатый внутренний мир (давно я им не занимался). А там, глядишь, идеи придут новые. Или давно забытые, не слишком затасканные. Ведь мир и люди в нем такие старые.